Академия под ударом
Шрифт:
Это было то же чувство сбывшегося счастья, которое накрыло его в поезде.
— Они такие важные, — с улыбкой заметила Элиза. Кто-то из министерских обернулся в их сторону, нахмурился, и Элиза помахала ему рукой. Чиновник отвернулся и прибавил шага так, словно она чем-то швырнула в него,
Подойдя к провалу, Акима встал так, чтобы не заслонять вид всем заинтересованным, и, указав туда, где, по мнению гостей, скрывались алмазы, произнес:
— Что ж, вот провал. Приглашаю любого из вас заглянуть и лично сделать выводы.
Какое-то время было тихо, затем один из чиновников, немолодой и плешивый господин с внешностью знатного борца с зеленым змием, прошел к провалу, склонился над ним и замер, вглядываясь во тьму. Несколько минут он стоял неподвижно, а потом вдруг плюхнулся на живот, свесился вниз и заскреб пальцами по камням.
— Вот! — прокричал он. — Вот он!
По толпе пронесся шум. Плешивый поднялся, не обращая внимания на то, что его алая мантия перепачкана в грязи, и продемонстрировал всем сверкающий камень размером с фалангу большого пальца. Элиза ахнула, но Оберон заметил, что Акима и все остальные обитатели академии остались абсолютно невозмутимыми.
— Вот! — проорал плешивый. Его глаза наполнило лихорадочным блеском. — Алмаз! То, что они хотели скрыть и присвоить!
Казалось, у провала разлилось шумное красное море — чиновники заговорили все сразу. Плешивый вдруг вздрогнул всем телом, и по его пальцам, воздетым с камнем к небу, заструилась вода.
— Вот… — повторил он, глядя на свою руку совершенно безумным взглядом. Оберон даже испугался, что
Акима понимающе кивнул.
— Зарвенийская обманка, — сказал он. — В земле действительно похожа на алмаз. Но когда к ней прикасаются солнечные лучи, она растекается лужей. Спросите любого профессионального геолога, он вам расскажет о ней. Ее магический след, который отмечают артефакты, в самом деле похож на алмазный. Она попортила нервы многим разработчикам!
Снова стало тихо, а потом тишина звонко разлетелась на осколки — студенты расхохотались и, довольные видом сконфуженных чиновничьих физиономий, подались в сторону замка. «Идеальный выход! — подумал Оберон. — Акима все-таки умница: нафаршировал провал обманками, укутал настоящие камни заклинаниями и посрамил чинуш. И вывел академию из-под удара».
— У нас очень хороший ректор, — заметил Оберон, когда они с Элизой вошли в ворота замка. Элиза улыбнулась, Оберон обнял ее за плечи и спросил: — Что теперь собираешься делать?
— Разбирать малую лабораторию, — рассмеялась Элиза. — А потом пообедать с тобой в саду, погода хорошая. А совсем потом… — она задумалась, глядя в небо, и снова рассмеялась: — Растить нашу лисичку. Жить.
— Отличный выбор! Полностью его поддерживаю, — Оберон улыбнулся в ответ и подумал: вот рядом с ним ее величество Элиза, королева Сандарона, владычица Заокраинных земель, защитница веры.
Его любимая.
Его жена.
Тьма в зеркалах, которая преследовала его много лет, замолчала. Ей уже не о чем было говорить.