Акватика. Книга 1. Дыхание глубин
Шрифт:
– И как нам теперь быть?
– Нужно тщательно скрываться. Он не должен нас заметить здесь на суше. Зная Фри, он способен даже пойти войной на сухопутных и тогда вообще не нужно ждать всплытия Атлантиды. Атланты просто всех перебьют.
– Мы соберем трезубец и восстановим справедливость, – твердо ответил Кир. – Я обещаю, что с пути мы не свернем.
– Хорошо.
– Расскажи про Атлантиду. Какая она? – перевел разговор в другое русло Кир.
– Атлантида самое прекрасное место в мире, – начала Алекс, – ты сам в этом убедишься, когда мы приедем домой. Я не буду рассказывать тебе все, ты должен увидеть сам!
Они въехали
– Смотри, – показал он в сторону старой башни, – это башня Дона. Башня-кавалер Россгартен. Построили ее в 1850-х годах вместе с новым вальным кольцом города. Она составляет единый комплекс вместе с Россгартенскими воротами. Мы их только что проехали.
Алекс заметила массивные ворота из красного камня. Ворота имели всего один проезд, а с обеих сторон, по бокам от проезда, располагались по три каземата. Сверху над фасадом ворот располагался ряд зубцов, разделенный на две половины возвышенной центральной частью. По бокам центральная часть была обрамлена двумя высокими башенками, которые завершались декоративными машикулями. А между башенками располагалась высокая арка, это был въезд в ворота. Над аркой была наблюдательная площадка. По бокам от главной арки висели два медальона-портрета, изображавшие прусских генералов.
Рядом с воротами возвышалась башня Дона. Она тоже была сделана из специального красного кирпича, как и ворота. Башня была круглой, и было видно, что во внутреннем замкнутом дворике в пруду вольно разгуливали лебеди.
– Вообще Калининград это бывший Кёнигсберг. Столица Восточной Пруссии. Город с самого своего основания строился как город-крепость. Он разрастался, менялся, но неизменным в нем оставались фортификационные сооружения. Эти сооружения гордость города. Здесь проходят два вальных фортификационных кольца. Второе кольцо защищает центр города, а первое границы всего города. Вообще здесь полно валов, ворот, фортов, бастионов и редюитов. Почти все они сохранились, конечно, не так хорошо, но все же. А вот стены разрушены. Знаешь, Калининград сочетает в себе прусскую архитектуру с советским образом жизни и бесконечными зелеными парками. Здесь дышится намного легче, чем в задымленных годах Европы.
– Красивый город, – задумчиво буркнула Алекс. – Нам еще далеко ехать?
– Скоро приедем. Мой дом находится в Амалиенау.
– Мне это ничего не говорит, но название звучит красиво.
Они проехали мимо башни Врангеля и площади Победы. Проезжая мимо территории зоопарка, Алекс увидела енота в центральной клетке и воскликнула:
– Как можно так жестоко обращаться с животными! Они же там сидят в клетках! Террийцы заслуживают самой ужасной казни!
Кир даже не обратил внимание на высказывание Алекс, он повернул машину в узкую улочку и в окошках появились маленькие аккуратные немецкие домики. Его дом стоял рядом с прудом Поплавок. Дом, как и все старенькие постройки, был из красного обожженного кирпича, а крышу покрывала самая настоящая сохранившаяся немецкая черепица. Дом двухэтажный. Окна чердака выходили на пруд.
На подъездной лужайке их уже ждал Макс. Он облокотился на калитку и в приветственном жесте размахивал пакетом документов. Макс меньше Кира, с черными волосами и карими глазами, в деловом темно синем костюме и с дипломатом в левой руке.
– Подождешь в машине или пойдем вместе?
– В машине, – ответила Алекс.
Кир вышел из машины в повседневной пляжной одежде и выглядел не серьезно, по сравнению с Максом. Он крепко пожал руку другу и стиснул его в медвежьих объятиях.
– Ну, привет, братишка! Спасибо, спасибо, что нам помогаешь и, как всегда, не задаешь лишних вопросов!
– Да брось ты, не за что. Для этого и нужны близкие друзья. А твоя подруга?
– Она немножко стеснительна.
– Понятно, – протянул Макс, – так и скажи, что не хочешь показывать свое сокровище так рано.
– Ага, – хмыкнул Кир.
– Документы все настоящие, – протянул папку Макс, – Александра вбита во все реестры и все безупречно. Но будьте осторожны, мало ли.
– Спасибо. Я в долгу не останусь.
– Конечно, – протянул Макс, – как вернешься домой, закатим классную тусу.
– Договорились, – Кир и Макс ударили по рукам.
– Я побегу, – закончил разговор Макс, – удачи!
Макс открыл калитку и быстрым шагом пошел вдоль маленьких домиков.
– Пошли, я покажу тебе дом, – обратился Кир к вылезшей из машины Алекс, – сегодня купим билеты и как можно скорее вылетим в Петербург.
Кир около часа гипнотизировал свой ноутбук, в поисках билетов до Санкт-Петербурга. На сайте постоянно шли работы, и он вечно вылетал. После нескольких неудачных попыток Кир невольно выругался. Алекс бродила по дому и не понимала, зачем Кир ругается с машиной. Техника людей была примитивной и все равно ничего не понимала. Это не высокотехнологичные умы Атлантиды.
Дом, принадлежащий Киру в Амалиенау, во много раз больше того домика на берегу Балтийского моря. Огромная гостиная заставлена новыми бежевыми диванами, у восточной стены висел большой домашний кинотеатр с самой новейшей стереосистемой. По бокам от него тянулись бесконечные стенки с литературой.
Из окон столовой видно подъездную дорожку и калитку. Так что не замеченным в этот дом проскользнуть точно не получится. На второй этаж, где расположились четыре комнаты, вела массивная лестница из красного дерева. Все комнаты отделаны в строго постельных тонах. Никакого намека на океан и море, не то, что в домике у берега Балтийского моря.
На чердак вела не такая роскошная лестница, как на второй этаж. Она была поскромнее, из редких пород дуба и вся пыльная. Туда давно никто не заходил. И не удивительно. Открыв дверь на чердак, Алекс поняла тайну этого дома: для гостей родители Кира были обычными людьми, а вот для самих себя они были атлантами и все свои драгоценные вещи хранили на чердаке.
Вид из окна выходил на неглубокий пруд у дома, который в лучах солнца освещал всю мебель. На стенах висели старые мечи еще допотопного времени и три массивных трезубца. В углах стояли сундуки, доверху забитые золотыми монетами всех времён. На старом обшарпанном столе лежали кожаные свитки, свой родной язык Алекс узнаёт сразу, ее мозгу не нужно перестраиваться, чтобы понять язык атлантов, она думает на нем, даже сейчас. Кожа использовалась для письма в допотопной Акватики и то только до изобретения голографических изображений и их усовершенствований, а уж после потопа вода взяла на себя такое бремя – хранить и показывать информацию. На полу разбросаны макеты всех известных кораблей сухопутных, а между ними затесался макет храма Посейдона. Вот эта находка!