Аксиома выживания
Шрифт:
Один из дальних часовых, услышав внезапный рык мутанта под треногой дозорной вышки, очень удивился такому раскладу: что за хищник мог пробраться через колючку и минные заграждения и нарушить тишину периметра? И машинально высунулся за бортик. Тут же в его темечко вошла стрела и наконечником застряла в гортани. Охранник, зацепившись локтями, повис на ограждении, вниз побежала струйка крови.
Следующего стрела поразила через линзу ночных очков, точно в прищуренный глаз. Древко с композитным острием вместе с осколками стекла вошло в мозг часового, сразу погасив сознание и опрокинув уже мертвое тело на пол кабины.
Третий охранник, привлеченный шумом псевдорыси, ехидно чему-то улыбаясь, вскинул винтовку и стал ловить зверя в прицел. Не менее злорадная ухмылка только что исчезла с лица Лучника, слившегося с оружием. Пуск, тонкое дребезжание тетивы, свист в ночи. Ренегат распластался на своем наблюдательном пункте, окропив экипировку темной в сумерках кровью. Винтовка полетела вниз и едва не забрякала о железный настил основания вышки, но, зацепившись за перила лестницы, повисла на них, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Не успевший на таком расстоянии импульсом телекинеза подхватить падающее оружие сталкер облегченно выдохнул и тут же прицелился в последнего дозорного. Этот никак не желал высовываться из будки, игнорируя рычание зверя и зловещую ауру ночи. Лучник напрягся, направляя ментальный посыл, но тут же скривился и даже сплюнул – охранник, сидя на полу и уткнувшись в глухое ограждение, спал.
Нужно было что-то срочно предпринимать, оставлять глаза, уши и ствол за спиной – не резон. Известно, что раз в сто лет и палка стреляет, а в Зоне она стреляет гораздо чаще. Да и товарищам в подземелье, скорее всего, требовалась помощь.
Шалун безрезультатно рычал и бесновался возле опор вышки, не имея возможности взобраться по отвесной железной лестнице наверх. Лучник, немного подумав, дал другу отбой, а сам поменял стрелу. В колчане, кроме простых, имелись и необычные стрелы: с пирозарядом, с титановым наконечником, отравленная и электрошоковая, собранная из микросхемы и кусочка артефакта «батарейка». Он выбрал со сверхпрочным титановым, вставил, натянул тетиву и… закрыл глаза. Послал ментальный импульс в сторону вышки, «просветил» обшивку сторожевой будки, нащупал, словно тепловизором, тело нерадивого часового…
Звонко сыграла струна выпрямившейся тетивы, прошуршало в воздухе вороненое оперение. Стрела пробила тонкий металлический лист ограждения, наполовину вошла острой, уже смятой титановой пластиной в спину часового, разорвав его мышцы и сосуды, раскрошив кости, и застряла в горле. Бедняга, пригвожденный к стенке, захрипел, забился в недолгой агонии и умер, даже не выйдя из дремоты.
– Шалун, держись недалеко. Следи. Я скоро.
– Хорошо. Брат. Жду.
Лучник убрал за спину бесшумное оружие и юркнул в зев бетонного хода. На помощь друзьям, которым она действительно уже была нужна…
– Ты не телка, прелюдий и прочих слюней не будет, – шепотом, но очень четко и доступно напомнил майор ренегату, только что скрученному Варежкой, – на повестке ночи три вопроса. Даешь точные выразительные ответы – остаешься жить и дальше пинать говешки по Зоне. Нет – достаешься на завтрак крысам. Как понял меня? Кивни.
– Угу, – буркнул пленник, лежа на мокром холодном бетоне возле ржавой рельсы. Глаза на испуганном бледном лице буквально вылезли из орбит.
– Первое. Сколько вас на базе?
– М-м… два отделения и звено часовых на выш…
– … Много текста. Я про подземную часть спросил, не нужно лишних междометий. Снаружи твоих дружков уже нет. Живых. Второе. Кто вы?
– Что? – вскинул брови охранник, но тотчас сморщился от пинка.
– Кто-о вы-ы? Группировка?
– Ренега…
Снова удар берцем по колену. Стон. Холод ствола на заросшей щетиной щеке.
– Раскольники мы. Оттуда.
– Оттуда? Странная группировка, как я погляжу. Прям секретная вся… – Устинов усмехнулся, переглянулся с Варежкой, стерегущим тыл, и задал третий вопрос: – И последнее… Где боеголовки?
– Тута они… в секторе «D», за шлюзом с красной полосой.
– Уверен? Или покажешь?
– Н-нет, не хотелось бы. С-страшно! – запричитал пленный, скорчился от тычка стволом в ухо. – Нельзя туда. Плохо там. О-очень пло-охо!
– Ракеты все там? Или стащили уже что-то? Куда?
– Это уже не три вопроса, командир…
Удар, стон, вздохи.
– Быстро схватываешь, гаврик! Ишь… – Алекс взглянул на Варежку. – Мясоруб, спроси ты его, раз он такой умный. А я пока поперчу и посолю ему клюшки, чтоб крысам, нашедшим его утром, вкуснее показался завтрак.
– Команди-и…
– … Слышь, ты, урод?! Я не твой командир и не имею желания слушать твои стоны. Мясоруб, он твой.
Варежка сначала наморщил лоб, вглядываясь в лицо Алекса, потом кивнул и занялся пленником. Майор отошел на два шага, развернул схему тоннеля, недавно снятую со стены на входе в базу, и стал искать сектор «D». Сзади послышался стон и голос:
– Один вопрос, чувак. Где пропавшая ракета?
– Откуда вы знаете, что одной боеголовки нету в шахте?
Глухой стук, мычание, шорохи.
– Вопросы задаю я, ты отвечаешь, дундук. Ясно?
– Ты Мясоруб? Это не тот, который…
Снова пинок, шлепки, стоны.
– Я самый, и ты знаешь, что я могу. Кликуха поясняет сполна. Мля, где ракета, уродец?
– А точно отпустишь, Мясоруб?
– Точнее некуда. Ну-у? – Варежка, про себя усмехаясь над новым прозвищем, зыркнул на Алекса и снова впился взглядом в пленника.
– Ее давно вынули. Из шахты номер три. Две другие были пустые уже, видать, еще до Зоны вывезли.
Варежка нахмурился, вникая в смысл информации, посмотрел на спецназовца, ища поддержку у него. Майор оторвался от схемы, вполоборота бросил раскольнику:
– А четвертая шахта? Только не свисти тут насчет незнаний и морду не пучь. Их по регламенту четыре шахты ракетные, что в последней?
– Гм… есть такое. Вот она-то нам и нужна. Шеф сказал, кровь из носу, но ее вытащить тоже. Ну, в смысле боеголовки начинку.
– Звиздец! Вам что, одной мало? Ядерную вакханалию решили устроить в Зоне?
– Зачем в Зоне… – промолвил пленный, но тут же осекся, поджав губы, и бросил мимолетный испуганный взгляд на майора.
– Ах, вон даже как?! Говори. Живей!