Актуальные сказки
Шрифт:
И все равно каждую субботу он садился к телевизору и, поболев за родное и с детства любимое "Динамо"… А! Вот это еще надо объяснить. Он болел за "Динамо", потому что жил недалеко от стадиона, и от завода имел абонемент. Вот как пришел на завод, еще пацаном совсем, так и стал абонемент использовать по назначению — ходить на футбол. Потом-то пришлось делиться. У старшей дочки парень тоже футболом увлекся. Да и погулять молодым хочется отдельно от родителей. Вот Петр и отдавал абонемент (он был на предъявителя) Ольге Петровне — дочке своей. А сам, следовательно,
После футбола был пятнадцатиминутный перерыв, во время которого можно было выйти на лоджию, перекурить, отдышаться, вспоминая перипетии матча, поругать вполголоса своих защитников или похвалить нападающих, но как только звучали первые такты гимна, беспартийный токарь Мамонов опять сидел перед телеэкраном во всю стену и в нетерпении подзуживал:
— Ну, начинайте уж вашу политику, начинайте!
По рейтингу субботняя "Политика" стояла на первом месте. Статистика утверждала, что эту программу смотрело практически все население страны. Продажа дисков с записью прошлых сезонов "Политики" приносила весомый вклад в бюджет государства.
К "Политике" с кухни приходила и жена. Пока шел футбол, она смотрела по второму телевизору очередной бесконечный сериал про "Маменькиных сынков". А вот к "Политике" — шла к мужу, втискивалась в то же кресло, обнимала его, приникала всем телом тепло и приятно, шептала на ухо:
— Ну, Петь, что сегодня, как думаешь?
Петя думал, солидно сдвинув брови, а потом отвечал:
— А какая разница? Все равно не догадаемся!
— Нет, ну ты как думаешь?
— Я думаю…,- он делал паузу, вспоминая, что и как происходило. — Я думаю… А как фамилия-то нынешнего?
— Вроде, Карапетян, что ли.
— Ну, тогда на почве национальной розни, наверное.
Гимн заканчивался, на экране начиналась любимая передача миллионов "Политика".
Происходила полная смена руководства страны, покушения удачные и неудачные, убийства с применением всех видов оружия, вмешательства зарубежных спецслужб, вооруженные и мирные перевороты, раз даже просто уход в отставку был — вот кто-то обломался на своих СМС-ках, эпидемии с заражением и смертями, смертники в поясах и на грузовиках со взрывчаткой, крушение поездов и падение самолетов… Один президент просто умер в прямом эфире во время собственного выступления — инсульт, одного отставили церковным собором, доказав, что он — воплощение антихриста на земле…
Если повторы и были, то только в общем сюжете: что-то должно было смениться. А вот что и как? Этого не знал никто.
Два часа, даже дольше футбольного матча, шла эта программа. И два часа народ у телевизоров только и мог стонать:
— Нет, ты подумай, а… Что придумали… Да как же такое можно было догадаться, а? А кого поставили? О-о-о-о… Да ни в жисть! И что, есть победитель? А-а-а, мать, смотри, смотри, я же почти догадался!
Этого, сегодняшнего, действительно "уговорили" по национальному и религиозному поводу какие-то чернявые мужики в зеленых масках, из-под которых торчали бороды, и один даже был в чалме.
Потом, как водится, наводили конституционный порядок. Потом передавали власть преемнику, чтобы страна не осталась без власти ни на час. Потом официально сообщали о времени новых выборов, которые тоже происходили с помощью телефонных SMS всегда на следующий же день, в воскресенье.
Ну, а с понедельника все опять шли на работу. С понедельника политикой заниматься было некогда. Надо было работать. Разве только в курилках мужики обсуждали, как оно все прошло на этот раз, и кого выбрали главным, и кого он поставил на министерские посты, и чего можно ждать к следующей субботе. К четырем часам, сразу после футбола.
Правоохранительные органы должны идти на шаг впереди преступников…
Р.Нургалиев, министр внутренних дел РФ
Пять шагов
К остановке автобуса подошли два контролера в синей форменной одежде с фирменными беджиками на груди в сопровождении милиционера с животом и недовольным лицом.
— Ну? — скучно и серо спросил милиционер. — Ну?
— Вот этот, — ткнул в меня пальцем тот, что пониже. — Вишь, как смотрит гордо. Точно — этот.
— Сержант Степанов, двадцать четвертое отделение милиции, прошу пройти со мной, — козырнул милиционер.
Я удивился. Вот уж чего-чего, а с милицией никогда у меня проблем не было. Тем более по утрам перед работой. И не просто перед работой: сегодня был последний день испытательного срока, надо было написать отчет, появиться с общительной улыбкой у начальства, показать себя во всей красе, чтобы завтра уже идти в офис, твердо будучи уверенным в своей непотопляемости.
— Пройдемте, пройдемте, гражданин!
— Мне на работу…
— Всем на работу. И я на работе, времени еще — видите? Так что не будем тут демагогию… Пройдемте.
— Вы меня арестовываете, что ли? — вспомнил я, что надо говорить.
Он подумал, сдвинув форменную фуражку на лоб и почесывая затылок.
— Э-э-э… Нет, пожалуй. Пока задерживаю. Для выяснения.
— Я могу позвонить хотя бы?
— Да хоть обзвонитесь, только пошли уже, а? Я с шести утра сегодня на смене…
Пока шли, я позвонил другу-адвокату, который не мог приехать сразу, но просил держать в курсе, а также на работу, предупредив, что задержусь не по своей вине.
— Вот, товарищ капитан, — махнул левой рукой в мою сторону сержант, правую прикладывая к головному убору. — С остановки взял.
— Ага! — радостно воскликнул капитан. — Ну, наконец-то! Свободен! С тебя еще два дела и отпущу сегодня.
Сержант выскользнул за дверь, аккуратно притворив ее за собой, а капитан с довольной улыбкой обратился уже ко мне.
— Ну, здравствуйте, дорогой вы наш! Документы на стол, пожалуйста, присаживайтесь, разговор будет долгим. Ах, да… Капитан Иванов, дознаватель.