Академия погодной магии
Шрифт:
Экипаж остановился на узкой улочке напротив деревянного двухэтажного здания. Не нищая лачуга, уже радует. Харп не успел помочь мне выйти — я выпрыгнула на мостовую, едва экипаж остановился. Рванула к крыльцу. Муж поймал меня за руку, ненавязчиво оттеснил от двери и только после этого постучал. Первый момент я не поняла зачем, потом сообразила, что Харп, похоже, опасается неприятностей и на всякий случай прикрыл меня собой.
— Эй, излишне…
Возразить не получилось: дверь открылась, на порог, кутаясь в шаль, вышла толстощёкая грузная женщина и подслеповато сощурилась:
– Ищете съёмную комнату? —
– Ищем вашу постоялицу госпожу Дари, — ответил муж.
– Малевальщицу? Проходите. Сейчас позову. Как про вас сказать?
Женщина кивнула нам на стоящий в холле продавленный диван.
– Скажите, что к ней Андреа из Бьёка приехала.
Садиться я не стала, остановилась у подлокотника, стискивая пальцы.
– Ани, ты что? Не о чем волноваться. Сейчас разберёмся. Уж если с твоим отцом разобрались, то остальные враги тем более подавятся.
Ани. Харп впервые назвал меня так. Не «Андреа», как зовут меня все, не безлико «Дорогая» или «Любимая». Последнее приятно, но его «Ани» отзывается в душе чем-то тягуче-сладким и бесконечно волшебным.
Харп отстранился. Секундой позже я услышала торопливые шаги.
В холл вышла мама. Такой, какой я её помнила. В заляпанной краской косынке набекрень, несколько прядей выбиваются на лоб. Мужская рубашка на два размера больше, криво висит, открывая правое плечо. Рубашка тоже в краске, как впрочем и остальная одежда — штаны с неровно закатанными брючинами, фартук, из всех карманов которого торчат кисти всех видов, размеров и форм.
– Доча, это ты?
– Мам.
Мама радостной не выглядела.
– Доча, что случилось? Почему ты здесь, а не в академии?
– Мам, — я оглянулась на Харпа, и муж тотчас шагнул ко мне, даря молчаливую поддержку, — Мама, познакомься…
Что сказать-то? Я уехала учиться, а вместо этого погостила у отца, вляпалась в подземные приключения и устроила личную жизнь? Порядок события был несколько иным, но вряд ли это имеет принципиальное значение. Сглотнув, коротко представила их друг другу. Нет, я уверена, они найдут общий язык хотя бы ради меня. Харп изначально настроен дружелюбно. Так ведь, да? Мама примет мой выбор.
Харп застыл каменным изваянием. Видно, аристократические привычки пробиваются. Мама моргает, приоткрыв рот. Кажется, не так уж и плохо получилось.
– Мам, — протянула я.
Ей понадобилось больше минуты.
– Неожиданно. Хм. Рада за вас. Значит, Харп.
– К вашим услугам, леди Дари, — обращаться по имени к маме Харп почему-то не стал.
Кстати, а полученный от бога титул вспять работает? Если я леди, первая в роду, то мама остаётся госпожой или всё-таки тоже становится леди? Потом выясню.
– Наверное, нам стоит пройти ко мне, — ответила мама всё ещё заторможено. Разумно.
Мама снимала две комнаты на первом этаже. Спальня показалась крошечной из-за нагромождений мебели: две кровати, шкафы, два стола, целый ряд тумбочек, стулья, большая часть которых перевёрнута ножками кверху. Довершали хаос повсюду разбросанные вещи. Вторая комната была полностью освобождена и превращена в мастерскую. Я, не сдержавшись, вздохнула. Не наша студия, конечно, но всё же.
– Доча, — мама совершенно правильно истолковала мой тоскливый взгляд.
– Леди, почему вы продали студию? — вклинился Харп. — Только, пожалуйста, не надо рассказывать про угрозы некого мага. Звучит уж слишком недостоверно.
В смысле? Я повернулась к мужу за пояснениями. Он буравил маму ледяным взглядом. Не неприязненным, к счастью. Но и добрым взгляд не назвать. Я поняла, что прямо сейчас Харп ничего не скажет, обернулась к маме — она кусала нижнюю губу, она всегда так делала, когда придумывала, что лучше сказать и как соврать. Мама?
– Леди? — поторопил Харп. — Хотите я сам расскажу? Вам никто не угрожал, правда? Вы сами решили продать студию, сами придумали врага. Я шестерых ищеек нанял, и ни один профессионал не нашёл ни единого следа угрозы.
Харп кого-то нанимал? Не беспокоя меня, взялся разбираться?
Муж же продолжал:
– Вы просто дёшево и больно напугали Андреа. Про логику дальнейших ваших действий я вообще молчу. О какой учёбе можно говорить, если на вас уже нападают? Надо бежать и просить защиты, однако вы не обратились к городской страже, зато отправили дочь поступать в академию. Вы ведь Андреа убедили, что это хорошая идея? Девочка на эмоциях от продажи студии, испуга за вас и не пыталась обдумать ситуацию, доверилась вашим подсказкам.
Мама стояла бледная, но почему-то не спешила опровергать слова Харпа. А уж когда она сказала:
– Да, я эту историю придумала, — я ушам своим не поверила.
Мама отошла к кровати, села, сгорбилась, её руки устало повисли между колен. Тягостное молчание, и мама продолжила:
– Но ты не прав, Харп. Угроза была и есть. Твои ищейки не там искали.
– Так расскажите. И, желательно, на сей раз — правду.
Мама пожала плечами:
– Когда я была молодой и глупой, я влюбилась в мага, оказавшегося ещё и аристократом из приближенных к королю. Его дар и происхождение меня мало интересовали. Я любила, думала, что любима в ответ. Я была его Зайка. Я была Дура.
– Мам?
Что-то подобное я себе и представляла.
– Ты слушай-слушай, — устало отозвалась она. — Я узнала, что жду ребёнка, счастью моему не было предела. Пока он не предложил от тебя избавиться. Я не могла убить нашего ребёнка. Я металась, не знала, что мне делать, но я продолжала любить. Прозрение наступила через день. Я пришла без предупреждения и столкнулась с неприглядной действительностью. Кроме меня, Зайки, у твоего отца оказалась ещё и Рыбка, и Кошечка, они были сразу втроём. Целый зверинец… Я сбежала, — мама помолчала. — Сидя в чайной и глуша успокоительный отвар, я решала что мне предпринять и как жить дальше. Последовать совету и сходить к целителю? Нет! Я с внезапной ясностью осознала, что в первую очередь ты мой ребёнок, а кто там отец не так уж и важно. Я в один день продала всё, что могла, собрала дорожную сумку и, благо Камильран большой портовый город, покинула не только страну, но и материк. Устроилась здесь, в Бекии. Денег хватило открыть студию. Можно было бы сказать, что я отбросила неудавшуюся картину и взяла свежий холст, но недавно до меня через старых знакомых дошло, что отец Андреа решил разыскать незаконнорожденную дочь. Зачем, не знаю. Но ничего хорошего я от него не жду. Я действительно хотела, чтобы Андреа поступила в академию, выучилась. Другого выхода я не увидела. Стражи от родного отца не защитят.