Академия. Вторая трилогия
Шрифт:
Раненый гвардеец жутко кричал от боли, потом крик резко оборвался. Капитан скомандовал: «Вперед!», и Гэри пришлось идти, со всех сторон его окружали тела гвардейцев. Они добрались до Императорских Садов и пошли вниз по дорожке.
На то, чтобы разобраться с инцидентом, потребовалось некоторое время. Отследить, откуда появилась опасная безделушка, естественно, не удалось. Невозможно было даже с точностью установить, предназначалась ли она вообще именно Гэри или кому-то другому.
— Эта ловушка могла быть частью какого-нибудь дворцового заговора, — сказал капитан. — Может, она дожидалась кого-то другого, с такими же характеристиками запаха, как у вас. — Вы хотите сказать, что я тут вообще
— Вполне возможно. Этой таблетке понадобилось несколько лишних секунд на то, чтобы решить: нужны вы ей или нет?
— И оказалось, что нужен.
— Запах пота, аромат кожи — они специфичны, но далеко не уникальны, сэр.
— После этого приключения я, наверное, стану обливаться одеколоном.
Капитан улыбнулся.
— Хитроумную таблетку так просто не обманешь.
Подошли другие специалисты по охране, и Гэри снова представился случай обсудить степень опасности и прочие подробности происшествия. Гэри настоял на том, чтобы вернуться и осмотреть гвардейца, который подвергся действию предательской таблетки. На прежнем месте его не оказалось — пострадавшего забрала бригада «Скорой помощи». По прогнозам специалистов, парень скорее всего останется без руки. Врачи сожалеют, но Гэри не разрешат прямо сейчас увидеться с пострадавшим. Он ведь понимает, что это вопрос безопасности…
Гэри пришел пораньше, чтобы насладиться прогулкой, и хотя сам он понимал, что не прав, но упущенная возможность погулять по живому саду огорчила его гораздо сильнее, чем попытка покушения.
Сейчас он постоял, успокоился и отбросил неприятный инцидент в сторону. Он живо представлял себе операцию замещения — холодная, ледянисто-голубая сияющая рамка ограничивает полыхающий злостью багровый узел и вышвыривает его за пределы видимости. Позже… С этим можно будет разобраться попозже.
Гэри прекратил бессмысленное обсуждение инцидента, приказав гвардейцам следовать за собой. Они, конечно, попытались возражать, но Гэри был непреклонен. Он пошел напрямик через сад, с наслаждением вдыхая свежий воздух открытого пространства. Гэри Селдон шел и дышал свежим воздухом — и попытка покушения понемногу забывалась, поскольку нападение случилось и закончилось слишком быстро, чтобы придавать ему значение. По крайней мере — сейчас.
Неясные очертания башен Императорского Дворца издали напоминали причудливую паутину гигантского паука. Между отдельными частями здания и башнями протянулись подвесные мосты и воздушные переходы. Шпили башен были окутаны серебристой дымкой и мерцали, пульсировали, подрагивали в строгом беззвучном ритме, словно огромное невидимое сердце. Гэри так долго видел перед собой одни только убогие перспективы тренторианских коридоров, что не смог даже сразу охватить взглядом все это поражающее воображение великолепие.
Когда Гэри проходил между колоннами, украшенными цветами, его внимание привлекло движение наверху. Это были птицы, огромные стаи птиц из императорского авиария, они порхали в воздухе между колоннами, сверкая тысячами самых невероятных расцветок. Изысканное оперение, полупрозрачные, трепещущие крылья, причудливые виражи, которые птицы выделывали в полете, — это было ни с чем не сравнимое чарующее зрелище.
Этих птиц создали несколько тысячелетий назад императорские биоинженеры — создали искусственно, тщательно подобрав уникальные генные наборы. Стаи птиц порхали в вышине, похожие на облака или даже на облачные водопады, в которых были свои перекаты и течения. Птицы парили в восходящих потоках, на лету ловя комаров и мошек, специально для этого выпущенных садовниками. Но порыв бокового ветра мог в мгновение ока разрушить эту великолепную живую скульптуру, разогнать птиц в разные стороны.
«Вот так и с Империей», — думал Гэри. Прекрасная в своей упорядоченности, остававшаяся неизменной в течение двенадцати тысячелетий, она готова развалиться на части. Гибель Империи — словно замедленное крушение попавшей в аварию гравиплатформы. Или мучительные конвульсии — как беспорядки в секторе Юнин.
Почему? Даже когда Гэри наслаждался великолепием Императорских Садов, его математический мозг постоянно возвращался к главному вопросу.
У входа во Дворец Гэри встретился с группой детей, спешивших на встречу с каким-то важным имперским чиновником. У Гэри защемило сердце: он вспомнил о своем приемном сыне, Рейче. После того, как Юго сломали ногу, они с Дорс решили тайно отослать мальчика в закрытую школу. «Лучше убрать его подальше от опасности», — сказала Дорс.
Среди ученых только самые одаренные и самые заслуженные, те, кто достиг прочного положения в обществе, могли позволить себе воспитывать детей. А потомственное дворянство и простые граждане могли просто плодиться и размножаться, сколько им вздумается.
Приемные родители — все равно что художники, это особые люди с особым даром, они пользуются заслуженным уважением и привилегиями, у них должно быть много свободного времени для того, чтобы воспитывать счастливую и сознательную молодежь. Быть родителем — это почетная и хорошо оплачиваемая работа. Гэри очень гордился тем, что ему доверили воспитание ребенка.
Разительный контраст с группой детей представляли трое придворных с причудливо измененными телами, которые вошли следом за Гэри.
Современные биотехнологии позволяли людям превращать своих детей во что угодно — в долговязые башни, в похожие на клумбы приземистые ящики, в зеленых великанов или розовых пигмеев. И со всех концов Галактики они посылали эти произведения генной инженерии сюда, чтобы украсить ими двор Императора, где новизна и экстравагантность всегда были в моде.
Но такие чудеса природы не приживались. Человечеству тоже свойственны определенные видовые нормы. И сохранение этих корм слишком глубоко укоренилось в человеческой природе. Гэри должен был признать, что навсегда останется человеком простым и не утонченным, потому что такие вот экстравагантные чудеса казались ему омерзительными.
Тот, кто разрабатывал оформление приемной, сделал ее похожей на что угодно, только не на комнату для ожидания. Она походила на не правильной формы ящик из оплавленного стекла, которое кое-где пересекали полосы блестящей полированной керамостали. Внизу эти полосы загибались и оканчивались каплевидными утолщениями с уплощенным верхом, которые, по всей видимости, должны были служить стульями и столиками — поскольку в комнате не было больше ничего, напоминающего эти необходимые предметы.
Гэри предпочел ждать стоя, поскольку не мог даже представить, как он будет вставать с такой вот керамостальной блямбы — даже если ему удастся сообразить, как на нее сесть. Он задумался: не был ли такой эффект запланирован проектировщиком приемной?.. Внутреннее убранство Императорского Дворца было очень тонко продумано.
Это будет небольшая частная встреча — так сказали Селдону служащие Клеона. Однако пока Гэри дошел до приемной, он повстречал на своем пути множество секретарей и протокольных офицеров с помощниками, и каждый счел своим долгом представиться, когда Селдон проходил мимо. По пути Селдону пришлось миновать несколько проходных залов, роскошь убранства которых возрастала по мере приближения к императорским покоям. Речь придворных по мере продвижения Гэри к приемной тоже становилась все более изысканной. При императорском дворе встречались в основном самодовольные надутые персоны, которые все время вели себя так, словно выступали на скромном торжественном открытии памятников самим себе.