Акушер-Ха! Вторая (и последняя)
Шрифт:
9. Рекомендации.
Пока всё это не будет указано в выписке, муж должен преследовать лечащего врача, как отец Фёдор инженера Брунса.
Вы, со своей стороны, должны в течение первого года после перенесённой операции пользоваться каким-нибудь надёжным методом контрацепции. Потому что аборт никоим образом не способствует улучшению состояния рубца на матке. Травматизация неминуема. В том числе – иннервации и кровоснабжения.
Большинство акушеров считают оптимальным сроком для наступления последующей беременности и вынашивания – два-три года после перенесённой операции. Именно тогда иннервация и эластичность полностью восстанавливаются, а склеротических изменений ещё не наступает.
В идеале состояние рубца на матке лучше проверить перед планированием беременности. Для этого используют методы гистерографии и гистероскопии. Более подробно я не буду на этом моменте останавливаться, кому необходимо – проконсультируется у действующего специалиста.
Методы же исследования рубца на матке при уже наступившей беременности очень ограничены. Ультразвуковое исследование является практически единственным, если честно. Информативности добавляет вагинальный датчик, используемый в сроке от 35 недель.
Что же будет учитывать врач, ведущий вашу беременность, принимая решение о возможности вагинальных родов? Данные о предыдущей операции. Поэтому постарайтесь всё-таки получить подробную выписку (см. выше) и не потерять её. Если потеряли – отправляйтесь в роддом. Там есть архив, где хранится документация. Ловите лечащего врача, идите к начмеду, но выписку желательно получить. Свою фамилию и дату собственных родов вы, надеюсь, помните. Они обязаны выдать. Приставлять пистолеты и пугать судами необязательно. Вежливой просьбы и бутылки хорошего коньяка будет вполне достаточно.
Что ещё? Конечно же, количество беременностей между операцией и настоящей беременностью, результаты исследований рубца на матке и течение данной беременности.
Если у вас доношенная беременность, предыдущее кесарево проведено в нижнем маточном сегменте при неосложнённом интра– и постоперационном периоде, если предполагаемая масса плода не превышает трёх с половиной килограммов и он находится в головном предлежании, плацента расположена не в области рубца, а сам рубец состоятелен, что подтверждено исследованиями, и при отсутствии других – связанных с данной беременностью – показаний, любой врач с превеликим удовольствием «пустит» вас в роды через естественные родовые пути.
Конечно же, контроль и наблюдение за подобными родами должны осуществляться тщательно, и всегда надо быть готовым к изменению акушерской ситуации не в лучшую, увы, сторону.
Я вам больше скажу – вагинальные роды после кесарева предпочтительнее не только для вас, но и для врача. Потому что повторное кесарево технически более сложно, чем у неоперированной женщины. В результате изменения нормальных анатомических взаимоотношений органов, связанных со спаечным процессом в области рубца. При повторной операции выше риск ранений мочевого пузыря, мочеточников и кишечника. Для проникновения в брюшную полость при повторном кесаревом требуется больше времени, и если операция проводится под комбинированным эндотрахеальным наркозом, это чревато риском развития медикаментозной депрессии у ребёнка. Чаще случаются гипотонические кровотечения во время операции, а также анемия, эндометрит и тромбофлебит тазовых вен в послеоперационном периоде. Ни врачу, ни вам это радости не добавит.
Для того чтобы успешно родить через естественные родовые пути после кесарева сечения – лучше это делать до сорока лет. И желательно, чтобы в данной беременности не повторилась патология, приведшая к прошлому оперативному родоразрешению. Если у вас в анамнезе два и более кесаревых, ребёнок крупный (более четырёх килограммов) и есть подозрение на то, что в родах надо будет применять стимуляцию, – ни один здравомыслящий врач не будет вас родоразрешать вагинально.
В общем, вы поняли. Всё возможно. И всё – индивидуально. Берегите себя и врачей. И ещё – ни в коем случае не рожайте дома после кесарева сечения. Всё может закончиться крайне неблагоприятно.
И вот ещё что: частенько читаю: «Меня разрезали от сих до сих на немецкий крест, потому что ребёнок был крупный» – и так далее. Дамы, разрез на коже не имеет никакого отношения к разрезу на матке. Кожу хирург действительно может разрезать пошире, чтобы облегчить доступ в брюшную полость. Но разрез на матке делается всего лишь до двух сантиметров и затем разводится пальцами хирурга сантиметров примерно до двенадцати. «Резать наотмашь» там нельзя. Потому что высок риск ранения круглой связки матки, труб, яичников и проч. В общем, не всё так просто, как вы полагаете. Так что – доверяйте и проверяйте (требуйте подробной выписки). И вам спокойнее, и нам приятнее.
Невесёлая тема
Можно сколь угодно долго рассуждать о вреде и пользе. Рассматривать сквозь призму христианской морали и под увеличительным стеклом общепринятой когда-то и кем-то нравственности. Задаваться вопросами: «От кого? От Пети? От Васи? От того мужика, с которым курила на корпоративке? Или всё-таки от Бога?», «Кто виноват?» и «Что делать?» или не делать. Но факт остаётся фактом: аборт – одна из самых древних и по сей день – самых востребованных операций в акушерстве и гинекологии. И любой запрет – гласный или негласный – на аборты официальные приводит к катастрофическому всплеску абортов криминальных с непредсказуемыми, порой фатальными для здоровья и жизни женщины последствиями.
История нашей страны в этом плане очень показательна. Куда как показательнее благополучной Америки, где если ты не совсем уж ленивый для того, чтобы оформить хотя бы пособие по безработице, то отпрысков прокормишь. А если нет – государство о них позаботится. Куда лучше, чем наше – о своих сиротах.
Моя преподаватель анатомии – профессор Козырь Нина Николаевна – рассказывала такую историю.
Конец сороковых прошлого столетия. За ней – молодым хирургом, недавней фронтовичкой – приезжает машина партийного босса, и хмурый шофёр молча отвозит её на загородную дачу. Темно, лес, страшно. Молодая и красивая Нина уже бог весть знает чего себе навоображала с перепугу. «Лишь бы живой остаться, хрен с ней, с девичьей честью – она давно уж про… шла Крым и рым», – думала смелая и решительная Нина (вы можете представить себе трусливого и нерешительного хирурга, прошедшего от начала до конца одну из самых страшных войн новейшей истории?). Но всё оказалось ещё страшнее, чем Нина Николаевна могла себе представить. Жена партийного босса была беременна. Детей у них было уже четверо, и пятый в планы не входил. Аборты запрещены. Срок у дамы немалый. Судя по данным анамнеза – 12–13 недель.
– Но я же хирург, а не акушер-гинеколог! Кроме того, нужны специальные инструменты, медикаменты… – возмутилась Нина Николаевна.
– Мне сказали, ты хороший хирург. Напиши, что надо – сюда привезут. Делай тут. Только запомни, если с моей женой что-то случится – сядешь за криминальный аборт. Где-то кому-то проговоришься – сядешь за криминальный аборт. Если живой к тому времени останешься.
Так и сделала Нина Николаевна, более привыкшая к огнестрельным ранениям всех топографий и брюшнополостной хирургии, свой первый и последний в жизни аборт. Криминальный. Всё обошлось, Нина Николаевна дожила до седых волос, храня больше пятидесяти лет где-то в глубине пропахшего нафталином шифоньера собственноручно связанную «в благодарность» партийной женой шапку – и тайну. Но даже спустя столь долгое время она рассказывала эту историю шёпотом, вновь и вновь переживая ужас того, что могло случиться с той женщиной в домашних условиях, далёких от развёрнутой операционной со всем необходимым на случай «если».