Академия нежити. Кафедра неприятных последствий
Шрифт:
Чтобы окончательно потерять голову.
Последней логичной мыслью было: «Ника, от таких парней одни проблемы!»
Но разве меня это волновало?
Мы целовались под снегопад, обнимаясь, потеряв счет времени и окончательно задубев.
— Знаешь, а нормальные парни на первое свидание ведут в кино там или ресторан. Я бы не отказалась от пиццы.
— Ну а кто сказал, что я нормальный? Будет тебе пицца и даже кино. Только…
Он не договорил, замолчал на середине фразы и застыл, словно скованный смертельным холодом. Сначала мне
Я как обычно тормозила до последнего и поняла всё слишком поздно.
— Ты!
— Я, — согласился тот, кто говорил голосом Игната, смотрел его глазами, дышал его воздухом. — Здравствуй, моя королева.
— Уходи, убирайся прочь. — Я отступила так близко к обрыву, что ещё секунда, и рухнула бы с него, но удержала себя на краю. — Отпусти Игната!
Я не могла даже применить магию, потому что любое атакующее заклинание настигло бы не Александра, но Игната. Колдун понимал это, а потому надвигался медленно и неотвратимо.
— Ника, ну почему ты сопротивляешься? — ворковал он чужими губами. — Твоя судьба предопределена, нам править вдвоем, нам творить будущее, нас вести за собой нежить. Этот мальчишка — бездарный сосуд, но если тебя устраивает его тело, то я готов всю жизнь проходить в нем.
Его руки схватили мои запястья и вывернули их, завели за спину, притянули меня к телу. Александр улыбался губами Игната, но взгляд его оставался черен и холоден как самая темная ночь.
В этой бездне мне погибать.
— Не отказывай мне, — промурлыкал Александр, притягивая мой подбородок к себе, касаясь моих губ.
«Это Игнат, это всё ещё Игнат», — твердила я себе, но на поцелуй не отвечала. Пальцы сжала до онемения, вся превратилась в клубок из нервов и отчаяния. Но когда он попытался провести языком по моим губам, я отвесила ему пощечину. Совсем рехнулся, блин!
— Что ж… — сказал Александр, на щеке которого разгорался алым цветом след от пятерни.
В следующую секунду Игнат скрючился от боли. Он застонал сквозь сведенные зубы, после рухнул на снег и захрипел… Я кинулась к нему, но взгляд Игната затуманился. Он не слышал и не видел меня. Не ощущал ничего, кроме опустошающей боли. Это было невыносимо. Я видела, как нечто перекатывается в нем, проступает сквозь вены, терзает внутренности, но не могла ничем ему помочь.
Нет, могла, но до последнего трусила.
— Отпусти его, пожалуйста, — прошептала не своим голосом. — Я… я…
И когда страшное слово — «согласна» — почти сорвалось с губ, колдун пророкотал:
— Сегодня я покину тебя, но времени на раздумья не осталось.
Сказав это, Игнат упал затылком в снег. Веки его были закрыты, тень от ресниц падала на бледные щеки. Я подхватила бездыханное тело и через белоснежную пустыню, через молчаливое кладбище,
Мысли роились в голове, недобрые, опасные, а Игнат окончательно слился тоном кожи со снегами. Чистый мертвец, хоть сейчас закапывай.
— Да что ж такое… — бубнила я, шаря в его карманах.
Брелок от машины со связкой ключей на нем обнаружился после долгих и ну очень эротичных, хоть и неспециальных ощупываний. Я заглянула под руль и стала примерять к замочной скважине один ключ за другим. Разумеется, никакой не подошел.
Ко всему прочему метель, которой не было каких-то десять минут назад, разрасталась. Окна замело белым, колючие ветра рвались в салон, но разбивались о стекла.
Всё, мы замерзнем насмерть. Моя магия не способна побороть стихию. Собравшись с последними силами, я поставила вокруг машины защитный купол, чтобы не пропускать в щели ветра и снега, но купол не был способен сберечь от холода.
Озябшие пальцы по второму разу начали терзать замочную скважину. Есть! Щелчок — это добрый знак, не так ли? Впрочем, сколько я ни проворачивала ключ, кроме старческого пыхтения, автомобиль не издал ни звука.
Кажется, он тоже решил окочуриться на безлюдной трассе.
— Поверни ключ и надави на левую педаль, — слабо подал голос с заднего сидения Игнат.
— Хвала небесам! Очнулся?!
Я повернулась к нему. Глаза пустые, но его, небесные, без гроз и помутнений.
Либо это добрый знак, либо к рассвету я его закопаю.
Машинка более-менее прогрелась, когда Игнат, ухватившись за сидение, поднялся и потряс головой. Я просила его лежать, но он вылез из машины, перебрался на водительское кресло и поехал, медленно, осторожно, неровно, едва удерживая внимание за дорогой.
— Если отключусь — бей по лицу, — сказал он.
Я хихикнула, но по взгляду поняла: не шутит. Таким сосредоточенным он никогда ещё не был. Костяшки пальцев с такой силой сжимали руль, что побелели.
— Если отключишься — я отключусь за компанию, — клятвенно пообещала я.
Стемнело резко, точно на небеса набросили непроницаемое покрывало. Метель стучалась в стекла, дворники едва справлялись с непогодой. Но мы добрались до академии и даже не свернули ни в какую канаву.
Чудеса!
Припарковав автомобиль сразу на два места, Игнат в прямом смысле слова выпал наружу и, стоя на коленях, обхватил виски пальцами. Было видно, что силы его иссякли, и теперь он в лучшем случае вернется на заднее сидение, где и уснет, а в худшем все-таки окочурится на радость младшим курсам (будет, на ком ставить опыты).
— Всё, дальше я сам, — мотнул Игнат головой. — Извини, что так вышло… испортил тебе вечер. Обещаю сегодня же придумать, что делать с Александром. Больше он меня… тебя не потревожит, клянусь.