Аквариум
Шрифт:
Вот оно, начинается. Когда я только подошёл к ангару, я подумал, что дверь открывается наружу. Хозяин открыл её внутрь. Я поверил.
Тяну дверь на себя – она открывается так легко, будто это не металлическая дверь, а штора. Оступаюсь от неожиданности, но удерживаюсь на ногах, оперевшись на дверь.
Вижу знакомое пространство и прохожу.
Сразу у входа по правую руку – застеклённая
– Дверь всегда открывалась наружу, – говорит он ровно, заметив меня.
Я пробую пройти дальше, чтобы было удобнее разговаривать – не через витрину смотря. Дальше стойка для получения заказа и касса.
Я не могу двинуться. Я не могу повернуть голову, чтобы разглядеть, что происходит дальше, в зале. Я могу смотреть только на Хозяина.
– Дверь всегда открывалась наружу, – повторяет он значительно и ждёт моего ответа.
– Нет, – отвечаю я. Говорить я могу. – Вы открыли дверь на себя, внутрь.
Хозяин широко и холодно улыбается.
– Нет. Это вы ошибаетесь. Вам показалось.
Это и есть мой кошмар. Я вижу что-то, а потом хозяин этого места говорит мне, что я этого не видел, и что всегда было не так, как я видел. Через несколько повторений я ору, начинаю чувствовать, что схожу с ума, запираю это место и его хозяина в аквариум и бегу.
Сегодня мне нужно победить.
Теперь я могу повернуться в сторону зала. Зал выглядит, как дешёвая столовая. Кафельный пол, стулья с металлическими ножками и сиденьями из искусственной кожи, столы опираются на одну широкую ножку, которая книзу разделяется на три опоры. Мне не нужно трогать, чтобы знать, что он шатается, что под одну из ножек нужно подложить сложенную бумажку или что-то подобное, чтобы за этим столом было хоть сколько-то удобно сидеть.
Все столики свободны, кроме одного, в центре зала. За ним сидят четверо пожилых людей: два мужчины и две женщины. Мужчины одеты в дорогие костюмы и шляпы, женщины – в строгие платья и ширкоие шляпы. При этом на каждой – чрезмерное количество драгоценностей, ярких румян и голубых теней на веках, что в итоге делает весь облик безвкусным. Впрочем, я здесь не затем, чтобы критиковать их облик. Мало ли, кому как нужно выглядеть.
Они останавливают разговор и поднимают взгляды на меня, когда я приближаюсь.
– Здравствуйте, – обращаюсь к ним я. – Я ищу моего друга. Вы знаете, где он?
Одна из дам неспешно промокает губы роскошной салфеткой из ткани – на салфетке остаётся отпечаток от помады – и отвечает с достоинством.
– Твой друг стоит у тебя за спиной.
Я оборачиваюсь. За спиной никого нет. Поворачиваюсь к четвёрке.
– За моей спиной его нет, – отчётливо произношу я.
– Есть! – восклицает другая дама удивлённо. – Вот же он стоит.
Удерживаюсь от того, чтобы обернуться. Присутствие Амриса за моей спиной я уж как-нибудь почувствовал бы. За моей спиной никого нет. В этом зале шесть живых существ, и никого больше.
Выдерживаю взгляд женщины. Она пожимает плечами и берёт в руки десертную вилку. Я замечаю, что они едят роскошный торт с цветами и фигурками бабочек из мастики. Такие торты не подают в дешёвых кафе-столовых. Однако в кафе-столовые и не заходят так роскошно и так безвкусно одетые люди.
– У вас всё, юноша? – строго глядя на меня поверх очков, спрашивает один из стариков.
– Нет. Вы не дали ответ на мой вопрос.
– Какой вопрос? – старик задирает голову, чтобы посмотреть на меня, сквозь очки. В его взгляде недоумение.
Если я скажу, что я спрашивал, знают ли они, где мой друг, он ответит, что я никогда не задавал этого вопроса, и все остальные подтвердят. Поэтому я задаю другой вопрос.
– Где вы взяли так роскошно украшенный торт?
– Как где? – старик удивляется и вновь смотрит на меня поверх очков, будто свысока, хотя я стою, а он – сидит. – Этот торт стоял на витрине, как и другие похожие. Мы выбрали тот, который понравился дамам.
Я хочу повернуться и уйти, но та же сила, которая держала меня у входа, не даёт мне сделать шаг. Похоже, спектакль нужно доиграть до конца.
Конец ознакомительного фрагмента.