Академия. Первая трилогия
Шрифт:
Он с усмешкой уставился на нее. Вот еще новости! Детишек она, видите ли, любит! Надо понимать — «его детишек», то есть его «законных детишек», значит, замуж хочет! Он расхохотался.
— Этому ребеночку, — сообщил он, — лет четырнадцать или пятнадцать. Небось с тебя ростом.
Каллия обиделась.
— Ну и что? Ну пожалуйста! А она мне, может быть, про Академию расскажет... Мне же всегда так хотелось там побывать. Мой дедушка был из Академии. Зайчик... а... ты меня когда-нибудь туда возьмешь?
Стеттин улыбнулся. Хорошая мысль. Может, и
— Возьму, возьму. Ладно, так и быть. Можешь повидаться с девочкой и потрепаться с ней об Академии и обо всем остальном. Только не при мне, ясно?
— Нет-нет, я не буду тебе мешать, честное слово! Я приму ее у себя.
Она снова была счастлива. В последнее время ей так редко выпадало удовольствие чего-нибудь выпросить для себя. Она обвила пухлыми ручками шею Стеттина и ощутила, как постепенно расслабились и обмякли напряженные мышцы. Большая голова возлюбленного опустилась на ее мягкое теплое плечо.
Глава 13
ЛЕДИ
Аркадия была на седьмом небе от счастья. Как изменилась ее жизнь с той минуты, когда глупая физиономия Пеллеаса Антора появилась в ее окне, — а все потому, что она была так дальновидна и смела и знала, что нужно делать.
Итак, она на Калгане! Она уже успела побывать в громадном Центральном Театре — самом большом в Галактике — и своими ушами слушала, и своими глазами видела оперных звезд, чья слава гремела даже в далекой Академии. Она сама ходила по магазинам на Цветочной Аллее — по самым модным магазинам Галактики, и покупки делала сама — в чем, в чем, а в этом она понимала побольше Хомира. Продавщицы, не говоря ни слова, подавали ей длинные блестящие платья, в которых она казалась такой высокой и взрослой, — и деньги из Академии заканчивали свой долгий путь. Хомир дал ей чек на десять кредиток, а когда она обменяла его на калганские калганитки, получилась жутко толстая пачка денег.
Она даже успела поменять прическу, сходив в модную парикмахерскую. Ей немного подстригли волосы сзади, а спереди завили два игривых локона, слегка подкрасили, и копна ее волос стала по-настоящему золотой.
Но самое главное... Самое главное происходило сейчас, и это самое грандиозное! Конечно, дворец Лорда Стеттина не такой огромный и шикарный, как калганские театры, и не такой таинственный и древний, как старый Дворец Мула, на который пока посмотреть им удалось только сверху во время обзорной экскурсии вокруг планеты.
Но только представить себе — она во дворце Лорда! Она просто не могла в себя прийти от восторга.
И это еще не все. Она была наедине — тет-а-тет — с Госпожой, его Фавориткой. Аркадия в уме написала это слово с большой буквы — она-то знала, какую роль порой играли женщины такого сорта в истории, знала об их блеске и власти. Чего греха таить — бывало, изредка она пыталась представить себя на их месте — в блеске
Правду сказать, Леди Каллия оказалась не похожа на тот образ, который рисовался в воображении Аркадии. Для роковой женщины она слишком уж полновата, старовата, близоруко щурилась, голос у нее был так себе — тонкий, высокий, а уж никак не низкий, грудной, и вообще...
Каллия спросила:
— Хочешь еще чаю, детка?
— Я выпью еще чашечку с удовольствием, ваша милость.
А может, нужно было сказать «Ваше Высочество»? Тоном искушенного знатока Аркадия проговорила:
— Какие у вас замечательные жемчужины, моя госпожа. — В конце концов она решила, что «моя госпожа» будет звучать лучше всего.
— О! Ты так думаешь?
Пожалуй, Каллия была польщена. Она сняла ожерелье и покачала его на указательном пальце.
— Тебе нравится? Вот, возьми.
— Ой... Правда?
Ожерелье перешло в руки Аркадии. Она восхищенно перебирала жемчужины, но потом с сожалением проговорила:
— Боюсь, папе не понравится.
— Ему не понравятся жемчужины? Но это очень красивые жемчужины!
— Нет, что вы! Они очень красивые! Просто ему не понравится, что я их взяла. Он говорит, что неприлично принимать дорогие подарки.
— Неприлично? А... мне их подарил Зай... то есть Первый Гражданин. Ты думаешь, это неприлично?
Аркадия покраснела:
— Я не хотела сказать...
Но Каллии явно надоела эта тема. Она взяла ожерелье, небрежно бросила его на столик и сказала:
— Ты мне хотела рассказать об Академии. Будь добра, расскажи.
Аркадия вдруг растерялась. Что рассказать о мире, скучном до слез? Для нее Академия была скучным провинциальным городком, уютным домом, занудной необходимостью каждый день ходить в школу, обычной повседневностью размеренной жизни. Она неуверенно проговорила:
— Да все там как в библиофильмах...
— О, ты смотришь библиофильмы? Как ты можешь их смотреть? У меня от них только головная боль. Но знаешь, мне всегда нравились боевики про ваших Торговцев — какие это сильные, смелые мужчины! Вот это потрясающе интересно. А твой дядя, этот, как его... мистер Мунн, он из них? Только он что-то не выглядит очень храбрым, У Торговцев, которых показывают в фильмах, такие большие бороды, они говорят басом и так сурово обращаются с женщинами... Или ты другого мнения?
Аркадия загадочно улыбнулась:
— Это все — история, моя госпожа. Я хочу сказать, — продолжала она тоном лектора, — что в те дни, когда Академия была молода, Торговцы были пионерами, которые расширяли наши границы и несли свет цивилизации в самые глухие уголки Галактики, Это все мы в школе учили. Но эти времена миновали. У нас больше нет Торговцев. Теперь у нас корпорация и всякое такое...
— Правда? Как жаль... Ну а чем же занимается мистер Мунн? Ну кто же он, если не Торговец?