Акак
Шрифт:
Планы на жизнь? Этих давно не было.
Я пил вонючее пиво, от одного запаха которого тошнило – угораздил же черт взять! А еще двести рэ за литр – и читал новости.
«Владимиру Зельдину стало плохо… состояние
Нет, пиво точно отдавало гнилыми яблоками, определил я. Находятся же любители! После стресса да с голодухи оно произвело в моем желудке настоящий фурор. Хорошо еще, я был один дома. Подошел, отодвинул штору, открыл балконную дверь – пусть проветрится. Сам отправился в туалет – в животе бурлило.
«Журналисты говорят – нужно готовиться», – прочитал на телефоне, который прихватил с собой. Торчать на чертовом унитазе предстояло долго. «Ну да, эти циничные твари только и ждут, пока кто-то сдохнет», – злобно подумал я. С экрана на меня смотрел человек с седыми усами, в белой бабочке и полосатом пиджаке. Рядом – президент страны, вручал ему какую-то награду.
Владимира Зельдина я знал. Ну как, знал… Слышал, что это старейший актер, что ему сто один год, что он верен своему театру Российской армии, где, вроде, всегда играл. Я бывал в этом театре и даже несколько раз – он недалеко от дома. Но Зельдина не видел, все как-то не попадал.
Еще помню, в разговоре с кем-то за культурку я понтанулся, что слышал про Зельдина, что даже бывал в театре, где он играл. Все покивали, и разговор затих. И в самом деле, а кого еще я знаю? Ну, Зельдина, ну Табакова, Райкина, кого еще, Пореченкова.
Дурная привычка – читать эти новости, вредная. В жизни и так мало радости – никто не замечает, что ты есть на белом свете, никто не знает об этом, кроме жены да начальства. Живешь как Акакий Акакиевич, над которым смеялся в детстве, ма-а-аленький человек. Но сейчас время такое – маленьких людей не жалеют. Их скоро истреблять начнут, хорошо, что пока не начали.
Я так и не решил вопрос с бумажками, а тут еще другое навалилось. Дебил-заказчик нашей фирмы цирк устроил. Заказал установку ванн, а платить передумал. Так и сказал! А мы уже все – оформили, людей послали… Крупный заказ сорвался, а ванны у нас не дешевые, знаете – элитные, ну как и все в Москве. А крайний кто? Потери фирмы – денежные, имидживые, еще там хрен пойми какие, стресс начальства – все на мне.
Конец ознакомительного фрагмента.