Акция прикрытия
Шрифт:
Первое, что сделал Идигов, поднявшись с кровати, – снарядил магазин, проверил запасные. Один он расстрелял, второй, как и положено, оставил на непредвиденный случай. Значит, хотя и пьет, но ума не пропивает.
«Молодец, Аслан!» – похвалил он сам себя.
Ступая по замызганному, усеянному мусором, пустыми бутылками и банками из-под консервов паркету, он подошел к высокому трюмо в резной дубовой оправе. Собственное отражение очень не понравилось: мятая одежда, мятое лицо, растрепанные волосы, неопрятная многодневная щетина, которую нельзя назвать бородой, мутные бессмысленные глаза.
Чушкарь – всплыло из тайников
Такой же, как изображен на зеленом знамени суверенной и независимой Ичкерии. «Волком» назвали и автомат, изготовляемый в республике для защиты суверенитета и независимости. Правда, волчью эмблему не признала не только завистливая Россия, но и ни одна страна мира, а автомат, впитавший достижения конструкторской мысли и передовых чеченских технологий, способен без задержек выпустить лишь десяток патронов. Однако для самозваного Волка-Идигова подобные мелочи не имели значения. Он пользовался русским «Калашниковым», и это совершенно не оскорбляло национального самосознания, а на дипломатию и политику ему всегда было глубоко наплевать.
Наступая спецназовскими ботинками на хрустящие осколки, Волк направился к выходу. Ему не было жаль зеркала, как и других предметов обстановки, да и самого дома – в любой момент он может спалить его и выбрать себе другой, какой понравится. Русаки, армяшки и другие иноверцы постепенно выдавливаются из республики, дома и квартиры освобождаются. А особо упрямых можно поторопить... В этом добротном кирпичном доме жил с семьей русак, который видел, как он затащил ту девчонку в лесополосу. Главный свидетель на суде. Надеялся, дурак, на свою Россию, на свой закон, думал: Чушкарь так и сдохнет за колючей проволокой! А здесь не Россия, здесь Чечня и законы свои...
Когда всех зеков выпустили на свободу, Волк с десятком товарищей зашел к главному свидетелю... Теперь он вершил свой суд, и никакие российские законы ему не мешали. Русак вытаращил глаза, увидев вооруженный отряд, жена подняла крик, дети забегали – сыну лет десять, дочери двенадцать, как той, в лесополосе... Каждый выбирал на свой вкус. Бабу привязали к широкой кровати, девчонку разложили на столе, пацана – прямо на полу... Хозяину дали по башке прикладом и тоже использовали, но в основном на девчонку с бабой налетали. Ребята оголодали, по четыре-пять раз заходили... Девчонка не выдержала, окочурилась, у бабы тоже кровь пошла, пришлось придушить. Пацана увезли куда-то, а главному свидетелю Волк самолично голову отрезал, вон пятно осталось в коридоре...
Выйдя на улицу, Волк отправился в частное кафе, где гвардейцев кормили и поили бесплатно. Там уже сидели человек двенадцать, как водится, в обвешанной гранатами и патронами камуфле, с автоматами.
– Салям!
– Салям! Он поздоровался со всеми за руку, с другом по зоне Али расцеловался.
– Чего делать будешь? – поинтересовался тот.
– На поезд пойду. – Волк подцепил пальцами кусок вареной баранины, быстро сунул в рот, ножом выловил из пиалы скользкий ромбик теста, повозил в остром соусе и, отправив
– А вы куда?
– Сейчас в милицию, надо Хасанова брата вытащить.
– А за что его?
– Не знаю. И Хасан не знает. Пойдем с нами, спросишь. Нам как раз человек шесть нужно, чтобы менты не выступали.
– Они и так не будут.
– Не должны, – согласился Али. – Но чем больше людей, тем лучше.
– А сколько время? Али расхохотался.
– На часы денег нет?
– Разбил, – равнодушно сказал Волк. – Так сколько? Продолжая смеяться, Али закатал рукав.
– Выбирай!
От запястья до локтя подмигивали цифрами, тикали, шелестели и беззвучно дергали секундными стрелками Шесть пар механических, кварцевых, электронных часов.
– Давай эти... Волк примерил обновку.
– Так идешь?
– Пошли. До часу успеем.
– Куда спешишь? Поезд вечером...
– С часу до двух по трубопроводу девяносто пятый погонят. Я обещал Руслану Тепкоеву помочь заправиться.
– Тепкоеву? Магомета брату?
Волк кивнул.
– Он всю Москву держит! – Али уважительно присвистнул.
– Я к нему скоро поеду, – не удержался от хвастовства Волк. – Уже все решено, только сигнала жду. Там серьезное дело...
– Скоро здесь самое серьезное начнется. – Али вытер о скатерть жирные руки. – Не прозевайте там в Москве.
– А как ты в Москву поедешь? – вмешался в разговор Хасан – высокий, наголо бритый мужик лет сорока.
– На поезде.
– И не ловят?
– А чего меня ловить?
– Ну, дураки! – изумился Хасан. – Если бы наших из Москвы выгоняли, квартиры отбирали, машины, разве мы бы к себе их пускали?!
– То мы, а то они, – наставительно сказал Али. – Мы правоверные, а они кто? Ладно, пошли!
Хасанова брата освободили очень быстро. Подошли к райотделу, стали кучей, Али и Хасан зашли внутрь, потом дежурный выглянул в окошко, и через пять минут вышел высокий, наголо бритый человек, полная копия Хасана.
– Автомат не отдали, курвы! – ругался он. – Говорят: завтра приходи, начальника сейчас нет. И приду!
– За что тебя брали? – спросил у освобожденного Аслан, облизывая сбитые костяшки пальцев. Видно, вчера не обошлось без драки, но он ничего не помнил.
– Да ни за что! – выругался тот. – Едем с ребятами в джипе, стоит какое-то барахло – «тройка» или «шестерка»... Ну и дал по ней очередь для смеха... Аккуратно, даже не задел никого! А они автомат не отдают!
– Шайтан с ним, с автоматом, новый достанем! – Хасан оглушительно хлопнул брата по плечу. – Пойдем, отметим твою свободу! А потом – русаков щупать!
Сославшись на дела, Волк отказался от дальнейших развлечений. Один из гвардейцев на джипе с крупнокалиберным пулеметом в салоне подвез его к трехэтажному дому с огромной параболической антенной на крыше. Здесь он пересел в темно-вишневый «мерседес», и сияющий от гордости Руслан повел свою новую машину к выезду из Гудермеса.
Через двадцать минут «мерседес» остановился на окраине небольшого села у метровой трубы тянущегося от горизонта к горизонту топливопровода. Выпуклые бока трубы были испещрены деревянными пробками, из-под многих Просачивалась остро пахнущая жидкость. Кое-где она успевала испариться, а в некоторых местах капала на землю, образуя лужицы разных размеров.