Академия семи ветров. Спасти дракона
Шрифт:
– Что вы на меня так выжидательно смотрите? – подозрительно уточнил ректор, поворачиваясь ко мне лицом и застегивая ремень с массивной фигурной бляхой.
– Жду, откуда вы вино доставать будете! – доверительно сообщила я, будто вовсе и не пялилась только что на драконий зад.
Ректор расхохотался, и достал глиняную бутыль с опечатанным горлом оттуда же, откуда и бокалы – из воздуха.
Ну вот! А мог бы оригинальность проявить!
Густая красная жидкость полилась в бокалы, дракон провел ладонью, и воздухе возле меня, сантиметрах в тридцати над кроватью, появилась светящаяся, прозрачно-синяя полоса. Эйнар поставил на нее бутыль и свой бокал, небрежно, бедром, подвинул меня с пригретого места к стене, и хозяйски расположился на моей постели.
Рубашкой он пренебрег, и выглядели мы с ним так, будто нам на двоих достался один комплект одежды, и тот не полный. Как смогли – так и поделили.
С удовольствием вдохнув запах старого вина, я пригубила его и, припомнив недавно изученный устав, ехидно сообщила:
– А алкоголь в Академии семи ветров запрещен! – но бокал, на всякий случай, взяла в обе ладони, покрепче – чтобы вредный дракон, если вдруг что, так просто не отобрал.
– В академии много чего запрещено. Например, вламываться в преподавательские купальни, – коварно обманул мои ожидания вредный дракон, тоже смакующий вино из своего бокала.
– Запирать надо нормально! – тут же взвилась я.
– Они были закрыты заклинанием. Стыдитесь, адептка Тереса, приличные учащиеся взламывают преподавательские купальни не раньше третьего курса!
Я давилась смехом, пытаясь спрятать его в бокале, а дракон, посмеиваясь, пристроил вино на импровизированную полку, соединил вместе пригоршни и принялся что-то нашептывать пустоте внутри.
– Она не развеется? – опасливо уточнила я, скептически изучая прозрачную полосу.
– Не-а, – легкомысленно отозвался серьезный, взрослый мужчина, целый ректор академии (тоже, как ни странно, пока целой), и чуть приоткрыл ладони.
Из них выпорхнула крохотная сияющая птичка – яркая, как южный цветок, переливающаяся, как драгоценный камень. Зависла в воздухе, часто-часто маша крылышками, и сорвалась с места, когда я, завороженная нежным чудом, протянула к ней руку. Я проводила птаху взглядом – и озадаченно замерла, изучая стены моей комнаты. Точнее, то, во что они превратились. Их почти не было видно под тугими лозами зеленых лиан, поросших нежными орхидеях, бело-розовыми с яркими алыми каплями на лепестках, с пышными розетками свисающих вниз белых воздушных корней.
Конец ознакомительного фрагмента.