Актуальные вопросы судебных экспертиз
Шрифт:
Далее, если так – почему только федеральным органам? Статья 77 Конституции РФ разрешает субъектам РФ устанавливать систему органов государственной власти в соответствии с основами конституционного строя РФ. Конечно, уголовное, гражданское и арбитражное процессуальное законодательство отнесены Конституцией исключительно к федеральному ведению; однако проект касается и административного судопроизводства, а оно находится в совместном ведении Российской Федерации и её субъектов (ст. 72 Конституции РФ).
Ещё больше вопросов возникает при знакомстве с ч. 2–3 ст. 13 проекта, касающимися негосударственных судебно-экспертных организаций. В качестве таковых проект признаёт только некоммерческие организации (НКО), и то далеко не любые. Но почему? Напомним, что Конституция РФ провозглашает равенство всех форм собственности (ч. 2 ст. 8). Почему же экспертная организация не может существовать в форме, например, ООО или даже АО? Очевидно, проект считает такие формы ущербными или неполноценными?
У истоков этого подхода лежит известное Постановление Пленума ВС РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», п. 2 которого содержит такое же определение. Однако Постановление Пленума ВС РФ, при всём к нему уважении, представляет собой всего лишь толкование Закона. Тогда как появление в тексте федерального закона столь явного противоречия с Конституцией РФ выглядит, по меньшей мере, странно.
Чем же вдруг «провинились» коммерческие организации? Оказывается, всего лишь тем, что смеют извлекать прибыль из своей хозяйственной деятельности. Приведём характерную цитату из труда известного специалиста в области судебной экспертизы: «Принципиальным отличием коммерческой и некоммерческой организации является та фундаментальная цель, ради которой они создаются, – извлечение максимальной прибыли для первой и служение общественному благу – для второй. Публично-правовой характер, задачи, цели и принципы судебно-экспертной деятельности несовместимы с целями коммерческих организаций, направленными на извлечение прибыли» [19] .
19
Из уважения к данному автору мы воздержимся от упоминания его имени, поскольку вполне разделяем его позиции по большинству других исследуемых им вопросов.
Отбросив ненужную патетику, обратимся к прозаическим нормативным документам. ГК РФ никаких «фундаментальных» целей, «максимальной» прибыли, «служения общественному благу» и прочих красот высокого штиля не использует, упоминая лишь организации, преследующие извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности (коммерческие организации) либо не имеющие извлечение прибыли в качестве такой цели и не распределяющие полученную прибыль между участниками (некоммерческие организации) (ст. 50). Теми же формулировками оперирует и ФЗ «О некоммерческих организациях», в ст. 2 которого НКО определена таким же образом. В части 2 той же статьи указано, что НКО могут создаваться для достижения социальных, благотворительных, культурных целей, оказания юридической помощи, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ. Отметим, что нет совершенно никаких оснований полагать, что для достижения тех же целей не могут быть созданы и иные организации [20] .
20
Например, в форме ООО или ЗАО вполне может существовать вуз, научно-исследовательский институт, лечебное учреждение, музей, театр… Что же, они не могут служить общественному благу?
Кстати, и самофинансируемая НКО без прибыли вообще существовать не может: некоторые виды затрат, в том числе направленные на развитие организации, могут быть произведены только из прибыли. Даже премировать сотрудника за особо рьяное служение общественному благу без прибыли затруднительно, ибо фонд зарплаты, как известно, не резиновый. Да и упомянутый уже Закон «О НКО» в ст. 24 прямо разрешает НКО осуществлять предпринимательскую и иную приносящую доход деятельность, в том числе приносящее прибыль производство товаров и услуг, отвечающих целям создания НКО.
В той или иной степени в извлечении прибыли заинтересованы как коммерческие организации, так и НКО – разница лишь в том, что руководитель (учредитель) НКО не вправе эту прибыль распределить между участниками (например, просто забрать себе в качестве дивиденда). Но так ли эта разница существенна?
Заметим, что в России в настоящее время довольно много негосударственных экспертных бюро, центров и институтов юридически оформлены как ООО или ЗАО. Преобразование таковых в НКО законом никоим образом не предусмотрено, так что принятие проекта вынужденно повлечёт за собой закрытие этих организаций. В свете этого вполне обоснованным выглядит мнение, что проект, вышедший из недр государственных структур, банально преследует цели вытеснения конкурентов из данного сегмента рынка услуг.
Не менее сомнительна и ч. 3 ст. 13 проекта, требующая в его нынешней редакции от негосударственной организации наличия не менее одного штатного эксперта, для которого данная организация является основным местом работы [21] .
Российское трудовое законодательство форму найма работника и вопросы штатного расписания относит к компетенции руководителя организации-работодателя и ограничивает трудовым договором с нанимаемым работником, так что для самоуправляемой негосударственной организации полномочия руководителя не могут быть ущемлены никакими директивными предписаниями.
21
В первом варианте проекта штатных экспертов предписывалось иметь даже целых пять; однако реакция экспертного сообщества была настолько показательна, что аппетиты ретивых законотворцев несколько поуменьшились.
В существующей практике широко распространена такая форма участия эксперта, как привлечение его для выполнения конкретной стоящей перед экспертным учреждением задачи без оформления на постоянную работу. С одной стороны, это удобно для эксперта, получающего возможность трудиться в качестве фрилансера или по совместительству в различных местах; с другой стороны, удобно для организации, имеющей возможность привлечь не «крепостного» штатного сотрудника, а именно того, кто представляется наиболее квалифицированным и компетентным для решения конкретной задачи. Не последнюю роль играет и то, что, приняв на работу штатного эксперта, руководитель должен, в ущерб прочим своим обязанностям, обеспечивать ему постоянный «фронт работ», что далеко не всегда возможно. Впрочем, творцам проекта (явно представителям государственных структур) этого, видимо, понять не дано.
Кстати, та же ч. 3 ст. 13 проекта требует от этого штатного эксперта, чтобы его квалификация была обязательно подтверждена сертификатом компетентности, что явно противоречит ст. 17 проекта, согласно которой сертификация компетентности судебного эксперта – работника негосударственной судебно-экспертной организации – дело сугубо добровольное.
Идея сертификации компетентности эксперта, сама по себе вполне здравая, реализована в проекте весьма неуклюже и вновь демонстрирует попытку государственных структур подмять под себя всех прочих и выставить серьёзные препятствия конкурентам. Часть 4 ст. 15 проекта отдаёт сертификацию любых (не только государственных) экспертов фактически на откуп государственным структурам, хотя ясно, что государство уже подтвердило квалификацию эксперта, выдав ему диплом государственного образца по окончании соответствующего учебного заведения. Дальнейшее подтверждение квалификации может производиться привлекающей его экспертной организацией, либо самим экспертным сообществом – подобно тому, как самоорганизующееся адвокатское сообщество удостоверяет квалификацию своих сочленов. Роль же государства при этом должна быть чисто регистрационной, удостоверительной.
Кстати, Е. А. Зайцева и В. И. Внуков также полагают, что «выдача сертификатов или свидетельств на право производства экспертиз какой-либо ведомственной экспертно-квалификационной комиссией станет причиной ущемления прав частных экспертов или государственных экспертов других ведомств в условиях нездоровой конкуренции. Создание межведомственных комиссий также приведёт к неравенству, так как не исключена возможность лоббирования интересов этих ведомств в ущерб частным, негосударственным экспертам» [22] . Того же мнения придерживаются и другие специалисты в области судебной экспертизы, указывающие, что «всё дело в стремлении Минюста России единолично осуществлять добровольную сертификацию – подтверждение компетентности негосударственных (вневедомственных) судебных экспертов. Это приведёт к недобросовестной конкуренции и порождению коррупциогенных факторов. Поскольку все рычаги воздействия будут находиться в руках одного ведомства, неизбежно появление «карманных» экспертных организаций – созданных «по благословлению» действующих «экспертных» чиновников. Что станет с неугодными негосударственными судебно-экспертными организациями и отдельными негосударственными (вневедомственными) судебными экспертами, представить нетрудно – вряд ли они долго продержатся на рынке экспертных услуг» [23] .
22
Внуков В. И., Зайцева Е. А. Указ. соч. С. 42.
23
Корухов Ю. Г., Киселёв С. Е., Гречуха Н. М. О состоянии ведомственной и вневедомственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации // Вестник МГЮА. 2014. № 3. Вып. «Судебная экспертиза». С. 40–48.