Аккадская формула
Шрифт:
– Интересно, – Альфред сделал какие-то пометки в блокноте. – А почему? Как вы полагаете?
– Как бы тут выразиться… – Феррано явно пытался, как можно осторожнее подбирать слова, – видите ли, сказать, что он был скуп – это ничего не сказать. Но если бы только это…
– Скуп говорите? – Альфред приподнял бровь, словно был удивлен.
– О! Ну, судите сами. Много вы видели людей нашего круга,– Феррано кашлянул, словно бы поперхнулся, – которые … хм… морковные очистки заваривают как чай?
– Неужели! – писатель фон
– За два года я не видел ни одного прошения, которое бы он удовлетворил, если из городской казны надлежало взять хотя бы фартинг! Но при этом, как ни странно, он охотно давал деньги на строительство дорог и мостов, например. Хотя, надо сказать, после проверял каждый булыжник, не украл ли его кто-нибудь… Да что там! Я видел его в одном и том же галстуке все эти два года нашей совместной службы!
– Надо же! Никогда бы не подумал! – писатель Альфред уже исписал две странички в своем блокноте. – А что же еще?
– Еще?
– Вот вы, говоря о том, что покойный был скуп, упомянули, мол «если бы только это».
– Не хочется говорить дурно о покойном, поймите меня правильно…
– Ну что вы! Не стесняйтесь, прошу вас. Вы ведь всего лишь излагаете факты, не так ли? А я уж после подберу нужные слова, чтобы никому обидно не было, доверьтесь мне.
– Ну что ж… – Феррано откашлялся, скорее из некоего стеснения, – Еще раз прошу понять меня верно, но мне кажется, что ко всему прочему, наш покойный бургомистр еще и страстно ненавидел людей. Не кого-то конкретно, а просто всех…
– Вот как? Но у него ведь были друзья или приятели? – писатель фон Ланге быстро строчил что-то в блокноте, время от времени бросая короткие взгляды на Феррано.
– Да бог с вами! – Феррано лишь махнул рукой куда-то в сторону. – Думаю, что весь наш город делился в отношении к нему лишь на две части: на тех, кто его не любил, и тех, кто люто ненавидел.
– Ну, а как же семья? – поинтересовался писатель.
– Не знаю,– я с ними не знаком, как и говорил, – но слухи разные ходили. Если все, о чем болтали, это – правда, то не думаю, что пропитание почти что одним хлебом и чаем без сахара сильно способствует душевной близости, не так ли?
– Да уж… – энциклопедист был уже явно не на шутку озадачен. – Ну, а к какой из половин «почитателей» господина Кляйне вы бы себя отнесли?
– Не знаю… – замялся Феррано . – Любить я его, конечно, не любил… Наверное, все же к первой… Простите, у меня еще очень много дел сегодня. Не соблаговолите ли зайти в другой раз, попозже?
– О, благодарю вас, и прошу простить за отнятое время! – писатель фон Ланге встал и поклонился кивком головы. – У меня, пожалуй, все. Не смею вас более отвлекать!
Он снова пожал протянутую руку, закрыл блокнот, и, сунув его подмышку, зашагал к выходу.
Выйдя из приемной, и убедившись, что там никого, он согнулся над столом секретаря, и шлепнув на
***
– Ладно, дорогуша!– сказал Альфред строго. – Или ты отвечаешь на мои вопросы, или… сам понимаешь… Дело твое тухлое, хоть ты и секретарь исполняющего обязанности самого бургомистра. Мне и доказывать ничего теперь не надо! У меня есть трое свидетелей, готовых подтвердить все, что ты тут наболтал! – Три жилистых высоких парня из частной сыскной конторы «Гончие Псы» разом кивнули.
– Так как? Будешь отвечать? Или сразу в камеру полицейского упраления?
Бывший студент опустил голову и едва заметно кивнул.
– Только пусть они уйдут совсем. Я и так уж в ваших руках, господин Ланге. – он вроде бы даже шмыгнул носом.
– Условия, Манфред, буду ставить я. – Холодно ответил Альфред.
– Это не условие. Это – просьба. Очень вас прошу, барон. Я вам все расскажу, если только…
Альфред кивнул в сторону двери и трое агентов тотчас исчезли.
– Слушаю вас, молодой человек.
– Итак… Как я и сказал… Мы полюбили…
– Полюбили?
– Да. Именно! – секретарь вскинул голову. – Именно! Это не было «содомией», как у вас это называют! Наша любовь ничем не отличалась от той, что обычно мужчины испытывают к женщинам. Но я не могу этого доказать, и лишь прошу мне верить. Я не так давно любил одну женщину, да что там.. я и теперь ее люблю… хоть и почти безответно… Да и Луиджи тоже имел не один роман прежде. А тут… Мы оба не предполагали, что такое возможно…
– Понятно, и что?
– Один раз, когда бургомистр уехал на несколько дней осматривать строительство какого-то моста…
– Вы занялись этим прямо в кабинете?
– Да… – бывший студент обреченно кивнул. – Никто не ожидал, что он вернется так скоро… Мы чувствовали себя в полной безопасности… Да и дело было уже к вечеру…
– Понятно… – протянул Альфред. – И вы решили его убить?
– Да бог с вами! Что вы такое говорите? – секретарь даже рукой махнул. – И в мыслях не было… Хотя, конечно, когда он умер, мы вздохнули с облегчением… Мы решили, что сам господь нас благословил…
– Так, и что дальше?
– А что дальше? Ничего. Этот боров помер, а у нас теперь есть все шансы сохранить свои должности, если конечно, вы…
– Что вы изучали в университете?
– Право. Немного философию.
– И все?– спросил Альфред строго.
– И все. А что?– секретарь пожал плечами.
– Но, быть может, вы интересовались когда-нибудь халдейской магией? Или Египетской астрологией?
– Да как вам сказать…– Манфред слегка сморщил лоб, – Как все люди, немного интересовался, но быстро понял, что способностей у меня к этому нет, вот и бросил…