Аксель Берг
Шрифт:
Как тут не вспомнить заявление Я. Э. Рудзутака на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР: «Единственная просьба к суду — это довести до сведения ЦК ВКП(б) о том, что в органах НКВД имеется еще не выкорчеванный гнойник, который искусственно создает дела, принуждая ни в чем не повинных людей признавать себя виновными… Методы следствия таковы, что заставляют выдумывать и оговаривать ни в чем не повинных людей, не говоря уже о самом подследственном» [70] .
70
Бурлацкий Ф. М.Вожди и советники. М.: Политиздат, 1990. С. 91.
Мы, наверное, никогда не узнаем, как были получены показания Суворова, Стржалковского и других…
«После этого в течение двух месяцев, — продолжал Аксель Иванович, — я писал собственноручные показания о своих ошибках в работе и недостатках в организации УВМС и службы связи. Под давлением следствия я все время говорил о вредительстве, в то время как я не располагал фактами о сознательной вредительской деятельности кого-либо в УМС или в промышленности. За исключением этой слишком резкой терминологии мои обстоятельные собственноручные показания полностью вскрывают все затруднения, которые я встречал в своей работе. Об этих затруднениях я говорил и писал до этого неоднократно, и сообщение их органам НКВД тоже отнюдь не было новостью, так как я лично докладывал и писал о них начальникам ОО НКВД много раз. Мои собственноручные показания с исчерпывающей ясностью говорят о моей полной непричастности к какой-либо заговорщической или вредительской работе. Однако следствие запретило мне писать что-либо о моей многолетней творческой и созидательной деятельности в деле вооружения флота новой техникой. Поэтому в моих собственноручных
Несмотря на полную очевидность дела, я был вынужден подписать ложный протокол допроса, датированный 08.07. 38» [71] .
Об этом протоколе Берг выскажется так: «Я никогда не имел с Чистяковым того разговора, который изложен в виде вопросов и ответов. И вопросы, и ответы были заранее написаны Чистяковым, и путем насилия я был вынужден всю эту ложь подписать…» [72]
71
СССР. Управление НКВД по Ленинградской области. Дело № 39 612-37… Л. 238.
72
Там же. Л. 291.
Аксель Иванович увязал все глубже — в «собственноручных показаниях» он писал о «вредительской деятельности», а это можно назвать «слишком резкой терминологией», а можно и признанием. А в протоколе допроса от 8 июня, подписанном после принятия «специальных мер», перечислен ряд фамилий:
«1. Шварцберг Роберт Борисович, начальник VI отдела.
Пустовалов Анатолий Иванович, начальник V отдела [73] .
Кериг Ганс Михайлович, начальник VIII отдела [74] .
Макаровский Борис Дмитриевич, начальник VII отдела [75] .
Бабановский Анатолий Иванович, начальник II отдела. Эти лица были завербованы в антисоветский военный заговор и привлечены к вредительской работе мною…» [76]
73
А. И. Пустовалов(1896–1991) — начальник гидроакустического отдела НИМИСа. В 1938–1940 годах находился под следствием.
74
Г. М. Кериг(в некоторых документах — Керинг) (1893 —?) — в 1936–1938 годах — начальник отдела НИМИСа; в 1938–1940 годах находился под следствием.
75
Б. Д. Макаровский(1890 —?) — начальник отдела проводной связи НИМИСа.
76
Там же. Л. 56.
Акселем Ивановичем уже овладевало чувство безразличия к дальнейшей судьбе, да, пожалуй, и не только к своей: «В результате длительного пребывания в тюрьме я убедился в безнадежности отстаивания фактического положения вещей и пришел к выводу о необходимости давать ложные показания» [77] .
Особенно драматичной была очная ставка с Г. М. Керигом. Следствие подбирало список «заговорщиков» в основном по принципу социального происхождения.
77
Там же. Л. 229.
Шварцберг происходил из купцов, Макаровский был сыном священника, а вот Г. М. Кериг был женат на греческой подданной, отец которой был заводчиком в Севастополе. К тому же Кериг однажды потерял секретный документ. «В ночь с 16 на 17. И. 38 я был принужден дать 3-е по счету ложное показание при очной ставке с Керигом. Керига я никогда и никуда не вербовал, о чем я скажу ниже», — вспомнит об этом эпизоде Аксель Иванович [78] .
Впрочем, приведу текст из протокола этой очной ставки:
78
Там же. Л. 238.
«Вопрособвиняемому Бергу А. И.: С какого года вы знакомы с Керигом Гансом Михайловичем?
Ответ:Керига я знаю с 1925 г., тогда он служил флагманским связистом подводных лодок Балтийского флота. Я был председателем секции связи Научно-технического комитета Управления морских сил. В 1935 г. Кериг Г. был переведен из Управления вооружения Морских сил РККА в НИМИС в Ленинграде. Начальником этого института являлся я. Кериг в НИМИС вначале работал помощником начальника Гидроакустического отдела, а с 1937 г. был назначен начальником вновь организованного VIII отдела визуальных средств. Кериг работал в этой должности до дня моего ареста.
Вопрособвиняемому Бергу А. И.: Что вам известно о контрреволюционной деятельности Керига Ганса Михайловича?
Ответ: Я подтверждаю свои показания от 08. 06. 38 о том, что Кериг Ганс Михайлович является участником антисоветского военного заговора, в который был вовлечен мною в 1936 г. По моему заданию Кериг проводил контрреволюционную вредительскую работу в области срыва строительства нового радиовооружения на флоте.
Вопрос:Обвиняемый Кериг, подтверждаете ли вы показания Берга А. И.?
Ответ: Показания обвиняемого Берга А. И. я отрицаю.
Вопрособвиняемому Бергу А. И.: Обвиняемый Кериг Ганс Михайлович отрицает ваши показания.
Ответ:Кериг лжет. Я еще раз подтверждаю, что Кериг является участником антисоветского военного заговора с 1936 г.
Вопрос:Обвиняемый Кериг Г. М., вы теперь будете давать правдивые показания о вашей контрреволюционной деятельности?
Ответ:Я отрицаю показания Берга А. И.» [79] .
79
Там же. Л. 233.
Следствие продолжалось. Менялись обвинительные статьи, но суть выводов следствия оставалась одна — «виновен».
В «собственноручных показаниях» от 3 июля 1939 года А. И. Берг еще раз делает попытку доказать свою полную непричастность к заговору и высказывает собственное мнение о данных против него показаниях:
«… Мои отношения с Гриненко-Ивановым были известны. Причиной этих плохих отношений было расхождение во взглядах на честность, порядочность, долг службы, мораль и нравственность. Никакого понятия о деятельности Гриненко-Иванова до моей встречи с ним в 1922 г. я не имею и не совсем ясно себе представляю, каким образом он в возрасте 16-и или 17-и лет „гонялся“ за Лениным. Его ссылка на разговор на эту тему со мной в 1935 г. — чистейшая выдумка…» [80]
«Леонов в своих ложных показаниях от 13. 11. 37 говорит о том, что в конце 1935 г. я был якобы завербован Орловым. Леонов ссылается на мой спор в Правительстве с Бекаури, Синявским и др., и на мое недовольство Орловым, который меня не поддержал. Я действительно был возмущен поведением его, Леонова, и Орлова на заседании Правительства, где они побоялись выступить с отповедью Бекаури и предоставили это сделать мне. Но это было, во-первых, не в конце 1935 г., а в начале, и моя точка зрения была одобрена Сталиным, Молотовым и другими членами Правительства, вследствие чего Орлов и Леонов оказались в… а не я, и мне совершенно незачем было через 3–4 года после этого поддаваться вербовке Орлова… Так как я нахожусь под следствием 19-й месяц, то, очевидно, имелась полная возможность проверить эти показания очными ставками, о чем я неоднократно просил. Но ни одной очной ставки у меня с этими лицами не было» [81] .
«Протокол объявления об окончании следствия», все еще содержащий обвинительные пункты, имеет концовку: «Следователь разъяснил обвиняемому Бергу А. И. его право на ознакомление со всеми матерьялами (у В. Высоцкого тоже „подколотый, подшитый матерьял“) расследования, после чего обвиняемому Бергу было предъявлено следственное производство по его делу в одном томе в подшитом пронумерованном виде на 253 листах. Обвиняемый Берг А. И. знакомился с материалами следствия в ДПЗ ОО КБФ в течение 12 часов и по ознакомлении заявил: прошу допросить о моей деятельности в НИМИСе Стороженко [82] и Крупского Михаила Александровича, бывшего начальника факультета связи Военно-Морской Академии РККА» [83] .
80
Там
81
Там же. Л. 248–249.
82
А. В. Стороженко— инженер морской радиопеленгационной службы, с 1932 года — начальник пеленгаторной лаборатории НИМИСа, секретарь партийной организации этого института в 1932–1934 годах. Впоследствии — главный инженер НИМИСТ, затем — сотрудник Главного штаба ВМФ. После демобилизации до 1972 года работал в радиопромышленности.
83
Там же. Л. 253.
Допрос состоялся.
10 июля 1939 года старший следователь ОО КБФ Борисов допросил в качестве свидетеля Михаила Александровича Крупского.
« Вопрос: Как давно вы знаете Берга Акселя Ивановича, где познакомились, в чем выражалась ваша с ним связь?
Ответ: Берга я знаю с 1924 г. Он был руководителем по радиотехнике в ВМИУ, а я был слушателем ВМИУ… В 1925 г. я защищал свой проект; Берг был как руководитель по радиотехнике ВМИУ. С 1925 по 1929 г. я с Бергом не встречался. Вторично встретился я с Бергом в 1929 г. в Военно-Морской Академии, где я был слушателем, а Берг — начальником кафедры. Совместное пребывание в Академии продолжалось до 1937 г. — до момента ареста Берга.
Более близкие отношения с Бергом начались с 1932 г. Стало знакомство домами; бывали друг у друга 3–4 раза в год.
Вопрос.Расскажите, что вам известно о деятельности Берга в НИМИСе.
Ответ: Во-первых, несколько слов о Берге как о работнике. То, что он способный работник, — в этом нужно отдать ему должное. Но у него получалось так, что он брал на себя столько заведований и обязанностей, которые, конечно, физически выполнить не мог. В последний период, в годы 1935–1936-й, он, Берг, был: начальник НИМИСа; начальник кафедры Морской академии; профессор ЛЭТИ; преподаватель ВЭТА. Плюс к этому каждый год Берг посылался на 2–3 месяца в заграничные командировки. Отсюда, как следствие, то, что работа в НИМИСе имела ряд недостатков в области прямого технического руководства, и в этом в первую очередь повинен Берг.
Вопрос.В беседах с вами Берг делился, что ему мешает в работе? Выражал ли недовольство на отдельных должностных лиц и руководителей?
Ответ: Прежде всего, у него было постоянное недовольство на Лудри [84] , Бекаури; про остальных говорил мало, и когда арестовали Лудри, Берг, придя в академию, сказал: „У меня сегодня радостный день: одним негодяем стало меньше…“
Вопрос.Бывали ли у Берга в доме Ростовцев, Стржалковский, Суворов, Гриненко-Иванов?
Ответ: Нет, не бывали. Я считаю, что этого и не могло быть, потому что Берг, Суворов и Гриненко-Иванов были в постоянной вражде.
Вопрос.Кто бывал у Берга на званых вечерах?
Ответ:Бывал Бесчастнов [85] из НИМИСа; Осипов; я, Крупский; кроме того, заходили Щукин [86] , Бренев [87] и профессура, которую я не знаю» [88] .
15 декабря 1939 года начальник Особого отдела НКВД Краснознаменного Балтийского флота майор госбезопасности Лебедев утвердил решение: «Учитывая, что обвиняемый Берг от своих показаний отказался, а свидетели Леонов А. В., Смирнов С. Л. и Ростовцев Н. Е., подтвердившие свои показания на судебном заседании ВК Верховного Суда СССР — осуждены и вызваны в суд быть не могут [89] , дело по обвинению Берга А. И. направить на рассмотрение в Особое Совещание при НКВД СССР» [90] .
84
И. М. Лудри(1895–1937) — в 1932–1936 годах — заместитель начальника Военно-морских сил РККА, затем — начальник Военно-морской академии. Расстрелян 26 ноября 1937 года.
Более подробно о нем см.: Ерофеев Ю. Н.Аксель Иванович Берг и Иван Мартынович Лудри: сослуживцы — соперники // Т. Сотт(Телекоммуникации и транспорт). 2010. № 4. С. 55–56.
85
Н. С. Бесчастнов(1900–1986) — в те годы научный консультант НИМИСа.
86
А. Н. Щукин(1900–1991) — с 1932 года — начальник лаборатории распространения радиоволн НИМИСа, впоследствии — действительный член АН СССР, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий.
87
И. В. Бренев— сотрудник НИМИСа, доктор технических наук, профессор. Последние годы работал в ЛЭТИ им. В. И. Ульянова (Ленина). Автор воспоминаний об А. И. Берге.
88
Там же. Л. 278.
89
К этому времени А. В. Леонов, Н. Е. Ростовцев и, вероятно, учитывая единую формулировку решения, С. Л. Смирнов были уже расстреляны.
90
Там же. Л. 301.
Наконец в мае 1940 года было принято окончательное постановление:
«1940 г., мая 8 дня, Военный прокурор Главной прокуратуры Военно-морского флота военный юрист 2-го ранга Релес С. Д., рассмотрев следственное дело № 39 612-37 по обвинению бывшего начальника НИМИСа Берга Акселя Ивановича по ст. 58–1 и 58–11 УК РСФСР,
НАШЕЛ:
Бывший начальник НИМИСа Берг арестован 25 декабря 1937 г. по подозрению в участии в антисоветском военном заговоре.
Основанием для обвинения Берга в инкриминируемом преступлении являются показания арестованных участников заговора Ростовцева, Стржалковского, Суворова, Смирнова, Бабановского, Гриненко-Иванова и Леонова.
В процессе предварительного следствия Стржалковский, Суворов, Бабановский от ранее данных показаний отказались. Показания остальных трех проходящих по делу — Ростовцева, Смирнова и Леонова — неконкретны и противоречат имеющимся материалам дела.
Арестованный Леонов показал, что на одном правительственном заседании в конце 1935 г. Берг выступил против Бекаури, за что был сильно „избит“ Орловым и Тухачевским, выступавшими в защиту Бекаури.
… Как видно из материалов дела, указанное выступление Берга на заседании правительства действительно имело место. Однако за свое выступление Берг никем не „избивался“, а, наоборот, был поддержан руководителями правительства. Таким образом, выступление Берга на заседании правительства не могло служить основанием для его вербовки в контрреволюционную организацию.
… Наконец, как видно из справки ОО ГУГБ НКВД за № 4/66266, Берг по показаниям Орлова не проходит.
При этом бывшие руководители УМ С, враги народа Орлов и Лудри, не только не помогали Бергу, но прямо брали под свою защиту людей, деятельность которых Берг разоблачал как вредительскую.
Это настраивало Берга резко против Орлова и Лудри. Так, из показаний свидетеля Крупского видно, что, узнав об аресте Лудри, Берг заявил: „У меня сегодня радостный день, одним негодяем стало меньше“. Тем самым лишаются всякого основания показания арестованного Смирнова о близких связях Берга с Орловым и Лудри.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 291 УПК РСФСР,
ПОСТАНОВИЛ:
Дело по обвинению Берга Акселя Ивановича в преступлениях, предусмотренных ст. 58–1 „б“ и 58–11 УК РСФСР, за недостаточностью собранных улик, на основании ст. 204, п. „б“, УПК РСФСР дальнейшим производством прекратить. Обвиняемого Берга из-под стражи немедленно освободить.
Военный прокурор ГП ВМФ военный юрист 2-го ранга Релес.
СОГЛАСЕН
Начальник 2-го отдела ГП ВМФ военный юрист 1-го ранга Химичев» [91] .
91
Там же. Л. 302.
Но из-под стражи Берга освободили только спустя 19 дней, 28 мая 1940 года.
Таким образом, Аксель Иванович Берг провел в заключении 2 года 5 месяцев: он был арестован в ночь с 25 на 26 декабря 1937 года и содержался в общей тюрьме № 3 города Кронштадта; затем 21 ноября 1938 года был этапирован в Москву, где до 31 декабря 1938 года содержался в Бутырской тюрьме НКВД; потом возвращен в Кронштадт «для окончания следствия и предания суду».
Суд не состоялся.
Что можно сказать об изученном мной следственном деле вообще? Оно содержит документы 1938–1939 годов, многие из которых Аксель Иванович характеризует как «не содержащие ни одного слова правды». А дело в целом? Можно ли считать, что оно хоть в какой-то степени отражает реальное поведение Акселя Ивановича на следствии? Большой вопрос, ответа на который, увы, нет…