Академия темных властелинов
Шрифт:
С той стороны послышались ругань и шорохи. Многообещающее: «Сейчас я…» — оборвалось на полуслове, когда в распахнувшейся двери парень увидел мое лицо.
Не знаю, какими фразами в этом мире принято приветствовать тех, с кем некогда провел бурную ночь, но вырвавшееся из уст адепта: «Да чтоб тебя!» — подозреваю, не самая популярная из них.
Эрвин (а это был он, слишком уж похож на тот образ, что описывала Рей в своем дневнике) попытался захлопнуть дверь. Но от злого бухгалтера еще ни один оптовик целым не уходил. А то, что парень работал «на потоке», а не штучно, меняя дев в своей постели,
Красивый той притягательной мужской красотой, в которой все неправильно. Выше меня на голову, с неровно обрезанными до плеч льняными волосами. Чуть раскосые, кошачьи глаза цвета дымчатой зелени внимательно изучали меня. Длинный греческий нос с горбинкой и подбородок как у Брута. Но самое главное — неуловимый отпечаток властности на его лице.
Так вот ты каков — причина самоубийства Рей.
Парень, нет, молодой мужчина, напрягся. Тем четче проступил рельеф стальных мышц. Его рука, сильная, типично мужская, с жилами вен, дернула дверь, желая захлопнуть ее перед моим носом. Я же, дитя века атома, приученная к коварству лифтов, чисто инстинктивно сделала то, что совершает всякий русский человек, когда хочет остановить закрывающиеся створки: сунула ботинок в щель. Благо подметки у моей обувки оказались дубленые и с честью выдержали испытание.
— Милый, кто там? — томно донеслось из глубины.
— Проблемы, — нагло ответила я: отступать было особо некуда.
— Маловата ты для моих проблем. — Эрвин оценил мою настойчивость и, поняв, что с закрытием двери его неприятность в моем лице не исчезнет, осведомился: — Чего надо?
— Пить, а то так есть хочется, что переночевать негде, — выдала я всю глубинную суть дела.
— Переночевать, говоришь. — Он хищно усмехнулся, открывая дверь шире.
Что же, есть люди, которым костюм Адама к лицу, а фиговый листочек только портит картину. Эрвин был из их числа. И, судя по его поведению, он это прекрасно знал. Вот только если блондин намеревался смутить пусть уже и не девицу, но, по его прикидкам, еще не сильно опытную женщину… тут он просчитался.
В отличие от Рей, у которой одна-единственная ночь разделила жизнь на «до» и «после», у меня за плечами был небольшой практический и глобальный (в век Интернета у кого его нет?) теоретический опыт. Все же в двадцать шесть я едва не дошла до загса с Вадиком, моим бывшим. Полгода мы жили вместе и уже подали заявление, когда я услышала гениальное мужское выражение: «Мы не подходим друг другу, нам нужно расстаться, чтобы не совершить ошибку».
Тогда он собрал чемодан и ушел из нашей съемной квартиры. А я через месяц узнала, что причиной несовместимости характеров стала трешка в центре. Потому как любящая и симпатичная Ирочка — это, конечно, хорошо, но трехкомнатный аквариум, где плавала золотая рыбка Аллочка, лучше. К тому же в комплекте с миленькой, но глупой женой шел тесть-депутат. Но это было потом, а сначала я ревела в подушку и заедала горе шоколадом.
Подруга и коллега Лена, отбирая очередную плитку, увещевала, что я испорчу фигуру и у меня будут прыщи. Я же, жуя ломтик за ломтиком, утверждала, что прыщи появляются не от шоколада, а от тех сволочей, которые вызывают стресс, который лечится
Но, так или иначе, свою прививку любви я получила. Потом были отношения с Родионом, но уже без той остроты и романтизма. Зато веселые. И расстались мы с ним легко: как-то оба поняли, что хотим от жизни разного. Я — дома и семьи, он — приключений и свободы. Но мы друг другу и так ничего не обещали, поэтому-то и не было разочарований.
В общем, если телом ныне я была почти девица (как кто-то шутил — первый раз не считается), то душой — уже женщина. Немного циничная, уже практичная, но еще не до конца разучившаяся верить в любовь. И эта женщина разглядывала красавчика, усмехаясь: что я такого тут не видела?
Вот только того, кто стоял напротив, тоже было не смутить. Он, поняв, что и я заливаться румянцем не собираюсь, выдохнул:
— С нашей последней встречи ты изменилась. Теперь хотя бы не такая пресная и глупо-наивная.
— Раз уж ты сравнил меня с пресным тестом, то можно сказать, что я еще — как и опара. Ты меня помял — а я подошла и раздалась благодаря твоим стараниям. — Я бесцеремонно оттеснила Эрвина плечом и вошла в комнату.
Две кровати, одна из которых убрана, а на второй — симпатичная малышка. Блондинка с пышной грудью, которую она не слишком старательно (так, чтобы мужской взор мог оценить и наигранную стыдливость, и приятную округлость полушарий с ложбинкой) прикрывала одеялом. В полумраке свечей ее сливочная кожа казалась весьма соблазнительной. Хоть сейчас для фото на глянец «Плейбоя». Татуировка на шее — значит, адептка.
— Что за… — начала она.
Я же не обратила на нее никакого внимания, а с радостным:
— Нормальная кровать! — подошла ко второму ложу.
Потом деловито сняла ботинки, стянула покрывало и легла на матрас, замотавшись в одеяло, как в кокон.
В комнате повисла тишина.
— Да вы, ребята, не стесняйтесь, продолжайте. Я тут посплю малость…
Эх, наивно я полагала, что на меня не обратят внимания. Эрвин содрал с меня одеяло.
— Быстро встала и ушла! — отчеканил он.
— Прогонишь мать своего ребенка? — парировала я.
— Какого, к утопленникам, ребенка?
— Обыкновенного. Который появляется, когда мужчина погружает в женщину семенную жидкость… — начала я занудным тоном нашего лектора по анализу и аудиту. — Кстати, вам, милая, — я обернулась к девушке, — я бы тоже рекомендовала после этой ночи посетить лекаря. А то, знаете ли, беременность, интимные болезни… Я, например, после одной ночи с ним, — кивок в сторону начавшего не на шутку злиться адепта, — лечилась.
— Видимо, в клинике душевнобольных, — не остался в долгу блондин, у которого ночь любви накрылась медным тазом.
Но мои слова уже попали на благодатную почву, потому как девица вскочила, откинув одеяло и отринув уже ненужную скромность, залепила пощечину своему, надо полагать, уже экс-бойфренду и начала спешно натягивать рубашку и штаны, бормоча под нос:
— Подлец! А уверял, что у него руна от внебрачных детей есть… Зараза с усохшим корнем!
— Милена, подожди!.. — Эрвин попытался остановить кхм… девушку, но полюбовница оказалась не только проворной, но и горячей штучкой.