Актуальные вопросы политической науки и практики

Ветренко И.

Современный французский политический философ Николя Тезнер стремится максимально конкретизировать предмет этой отрасли знания, указывая на то, что «политическая философия в том смысле, в котором она претендует называться [именно] политической, является одновременно исследованием путей конституирования политического пространства в рамках демократии (в этом состоит ее тавтологический аспект) и политической мысли, существующей под покровительством государя, т. е. той самой мысли, которая очевидно является макиавеллистской, но также и спинозистской. Политикой в действительности является решение, направленное на создание, а затем и на сохранение политического пространства. Осуществляя это, она не может постоянно рассчитывать на совершенную делиберативную демократию и должна учитывать страсти, ненависть и отказ от политической дискуссии. Задача политической философии

состоит также в том, чтобы определить линию поведения перед лицом такого рода обстоятельств, которые она должна сначала понять для того, чтобы, в конце концов, постараться их избежать» [10, с. 12].

В толковом словаре «Политика», изданном в Оксфорде под редакцией Айна Маклина, мы читаем следующее: «Политическая философия (political philosophy) – систематическое, детальное изучение политических последствий предлагаемых решений философских дилемм (или неразрешимости этих дилемм). Самые известные работы по политической философии пытаются представить эти последствия в фундаментальном космологическом, онтологическом и гносеологическом плане… Политическая философия стремится одновременно осмыслить то, что мы делаем, и предписать то, что следует делать. Разные представления о природе философии ведут к различному пониманию ее отношения к политической деятельности… Вероятно, извечный вопрос политической философии состоит в том, имеет ли человечество свою природу и если да, то что из этого следует для политической организации… В то же время, пожалуй, столь же извечным является политический вопрос о законности правления…» [11, с. 463–464].

Приведем данные определения к общему знаменателю, прибегая к семантическому анализу ключевых категорий, составляющих ядро обозначенных выше дефиниций.

«Политическая философия не может обойтись без рекомендаций», «задача политической философии – определить линию поведения», «предписать то, что следует делать», «размышление не о сущем, а о должном», «разъяснение политических ценностей, определение того, что является желательным и моральным», «высказываться в предписывающем духе» – выделенные словосочетания, встречающиеся в представленных определениях, свидетельствуют о нормативной ориентации в трактовке предмета политической философии, объединяя представителей аксиологического подхода к интерпретации сущности политико-философских исследований.

Данные два подхода и по сей день доминируют в зарубежной политической философии. Альтернативу им составляют, занимающие пока еще маргинальное положение в науке, аналитический и постмодернистский подход.

«В качестве аналитической философии политическую философию занимают смыслы слов и понятий, логическая состоятельность аргументов, пути познания истины, а также основания, на каких пропозиция может быть признана истинной или ложной» [8, с. 84–86]. Так, аналитический подход ориентирует на гносеологический и эпистемологический исследовательский ракурс. И, в этом смысле, он одинаково применим к различным областям научного знания. Применительно к политической философии, аналитическая политическая философия стала развиваться лишь в конце ХХ столетия [4, с. 376] как альтернатива ценностно-ориентированной, предписывающей, а не описывающей стратегии мышления. Однако, проект «аналитической политической философии» нам видится пока лишь обозначенным, но отнюдь не завершённым, по этой причине весьма затруднительно привести развернутые примеры дефиниций.

Что касается постмодернистского подхода, то его представители, например, Р. Рорти, выступают «не только против примата теоретического познания, но и вообще против традиционного различения теоретической и других форм мышления… Теоретическое мышление не только не обладает преимуществами перед другими способами познания истины, но нередко затрудняет поиски последней… Политической философии следует больше экспериментировать, исследовать – ей недостает диалогичности, открытости, иронии, осознания неоднозначности жизни, связи с интуитивным, а не теоретическим, мышлением, присущим писателям и художникам» [4, с. 484].

Как отмечает в своей статье В. А. Гуторов, «…освобождение политической философии от метафизики с мировоззренческой установкой на релятивизм, в практическом отношении привело к следующему:

1. Политическая философия чужда всяким эпистемологическим изысканиям.

2. Политическая философия свободна от морали.

3. Политическая философия должна принимать в расчет множественность мнений в качестве фундаментального факта человеческих мысли и деятельности.

Ригоризм подобных принципов, само формулирование

которых имеет характер «установки на спор» с классической традицией, основан на так называемой презумпции реальности перед любыми теоретическими конструкциями. Принцип реальности, признание которого не зависит от любого типа рациональности в смысле правильности или, наоборот, неправильности той или иной концепции, является (до известной степени) развитием известной формулы Ницше, согласно которой любые интерпретации, подменяя факты, не дают достаточных гарантий от глупости или безумия; при столкновении с последними бесполезны и рассудочная аргументация, и сама философия, – ответом может быть только борьба. Бесполезно, например, приводить безумцам, глупцам (или своекорыстным олигархам) аргументы о преимуществах равенства и демократического строя. Последние необходимо защищать всеми доступными средствами на том только основании, что в демократическом обществе эти ценности разделяет большинство. При такой постановке вопроса современные философы обычно приходят к различным выводам. Например, Р. Рорти утверждал, что любые философские демарши при таких условиях вообще бесполезны. Другие философы, напротив, выдвигают методологическое правило, основанное на различии между провозглашением принципов политической философии в мире (демократическом в глобальном измерении) и необходимостью считаться с существованием мира, чуждого демократическим ценностям, в котором доминируют анархия и отказ от любой дискуссии. По их мнению, summa divisio состоит в том, что эту сторону нашего мира также необходимо включить в философский дискурс со всеми вытекающими из этого последствиями (Н. Тезнер) [12].

Можно объединить данные четыре подхода в парадигмы. Так, если для онтологического и аксиологического подходов общим знаменателем выступает метафизическая парадигма, то для аналитического и постмодернистского характерна ориентация на освобождение политической философии от метафизики. Причем, в силу неразвитости последних двух подходов, можно заключить, что «проект освобождения политической философии от метафизической составляющей» так и не был завершен.

Анализируя дефиниции зарубежных исследователей, мы выделили четыре основных подхода к интерпретации предмета политической философии: онтологический, аксиологический, аналитический и постмодернистский с последующим объединением их в две парадигмы: метафизическую и антиметафизическую. Подчеркнем, что данная типологизация не претендует на всеохватность и полноту. Приведем другой пример типологизации.

Бхику Парех выделяет, по несколько иному основанию, четыре современных понимания сущности политической философии:

традиция Джона Ролза, согласно которой «политическая философия есть одно из направлений моральной философии, а последняя по сути своей является нормативистской, и задача политической философии заключается не только в развитии общих принципов оценки социальных структур, но и в конструировании соответствующих институтов, процедур и практических политических программ». К этой традиции относятся также Б. Аккерман, Б. Бэрри и Ч. Бейтс;

классическая традиция, для которой политическая философия есть «прежде всего созерцательные и умозрительные изыскания, направленные на осмысление человеческого бытия в целом и современного мира в частности». А её цель состоит «в исследовании человеческой природы и ее трансформации в ходе исторического развития, рассмотрении сути переживаемого исторического периода, отличительных черт современного самосознания и т. д., а также в использовании результатов этих исследований для раскрытия как специфики современной политической жизни, так и спектра доступных нам возможностей». Из современных авторов к этой традиции можно отнести М. Оукшота, Х. Арендт, И. Бёрлина, Э. Вёглина, Ч. Тейлора, А. Макинтайра, У. Коннолли и др.

точка зрения, согласно которой «корни политической философии заложены в образе жизни конкретных групп, а потому она направлена главным образом на их самовыражение, а это с необходимостью придает ей характер дисциплины, описательной по ориентации и ограниченной по масштабам». Эти взгляды разделяет М. Уолцер;

постструктурализм и особенно постмодернизм выступают «не только против примата теоретического познания, но и вообще против традиционного различения теоретической и других форм мышления… Теоретической мышление не только не обладает преимуществами перед другими способами познания истины, но нередко затрудняет поиски последней… Политической философии следует больше экспериментировать, исследовать – ей недостает диалогичности, открытости, иронии, осознания неоднозначности жизни, связи с интуитивным, а не теоретическим, мышлением, присущим писателям и художникам». К этому направлению относится Р. Рорти [9, с. 484–485].