Акваланги на дне
Шрифт:
Глава 36
Сумерки теплой южной ночи сгустились над Севастополем, когда роскошный белый «Лексус», освещая себе дорогу фарами, свернул с оживленного шоссе на узкую проселочную дорогу и остановился возле скромного двухэтажного домика на отшибе. Лешка Дорофеев сказал сидящему рядом с ним Абу Али, показывая на освещенное окно второго этажа:
– Вон, в вашем домике кто-то уже есть. Значит, ждут вас.
Солидный турок погасил на своем лице мечтательную улыбку, против воли временами игравшую
– Это нормально. Завтра утром в обычное время меня отсюда заберешь. А пока можешь быть свободен. – И он легко, словно мальчишка, выскочил из машины и поспешил к призывно светившемуся окном спальни домику.
Абу Али не удивился, найдя в нижнем этаже дома все комнаты пустыми и погруженными во мрак. Он по лестнице, поспешно перепрыгивая через две ступеньки, поднялся на второй этаж, распахнул дверь – и с открытым от изумления ртом замер на пороге. Потому что на широкой кровати вместо ожидаемого им Азамата сидел толстый, как бочонок, Муслетдин и внимательно и насмешливо смотрел на вошедшего турка.
В тот же момент чья-то сильная рука захлестнула удавку на шее Абу Али, тот захрипел отчаянно, попробовал было сопротивляться, но нападавший был много сильнее его. Через полминуты Абу Али в полуобморочном состоянии повалился на пол. Тогда на рот ему налепили липкую ленту, а на голову надели мешок. Полуживой от страха и удушья Абу Али чувствовал, как стягивают жгутом ему руки за спиной, как тащат его куда-то вниз по лестнице, небрежно, будто мешок с соломой, швыряют в багажник машины. Которая тут же рванулась с места и помчалась куда-то по ухабистой дороге.
Машина остановилась рывком, и турка вытряхнули из багажника. Протащили несколько метров по земле, посадили на какой-то камень, небрежными тычками удерживая полубесчувственное тело от падения, тогда только сняли с головы мешок. Абу Али испуганно огляделся. Он сидел посередине каменистой горной дороги в свете фар стоявшей рядом машины с работающим мотором. Руки его по-прежнему оставались стянуты жгутом за спиной, и едва Абу Али попытался пошевелиться, как горло его снова сдавила удавка, а чей-то грубый и хриплый голос угрожающе произнес над самым ухом:
– Сиди смирно, шакал. И отвечай все, что захочет знать Муслетдин-ага.
Толстый татарин тем временем выбрался из машины, подошел к сидящему на голом камне Абу Али, склонился над ним. В руках он держал, тасуя их словно колоду карт, пачку каких-то фотографий.
– Вот. – Муслетдин развернул перед турком фотографии. – Завтра увеличенные копии вот с этих фотографий будут висеть по всему Севастополю, и на заборах твоей стройки в первую очередь.
На снимках были изображены Абу Али и молоденький мальчишка Азамат, оба голые, в самых откровенных позах, так что ни у кого не возникало сомнений в том, чем именно они занимаются.
– Давай рассказывай, – негромко проговорил Муслетдин.
– Что рассказывать, Муслетдин-ага?
Удавка снова сильно сдавила горло турка, он отчаянно захрипел.
– Твоя фирма, которая реставрирует гостиницу, – только маскировка, – не спеша проговорил Муслетдин. – Реальный инвестор этого строительства – одна транснациональная корпорация, занимающаяся электроникой. Я хочу знать, – Муслетдин приблизил свое блестевшее от пота жирное лицо вплотную к едва живому от боли и страха Абу Али, – что ей нужно в Севастополе?
Удавка на горле Абу Али ослабла, и он послушно прохрипел:
– Строительные работы – это только повод для моего легального проникновения в Севастополь. Это только прикрытие.
– Что они хотят? Что ты должен сделать? – настойчиво повторил свой вопрос Муслетдин.
– Поднять из воды одну вещь…
– Откуда поднять? Из моря?
– Нет. Из заброшенного завода по ремонту подводных лодок в Балаклаве.
– Это план того места, где находится контейнер?
Муслетдин сунул под нос турку свой перерисованный от руки план галереи 16-С. Тот с ужасом уставился на клочок бумаги, затем на старого татарина, потом только покорно кивнул.
– Хорошо, что не врешь, – медленно проговорил Муслетдин. – Врать тебе в данной ситуации совершенно бессмысленно. А теперь говори, что ты должен поднять? Что именно?
– Контейнер с какой-то электроникой, – прохрипел Абу Али. – Клянусь Аллахом, я не знаю, что именно там находится и для чего нужна эта штука! Я не электронщик.
– Аллахом ты клянешься, – презрительно проговорил Муслетдин, отодвигаясь от лица Абу Али. – Теперь вспомнил, что ты мусульманин. Шакал!
– Но Муслетдин-ага! Я же жертвовал на храм! Сколько мог! Я сам не настолько богат, как вы думаете.
– Сколько тебе обещали за эту работу? – жестко спросил Муслетдин. – Только не ври!
– Двести тысяч баксов.
Муслетдин посмотрел на кого-то стоящего позади турка, удавка сильно сдавила горло Абу Али. Тот отчаянно захрипел, затряс головой.
– Ну?
Удавка ослабла, Абу Али прохрипел:
– Миллион баксов.
Муслетдин кивнул.
– Вот это уже лучше. Говори, Рябинин твой человек?
– Да!..
– Он должен доставать контейнер?
– Конечно!
– Сколько ты ему обещал?
– Двести тысяч. Но реально он получит только сто или совсем ничего не получит. Хотите, берите его долю! Хотите, берите половину всех денег! Сколько хотите, берите! Только не убивайте.
– Когда состоится подъем? – снова склоняясь над турком, спросил Муслетдин. – Когда?
– Рябинин мне клялся, что завтра! Дольше нам тянуть нельзя, сроки поджимают.
– Какие сроки? Когда ты должен достать контейнер?
– К первому сентября. И доставить их на американский ракетный фрегат. Они специально прибыли в Севастополь только ради этой электроники.