Академия
Шрифт:
Я поморщился.
«Перестанет быть незыблемым»?
Да она даже разговаривала, как учительница.
Остальные девчонки глянули на неё и тоже поморщились. Она явно не вызывала у них любви, но её это нисколько не смущало. Девчонка захлопнула книгу и вместе с ней проследовала к лестнице, ведущей к комнатам.
Затем остановилась и обратилась уже к коротышке, который всё никак не мог прийти в себя.
— А ты, Лёва, должен заниматься. Я же приносила тебе список книг для дополнительного изучения. Только так можно стать сильнее. Потому что можешь даже не надеяться, что этот выскочка будет тебя каждый раз спасать. Почитай «Поведение индивидуума в магическом обществе» и всё поймёшь. Некоторым не повезло. Особенно тем, кто не из Списка Почтенных.
Высказавшись, она развернулась и проследовала по ступеням наверх.
Коротышка перевёл дыхание и, дождавшись, когда «училка» наконец-то скроется, отлип от стены и тут же протянул мне руку.
— Лев Звел-лев. Л-лад познакомиться. Очень л-лад. Спасибо тебе. Ты меня спас! А на Исидол-лу не обращай внимания, она зубл-лила.
Он вцепился в мою руку и затряс, крепко пожимая и лыбясь от счастья.
Лев Зверев. Ну и ну. Его имя тоже будто издевалось над ним, если учесть, что он даже не мог его нормально произнести.
Я посмотрел на Тараса и Якова.
— А что за Список Почтенных?
— Ты не знаешь? — удивился Тарас. — Это список первых пятидесяти фамилий из трёхсот, которые представляют Дома-Династии Стокняжья. Ну, к примеру, Орловы, Греховы, Паули, Снеговы.
Услышав фамилию Снеговых, я невольно напрягся, представляя себе Акулу.
В отличие от Торгового Дома Маямото, Военный Дом Снегова входил ещё и в Список Почтенных. Кто бы сомневался.
— Вообще-то, кое-кому тут как раз повезло, — тихо сказал мне Яков, указав большим пальцем наверх, куда только что ушла девчонка. — Исидоре Гран, например. Вообще-то… — Он понизил голос до шёпота: — Вообще-то, Исидора — дочка варвара. У неё мать — варвар. И если бы за неё не поручилось одно почтенное семейство из Списка, то Исидору не приняли бы в Академию.
Значит, дети варваров тут всё же есть. Как минимум, одна точно: зубрила Исидора Гран.
Я нахмурился, опять подумав об Акулине Снеговой.
Она, как представитель почтенной фамилии, могла бы поручиться за Мидори Арадо, но при одной мысли о том, что придётся просить Акулу об услуге, во мне всё содрогалось.
Мало того, что она прицепилась ко мне со своей службой, так ещё и что-то мутила вместе со своим папашей на границе с Котлованами.
— А кого заселили в комнату сто восемьдесят, кроме меня? — спросил я у парней, надеясь только на одно: что на мой вопрос не отреагирует коротышка.
Но он отреагировал.
С большой, мать его, охотой.
— О, значит, нас вместе заселили! — Он показал на лестницу. — А то я всё думал, для кого там вещи пл-лиготовили. До этого я один там был, хотя кл-ловати тли. Но в этом году, говол-лят, совсем мало поступило слабаков.
Я стиснул кулак со сломанным наушником.
Чем дольше приходилось общаться с низко-слабой группой, тем сильнее меня раздражало это слово.
— Мы не слабаки, — бросил я и начал подниматься наверх.
Лёва заторопился за мной, а в гостиной снова заработало «школьное вещание».
— Внимание! Сенсация! Самый слабый новичок заявил, что мы не слабаки! — прогудел голос Тараса на весь зал. — Повторяю: он заявил, что мы не слабаки! Ему стоит лучше готовить свою предвыборную речь! Она может стоить ему карьеры!
Раздался дружный смех.
— Плидул-лки, — буркнул коротышка за моей спиной, — но л-лебята неплохие. Только не стоит пускать их в Дал-лдив, они там всех л-ласпугают.
Мы долго шли по коридору, застеленному толстым ковром. Встретили несколько парней из других групп, но те на нас даже не взглянули.
За время пути я узнал от Лёвы чуть ли не всю его подноготную.
О том, что он поступил сюда только с третьего раза; что у него сто двадцать единиц активного резерва, а пассивного — пять тысяч; что он любит пирожки с вишнёвым повидлом; что позавчера он подсыпал под дверь Платона Саблина пахучий порошок; что его старший брат работает здесь в Жреческой Канцелярии мелким секретарём; что они с братом — сироты и прибыли из восточного княжества Бригантия.
И вот наконец он заткнулся, потому что мы добрались до двери с табличкой «180».
— Наша кл-лепость, — с облегчением в голосе сказал Лёва, погладив дверную ручку.
Его любовь к своей комнате была понятна: для него каждый день здесь представлялся борьбой за жизнь, и только здесь он мог расслабиться.
Но лично меня перспектива жить в одной комнате с мальчиком для битья не прельщала. Лучше терпеть Тараса или Якова, чем гонимого коротышку с деревянным мечом.
— Слушай, а зачем тебе эта деревяшка? — спросил я, когда мы зашли в комнату.
Роскошную, с тремя кроватями под балдахинами, тремя рабочими столами, светильниками и широкими окнами.
Лёва подскочил к первому столу, заставленному книгами, и открыл ящик.
— У меня таких дел-левяшек ещё много!
Заглянув в ящик, я увидел целую коллекцию мечей из дерева, с резными гардами и рукоятями, довольно искусно сделанными.
— Обожаю л-лезьбу по дел-леву, — признался Лёва. — Она меня успокаивает. А ещё с этими мечами можно тл-лениловаться плямо в комнате, когда никто не видит. Делево есть делево, это же не настоящее оружие. Стальные мечи только на улоках можно использовать.
Он говорил про дерево много и нудно, потом говорил, что столовая ещё не работает, но буфет открыт, и он набрал там кучу съестного, так что я могу перекусить в любое время. После этого он рассказал и про расписание.
Оказалось, что оно висит на стене над моим рабочим столом и способно меняться, если того захочет смотритель Храмов.
Не выходя из своего кабинета, он может добавить запись на копию листа с расписанием, и сразу после этого на моём листке исправление тоже добавится. Как сказал Лёва, такие листы специально производят для Академии магами-Ремесленниками из магазина «Магическая мелочь».