Академия нежити. Кафедра неприятных последствий
Шрифт:
— Бей, — улыбнулся он, но глаза оставались серьезными.
— Как ты меня нашел?
— Попросил у Антона номер Риты и написал ей смс, — пожал он плечами. — Она пообещала завести тебя сюда и оставить на часик-другой в гордом одиночестве.
Я задохнулась от возмущения. Предательница! А ещё подругой называется, ну-ну. Наверняка они с Антоном продумали эту затею с якобы случайной встречей и ревностью на пустом месте, чтобы сплавить меня в бар. Целуются сейчас где-нибудь на морозе и радуются, как обдурили наивную Нику.
— Проваливай, пожалуйста. — Официантка принесла напиток, и я задумчиво посмотрела вначале на него, а потом на холеную морду Игната, а тот шутливо прикрыл лицо ладонями. — Я не настроена убивать кого-либо в этот чудный вечер.
— Черт, Миронова, я должен тебе всё объяснить. Иначе свихнусь от чувства вины или еще какой-нибудь дряни. — Мой неприятный знакомый вновь стал сосредоточенным и невеселым. — Теперь я и сам не рад, что втянулся в ту авантюру с колдуном. Понимаю, что ты не заслужила той участи, которую тебе уготовили.
Секундная заминка, и моя ладонь оказалась в его, удивительно теплой, словно напитанной жизнью. Несколько долгих секунд я не могла разорвать наш контакт, а потом осторожно вырвала руку. Игнат выглядел если не чокнутым, то близким к безумию. Как я раньше не замечала этот нездоровый блеск в его глазах?
— Ты хочешь доказательств моего раскаяния? Давай я покажу тебе, где по-настоящему покоится Александр?
— То есть ты докажешь, что не желаешь мне смерти, ведя к той самой смерти в гости? Мне ритуальный кинжал захватить? — Я сделала крупный глоток, но шоколад оказался безвкусным, и я с огорчением отставила стакан на край стола.
— Могу поклясться на крови.
Игнат выставил вперед руку запястьем вверх, точно намереваясь перерезать то. Татуировка вилась узорами, соединяясь с выступающими венами, темнея где-то под рубашкой. Я видела много татуировок, но они не завораживали так, как эта. Она была неуловимая, какая-то струящаяся, будто живой рисунок. Тонкие линии её соединялись в широкие мазки, оплетая предплечье, не выпуская. Я безотрывно смотрела на неё, когда Игнат достал из кармана перочинный ножичек. С виду неострое лезвие тронуло бледную кожу, а следом вошло так глубоко, что по линиям татуировки покатились капли крови.
— Успокойся! — Выхватив салфетку, я приложила ту к руке. — С такими клятвами не шутят.
— Я и не собирался.
Когда его горячие пальцы легли поверх моих, время остановилось. Почему-то во мне зажглось непонятное желание: прикрыть глаза и насладиться этим касанием. До краев наполниться теплом, запахом можжевельника, уверенностью Игната. Есть в нем что-то такое, за гранью. Как назвать это, если не болезненной страстью: человек не вызывает в тебе ничего, кроме раздражения, но тело откликается на его прикосновения как неродное.
Второй раз за короткую встречу я вырвала руку, чтобы не поддаться минутному соблазну, о котором буду жалеть долгие годы.
— Откуда ты вообще знаешь, где его искать?
Игнат поджал тонкие губы. Салфетка на его запястье быстро пропиталась алым.
— Это тоже объясню, просто дай мне шанс.
Наверное, не стоило соглашаться, но нити натянулись до предела, и я со вздохом поднялась со стула. Горячий шоколад осел коричневым осадком на дне стакана. Не было необходимости оставаться здесь, и мы вместе вышли наружу, где легкий морозец почти не драл щек и горла. Снег валил пушистыми хлопьями. Нестерпимо захотелось сгрести его в ком и, скатав снежок, запустить его в кого-нибудь, да вот даже в Игната. Я потрясла головой, накинула капюшон, согреваясь.
— Когда?
— Завтра, на рассвете. Возьми что-нибудь перекусить и оденься теплее.
— А пары?
Вообще-то я никогда не была пай-девочкой из тех, кто ходит даже на пары по физкультуре, потому что боится за оценку в дипломе. Но прогуливать второй же день — это сильно! Как бы меня не погнали из АНиПС поганой метлой.
— А тебе не по барабану? Чему тебя научат такому, чего ты не изучала в своем университете? Кроме того, декан заслал тебя сюда совсем не для обмена опытом.
Тоже верно. Я понадобилась ему всего-то для того, чтобы пожертвовать собой ради какого-то Александра.
Не дождешься, ящерица бесхвостая, — мысленно ругнулась я.
Мы разошлись у общежития, не прощаясь, но кивнув как-то по-свойски, как кивают кому-то, с кем делят общую тайну.
А ранним до неприличия утром зазвонил будильник, напоминая, что я все-таки ввязалась в новую сомнительную авантюру. Ничему меня жизнь не учит.
— Эй, проснись, мне надо уйти, — потормошила Риту за плечо, но та по обыкновению пробубнила что-то невнятное и накрыла голову подушкой.
Будем считать, что она предупреждена.
Едва солнце поднялось над крышей академии, я выскользнула наружу. Никого, только любвеобильная парочка скелетов целовалась во внутреннем дворе, сидя у неработающего — что и неудивительно в такой-то мороз — фонтана. Хорошо им, не мерзнут, губы не прилипают, щеки не шелушатся. В рюкзаке за спиной остывали бутерброды с колбасой, в термосе бултыхался сладкий чай. Я натянула шерстяные варежки и уставилась в чистое небо.
— Ну и где этот… — пробормотала себе под нос, когда передо мной вырулило нечто.
Глава 8
Лучше всего увиденное можно было описать одним словом: металлолом. Как оно вообще ездило — загадка. Ржавое корыто на четырех колесах скрипело всеми шестеренками, тарахтело, дрожало. Кузов проржавел и местами был залеплен наклейками, правое боковое зеркало оказалось примотанным на изоленту. Короче говоря, российский автопром в худшем его проявлении, да ещё и с водителем сомнительной наружности.
— Доброе утро! — довольный Игнат открыл пассажирскую дверь, и я опасливо заглянула в чистенький, но старый салон. — Прыгай, мое авто не кусается.