Академия
Шрифт:
Джанко.
Почему она сделала это?..
Ведь получается, что она влюбилась ещё до того, как на неё подействовала целительская привязанность. Как можно любить человека и писать на него донос?
А ведь я хотел предложить ей встречаться, чтобы она была ближе, чтобы её не мучила привязанность. Собирался сделать это уже завтра, но теперь... что теперь?..
Игнат всё говорил и говорил.
В доносе было описано многое, даже то, как Джанко и я залезли вместе в лечебное озеро, как мы целовались в воде, и как девушка впервые ощутила возбуждение. Как она помогала мне высвободить психодух, как лечила мне колено в комнате у Мичи Хегевары, и как нас застукал Галей.
Мне казалось, что я бессовестно залез в её личный дневник.
Даже ощутил чувство неловкости, но сразу отмёл его: мне нужно было понять мотивы доносчика.
Джанко описывала свои чувства и метания, свою ненависть к Мидори, ведь она искренне считала, что мы с ней тайно встречаемся. Джанко терзалась своей влюблённостью и ненавидела себя за это. Она пыталась с ней бороться, но делала себе ещё больнее.
Все эти потоки чувств были обрушены на листок бумаги. Но зачем? Какой смысл писать это в доносе? Для Орлова любовные переживания какой-то девчонки не играют роли.
А потом я услышал:
«Я была готова отдать жизнь, чтобы исцелить его в Котлованах. Я не просто любила его, но и знала: если не выживет он — не выживет никто.
Он был нашим спасителем.
Он использовал не только свой психодух, но и неведомую силу, заключённую в его тетради. Ни одному магу не покорялись соляные знаки с такой лёгкостью, а ему покорялись. Он рисовал их прямо в воздухе, как Мастер Материй, а применял, как маг, открывший в себе древнюю силу.
И тот странный свиток, который он достал из кармана мёртвого стюарда.
Я увидела это случайно, когда лежала раненой после схватки с ниудом в салоне верхолёта. Мидори была занята моей раной, но я заметила, что Оками обшаривает труп, забирает у него золотое кольцо и свиток. Не знаю, что именно там было, но это его сильно заинтересовало. Это было что-то важное для него, очень важное...».
— Джанко, чёрт... что ты наделала?.. — прошептал я себе под нос.
Благодаря её словам Орлов так сильно заинтересовался моим атласом и его «древней силой». И картой, конечно.
Только насчёт карты стюарда был интересный момент. Джанко назвала её «свитком». Она не знала, что там изображено, потому что не могла этого видеть.
И ведь Орлов, допрашивая меня, тоже произносил только слово «свиток». Он не сказал «карта».
Это говорило о том, что Джанко не была связана со стюардом. Тогда зачем ей всё это было надо? На кой хрен она писала этот грёбанный донос?
Когда Игнат закончил пересказывать текст первого письма, я тихо спросил:
— А остальные письма... что в них было?
В этот момент в дверь постучали, а через пару секунд дёрнулась ручка.
— Говори давай! — поторопил я Игната.
— Там были описаны детали всё тех же событий, — ещё быстрее забормотал он. — Аноним добавлял подробности, будто вспоминая их всё больше и больше. Последнее письмо было похоже на бред сумасшедшего. В основном мысли про твой психодух и тетрадь, догадки о твоём странном происхождении и появлении в лечебном озере. Ну и вставки про любовь, прикосновения, поцелуи и тайные желания насчёт тебя. Всё в подробностях и красках.
— Орлов давал какие-либо распоряжения насчёт этих писем?
— Только хранить и никому не показывать, особенно Фуми Галею...
Игнат внезапно закашлялся, а затем затих — действие заклинания Повинности закончилось.
В дверь продолжали стучать.
— Игна-а-ат! — послышался глухой голос Жани. — Игнат! У вас всё в порядке? Игнат!
Я наконец-то открыл глаза.
Игнат был без сознания. Бедняга свисал мешком, прикованный к стене. На полу валялись осколки чашки, но тухлятиной воняло уже намного меньше.
Я торопливо отлепил ноги, затем руки Игната от стены и навалил на себя. На ходу скатал оковы в желейный шар и сунул в карман — сейчас было уже не до конспирации.
Когда я отлепил последний кусок оков от двери, то даже выйти не успел, как в туалетную комнату ворвалась Жани.
— Что случилось?! Что с ним?
Увидев Игната без сознания, она бросилась к нему, но я отодвинул девушку плечом и вышел, таща на себе парня (тяжёлый, зараза).
— Ему срочно нужно в больницу. Почему он скрывал, что так серьёзно болен? — Это первое, что пришло мне на ум: претензия и хмурое лицо, авось не прикопаются.
— Болен? О нет! Не может быть! — запаниковала Жани, семеня следом.
В таверне уже никого не было. Всех разогнали, но я не стал задерживаться и потащил Игната на улицу. Там уже ждал человек Галея.
Я передал безвольное тело секретаря в надёжные руки, а заодно предоставил возможность помощнику самому разбираться с девушкой Игната и придумывать объяснения — мне было уже не до этого.
Галей должен был ждать меня у Башни Витязей, и первое, что я сказал ему, добежав до условленного места:
— Три.
Номером «3» обозначалась Джанко.
Было видно, что Галей удивлён, но в то же время с его плеч упал груз тревоги: донос написала не его дочь Мидори.
— За тройкой смотрит один из моих людей, — ответил Галей. — Несколько минут назад она пошла в сторону Манежа и зоопарка.
Меня бросило в холод. Догадка была слишком очевидной.
Демон. Джанко отправилась к Демону!..
***
Дорогие читатели, хочу попросить: в комментариях любые догадки и выводы по этой главе прячьте, пожалуйста, под Спойлер. А то испортим интригу тем, кто будет читать позже)