Акротирский шпион
Шрифт:
Потом мне поручили составить текст листовок, которые переводились на арабский язык и печатались миллионными тиражами. Командование надеялось, что такие листовки окажут большое психологическое влияние: беженцы, мол, потоками ринутся в глубь страны и вызовут панику в тылу врага. Ввиду того, что мышление у египтян примитивное, детское, текст должен был написан доходчивым языком. Мы подготовили несколько проектов, среди которых, между прочим, был одобрен и такой:
«Египтяне! Мы забросаем вас бомбами, где бы вы небыли. Ваши деревни будут стерты с лица земли. Вашим женам и детям, отцам и матерям, дедам и бабам придется бежать куда глаза глядят, оставив все свое имущество. Если вы не покинете свои села, они будут разрушены, а ваши дома уничтожены. Вы согрешили тем, что поверили Насеру. Мы все разрушим!»
Время от времени меня допрашивали по делу Вальполя, не дав возможности ознакомиться с действительным положением дел. Наконец, через три недели, в среду — двадцать четвертого октября, подполковник вызвал меня к себе в кабинет. Как и тогда, когда я впервые был у него, он стоял за своим столом, элегантный и холодный, однако не пригласил ни сесть, ни закурить, не говоря уже о лимонаде. Над его головой жужжал вентилятор. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта и я услышал оттуда такой разговор:
— Господа, только что из Тель-Авива пришло известие: Израиль готов.
— И все же Советы могут организовать воздушный мост. От Азербайджана до Дамаска восемьсот миль, а от Дамаска до Каира всего четыреста. Для их реактивных самолетов это — как рукой подать.
— Полковник, с вчерашнего вечера поступает информация о волнениях в Будапеште. Русским будет предостаточно дел в Венгрии.
Подполковник закрыл дверь.
— Лейтенант, — сказал он, — сегодня мы можем подвести черту в деле Вальполя. Для вас не будет лишним узнать, что Вальполь очень быстро разгадал вашу роль, во всяком случае быстрее, чем роль мисс Ругон, в то время как вы до последнего момента не сумели раскусить их обоих.
Он пренебрежительно улыбнулся, глянув искоса вверх, где ветер от вентилятора разрезал кольца дыма.
— Вальполь работает от американской разведки в Анкаре, — продолжал дальше Тинуэл. — Его заданием было контролировать готовность готовность англо-французских войск на Кипре; оба турка были приставлены к нему как личная охрана. Он удачно маскировался под исследователя древности, потому что археология — его любимое занятие в личной жизни. Вальполь наблюдал главным образом за аэродромом в Акротири и сообщения о результатах своих наблюдений оставлял в тайнике, который сперва находился в самой траншее, за деревянной обшивкой, а позже, как киприоты засыпали его яму, — под знакомым вам камнем. Из этого «почтового ящика» сообщения забирал один грек — сотрудник американского консульства. К сожалению, вы не поймали его. Информация шла курьерской дипломатической почтой в Анкару. Иногда она проходила через штаб НАТО в Северном Средиземноморье, который находится там, в Анкаре.
Слушая подполковника Тинуэла, я вспомнил, как разозлился Вальполь, увидев разрушенную траншею. Теперь мне было ясно: то, что я воспринял за чистую монету и оценил как признак его непричастности к шпионажу, было обыкновенной реакцией на потерю удобного тайника; раздражением по поводу тех проблем, которые становились перед ним.
— Но иногда почту оттуда забирал не служащий консульства а та очаровательная девушка, в обществе которой я имел удовольствие вас видеть. Теперь, кажется доказано, что она египтянка, хоть ее отцом был француз, как это видно из ее фамилии. Она таки была журналисткой, только гонорар выплачивала ей не «Сан-Антонио геральд», а египетское информационное агентство. Можете себе представить, куда шли ее шпионские отчеты.
Не глядя на меня, Тинуэл перелистывал бумаги в какой-то папке. При этом он так скривился, словно ему была противна вся эта история.
— Впрочем, Ругон эксплуатировала не только Вальполя, — продолжал подполковник. — Она соблазняла к нарушению военной тайны также союзнических офицеров. Дело капитана Жако мы передали французской службе безопасности; этот «бэль ами» [10] еще пожалеет о своей легкомысленности. Данные о танках АМХ-13 и их маскировочный желтый цвет тоже относятся на ее счет. А в том, что эта Ругон была связана с местными бандитами, вы, лейтенант, имели возможность убедиться дважды: первый раз — двадцать четвертого августа, когда она возле Атиены помешала той черни линчевать всю вашу веселую компанию, и второй — в ночь на второе октября, когда она бесследно исчезла в той же местности.
10
Дорогой друг (фр.).
Только теперь у меня, наконец, спала пелена с глаз. Оказывается, на протяжении нескольких недель я сталкивался с двумя шпионскими организациями, почти совсем не подозревая об этом. Если зашифрованные письма из того тайника забирал сотрудник консульства, то они шли на север, в Анкару, а оттуда в Вашингтон, Пентагон, или «Центральный штаб американской разведки». Если же к «ящику» раньше приходила Гелен, та же самая информация шла через вражеские передатчики на юг, и попадала в Каир, а может и в Кремль. Все это происходило на глазах английской контрразведки, которая во всем этом деле оказалась достаточно таки непроворной. Нас перехитрила женщина, и, наверно, Тинуэлу нелегко было примирится с этим.
— Ее уже схватили, сэр? — спросил я, лелея надежду, что подполковник скажет «нет».
— Она до сих пор сидит где-то там в горах, — неприветливо ответил Тинуэл. — Сейчас у нас слишком много дел, чтобы разыскивать какую-то там агентессу. Рано или поздно ее выследят и поставят к стенке; ее приметы разосланы всем полицейским участкам. Это просто невероятно, чтобы у вас так притупилась бдительность в отношении к этой особе.
Я огорченно уставился в пол.
— По крайней мере, хоть парализовали деятельность Вальполя, — осмелился я сказать.
— Вы ошибаетесь, — сказал Тинуэл. — Тот субъект ни в чем не признался. Его даже нельзя привлечь к судебной ответственности. Ваши показания достаточно не убедительны, в том числе и утверждение мисс Ругон о том, будто бы она видела, как он что-то делал около «почтового ящика». Британский военный суд на основании этих свидетельств не может осудить Вальполя. Короче говоря, вчера утром мы отослали его с дружеским приветом в Анкару, в филиал CIA [11] — вместе с его «Линкольном» и экспонатами древности.
11
Central Intelligence Agency (англ.) — Центральное разведывательное управление США.
Тут я подумал о своей дальнейшей судьбе. Если подполковник отпустил Вальполя, то, конечно, не потому, что считал недостаточными мои показания. Скорее всего контрразведка боялась начать судебное дело, что показало ее собственную несостоятельность. В практике секретных служб издавна заведено прятать свои промахи — для этого у них больше возможностей, чем в каком-либо другом учреждении.
— Вы должны понять, лейтенант, — в завершение добавил Тинуэл, — мы не возбуждаем против вас обвинения только потому, что учитываем ваше безупречное прошлое. Да и критическая ситуация тут, на Ближнем Востоке, не могла повлиять на наше решение. Вам будет дана возможность оправдать свою репутацию на фронте. Вы меня поняли?