Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Шрифт:
По сути, у режиссера тот же взгляд на Виталия Баринова (впрочем, это только им присвоенное имя), шпиона, врага, человека, убившего нескольких людей, в котором Урсуляк и Пореченков ищут полустершееся человеческое начало.
Им нужна была цельность Баринова, укорененность его во владеющей им идее, что, разумеется, не оправдывает прокурора, но объясняет многое. Сыграть это мог цельный, надежный Михаил Пореченков. После завершения работы над многосерийным телевизионным фильмом «Исаев», в котором актер сыграл графа Воронцова (об этом речь позже), Сергей Урсуляк сказал о Пореченкове:
— Пореченков —
Между моей командой «стоп» и смехом Михаила проходит только доля секунды, и я все время упрекаю его, что он недостаточно серьезен. При этом каждый раз, когда я смотрю дубли сцен с участием Михаила, я вижу, что он не только очень хорошо работает на площадке, но еще и работает над этой ролью дома. Потому что вот эту краску, допустим, не я ему подсказал… И эту краску мы не на площадке нашли…
Это он, Михаил, придумал, возможно, и не дома даже, а во время какого-то перелета или переезда им в каких-то своих многочисленных занятиях на телевидении.
К тому же он еще чем-то руководит, где-то он продюсер, где-то режиссер. А еще он работает в МХТ… Это катастрофа. Но он так живет. Это его стиль жизни. Попробуй заставь его, как Владимира Машкова, поселиться на семь месяцев в Одессе, в замечательном отеле на берегу Черного моря, и Михаил сойдет с ума. А для Машкова это нормально. Как для него нормально приехать на съемочную площадку за два часа до начала съемок. Пореченков не может так, ему нечего там делать в таком варианте. Он должен ворваться в кадр, оборвать свой смех — это непременное условие. И все замечательно сыграть. А потом жутко удивляться, спрашивая меня: зачем второй дубль?
А вот как бы ответ Михаила Пореченкова другу-режиссеру:
— Точное распределение ролей в театре и кино — девяносто процентов успеха. Все остальное, на мой взгляд, умение режиссера вместе с актером найти душевное состояние его героя, и в этом Урсуляк большой мастер. Взял меня на роль Баринова — как бы положительного героя. И поставил в такие условия, что мы доказали: так может быть… Сергей умеет добыть из меня то, что никто и предположить не мог. То, что его коллеги не замечали. Хотя в театре я играю совсем другие роли, чем в кино. Может быть, они просто в театр не ходят?
Сергей Урсуляк упоминает о телевидении как об одной из многих сфер приложения сил и таланта Михаила Пореченкова. Он уже давно с успехом ведет на ТВ «Кулинарный поединок». Кстати, Пореченков не скрывает, что готовить совершенно не умеет. Но сама программа интересна для него — как возможность общения с самыми разными людьми. Между прочим, аналогично объяснил свое участие в подобной передаче Иван Ургант.
Общается Пореченков легко, он как бы в роли хозяина, гостеприимного, изначально расположенного к своим визитерам, охотно с ними беседующего. И гость, втягиваясь в живой разговор с Михаилом, расслабляется, открывается хозяину и параллельно — зрителям. Пореченкову дано вести этот живой диалог. Хотя, по его собственному признанию, готовить он не умеет, тем не менее, он «в материале», то есть активно участвует в творческом процессе приготовления самых разных блюд. Роль эта сыграна им отменно.
Довольно долго Михаил вел весьма популярную программу «Битва экстрасенсов», из которой, в конце концов, ушел. Мне довелось беседовать с Пореченковым, когда он еще вел эту передачу, привожу фрагмент нашего диалога:
— Я долго думал, прежде чем согласиться на этот шаг. Прошла первая «Битва» — «Запретная зона», она была чисто постановочной. Забавно, но после нее я понял, что такое популярность, слава…
Я ведь столько снимался до этого! Но узнали-то по «Запретной зоне». Куда бы я потом ни приехал, в какую бы глубинку — узнают! Что касается телевидения, то я понял, что это совершенно другая работа.
— В каком смысле?
— Ты работаешь с залом как журналист. Понимаешь, что здесь нужны свои приемы. Тот же «Кулинарный поединок» на самом деле к кулинарии никакого отношения не имеет. Я, например, готовить вообще не умею! И для меня это несущественно. Для меня важно, чтобы собеседники говорили мне правду. У актера текст, написанный драматургом. Здесь у меня невыученный текст, что дает возможность импровизировать, и я сочиняю, что называется, на ходу. Я должен мгновенно ориентироваться, что-то придумывать. Иначе все провалится.
— Иными словами, вы еще и режиссируете, сочиняете по ходу съемки?
— Да, и все вместе — это совершенно отдельная профессия. Помню, как поначалу был в ужасе, цепенел, не мог вести программу. Только через некоторое время разогрелся, стало комфортно, удобно. Да любой актер на этом месте, пока не пристреляется, будет цепенеть.
— Насколько вам самому интересна такая неординарная программа, люди, которые на нее приходят?
— Естественно, чем неординарнее, разнообразнее программа, тем сложнее.
Верю ли я в парамиры? Сказать, что я не верю, — нельзя. Сказать, что верю, — тоже вроде бы… Но что-то в этом есть. Вспомните, в Библии сказано: не восторгайтесь этим и не хулите это.
Не знаю, как экстрасенсы разговаривают с духами, с другими своими астральными собеседниками. Но для меня, безусловно, что иногда они делают совершенно поразительные вещи. При мне, на моих глазах, в режиме мегасекретности, когда исключена любая возможность утечки информации, они добивались такого эффекта.
Иногда я испытывал буквально шок, присутствуя на подобных испытаниях. Понимаете, мы тут же начинаем переводить увиденное в плоскость нормального мира: как-де он (или она) догадался (или догадалась)? Может быть, кто-то подсказал? Может быть, увидел, как, допустим, у меня глаз дернулся, и сделал вывод? Но ведь подряд столько совпадений быть не может! Экстрасенсы наделены чем-то…
— Сверхъестественным…
— Наверное. Работа в этой программе очень тяжелая, трудны сами по себе такие испытания. К тому же люди идут к экстрасенсу со своей бедой. И ты просто не знаешь, как с этими людьми общаться.