Академия
Шрифт:
— Ну, мы по крайней мере так думаем, — смутился Цезарь. — Да ведь, Марк?
Подошедший мальчик, не смотря на победу, выглядел неважно. Глаза ввалились, черты лица заострились, руки мелко дрожали.
— Ты о чем? — облизав губы, уточнил Марк.
— Я о твоей Книге, — охотно пояснил Цезарь. — Алексей как увидел, что ты к нам идешь, так сразу же засобирался. Похоже, его тоже к книжке тянет, но он сдерживается.
— Облезут! — заявил Марк, нахмурившись. — Книга сама выбирает, кто станет ее хозяином!
— Ага, то-то на тебе лица
— Я сама осторожность, — вежливо ответил мальчик, старательно гася вспыхнувшую в груди ярость.
Он и сам понимал, что в последнее время сдерживать книгу становится все сложней, но ничего не мог с собой поделать. Книга, полученная от его первого учителя магии – господина Ли-Сорка (подробней об этих событиях можно прочитать в книге Тяж: https://author.today/work/17523), занимала чуть ли ни ключевую роль в их плане.
Марк неосознанно коснулся рельефной вязи огненной татуировки, оставленной Книгой на его левой щеке. Ее приятная теплота успокаивала, привнося в мысли гармонию и спокойствие. Он помнил свою клятву «ни на секунду не останавливаться в развитии, служить на благо мира и передать накопленные знания достойному» и понимал в глубине души, что рано или поздно ему придется передать Книгу более достойному, но все его естество восставало против этой мысли.
И больше всех его раздражал ни декан, не спускавший с книги глаз во время Введение в Стихию, ни старшекурсники, с завистью смотрящие на артефакт, ни даже ректор Академии, мазнувший по Книге заинтересованным взглядом. Больше всего его раздражал Алексей.
Этот учитель, а в том, что Алексей является учителем сомнений не было, был в глазах Марка идеальным претендентом на звание хранителя Книги. Он постоянно развивался, помогал всем, кому мог, и щедро делился знаниями, подчас, правда, даже тогда, когда об этом никто не просил.
Более того, Марк подозревал, что Книга уже отметила своим вниманием Алексея и еще парочку претендентов. Но почему-то до сих пор находилась у Марка. Парень хорошо помнил, насколько Ли-Сорку было тяжело в последние дни их похода и какое облегчение он почувствовал на Мосту Судьбы, когда сделал самый самоотверженный поступок в своей жизни – передав Книгу Марку. И сейчас он чувствовал как Книга незаметно, но ощутимо давит уже на него самого.
«Фигвам! — Марк мысленно прошептал спасительную мантру, — не дождетесь!»
Обычный с виду фаербол декана, шутя преодолевший его защиту, показал ему насколько уязвима его защита и насколько он еще слаб, как маг. Может и придется когда-нибудь отдать ее кому-то, но уж точно не сейчас.
— Не останавливаться в развитии ни на секунду! — пробормотал Марк себе под нос и в компании своих друзей проследовал к стоящей в стороне Мастерской.
Чем ближе мальчишки к ней приближались, тем она величественней казалась. Теперь у ребят не оставалось никаких сомнений, почему все называют мастерскую исключительно с большой буквы.
Каменные стены с узкими прорезями бойниц, двойным рядом опоясывающих строение. Покатая крыша с плотно сидящими на ней обсидиановыми горгульями, которые аж светились в магическом зрении от вложенной в них силы. Дозорная площадка, расположенная ровно посередине. Толстая массивная дверь, сделанная по заверениям старшекурсников, из настоящего имперского дуба. Все эти детали, которые выхватывал натренированный взгляд Марка, создавали впечатление хорошо укрепленного донжона, чем мастерской. И даже открытый пристрой, в котором даже издалека виднелся горн с кузней, вызывал ощущение какой-то чужеродности.
— В таком домике, наверное, и бомбардировку переждать можно, — в унисон мыслям Марка произнес Гай.
— Ага, а на самой крыше есть как минимум восемь мест, откуда хорошо просматривается соответствующая сторона света, — добавил Юлий, с профессиональным интересом осматривая крышу.
— Плюс на самой верхушке, во-он в тех сложенных лодочкой ладонях, еще четыре человека спокойно поместятся! — не остался в долгу Гай.
То, что Марк поначалу принял за дозорную площадку, действительно оказались сложенные в просительном жесте каменные ладони.
— Мне уже нравится этот препод, — заявил Юлий, — грамотный объект с точки зрения обороны.
— Знаете, — послышался сзади чей-то серьезный голос, — если, не дай Сеть, нам придется держать здесь оборону, значит привычного нам мира больше не существует.
Обернувшись, Марк сразу узнал говорящего. Этот парень последние три урока не отходил от Алексея, что и не удивительно, зная его класс.
Студиоз с военной выправкой закончил говорить и толкнул в плечо своего друга, которого, кажется, звали Кино, и оба радужника, обогнав неспеша бредущую компанию мальчишек, поспешили в сторону Мастерской.
— Жизнь покажет, Шамиль, — неопределенно ответил Марк в спину радужнику, — но я бы ни за что не хотел оказаться на месте атакующих.
— Эт точно, — Цезарь, прищурившись, осматривал причудливые статуи горгулий, — лучшего способ покончить с жизнью, чем напасть на Академию, вряд ли существует.
— В особенности на эту Мастерскую, — поддержал Юлий. — В глазах аж рябит от вложенной сюда магии!
— Погодите, — неверяще уставился на друзей Санек, чье магическое зрение еще находилось на зачаточном уровне, — вы что хотите сказать, что эти черные статуи – артефакты?
— А вот это мы сейчас и узнаем, — отозвался Марк, открывая дверь.
Глава 28
Зайдя в аудиторию Артефакторики, Алексей первым делом посмотрел на первые парты, которые уже заняли радужники, довольно кивнул сам себе и уже только потом обратил внимание на внутреннее убранство класса. Хотя назвать классом ЭТО нельзя было. Алексей действительно попал в самую настоящую мастерскую, в которую каким-то чудом всунули порядка пятидесяти парт.