Алабай
Шрифт:
=Давай, давай папочка — оборачивайся, не отлынивай.
Оборот произошёл как всегда, без всяких проблем. Крис рекомендовала полежать спокойно и не мешаться. Чего-то она там правила. Через какое-то время, разрешила топать домой. Эксперимент завершился удачно.
Дома меня уже успели потерять. На поиски ещё не бросились, но поволновались. Ну, успокоил как мог, покаялся, пообещал чего-то там… Нормально, всё как всегда. Жёны у меня с пониманием, многого не требуют и в душу не лезут. Это не будущие эмансипированные бизнесвумен, тут всё проще. Если что, можно и вожжами перетянуть по заднице. Даже по заднице княгини. Она хоть и княжья задница, но всё равно бабская.
Поэтому, немного с ними посюсюкал, поговорили на общие темы, за это время протопилась банька и я отправился ловить кайф под пиво. Люблю баню, есть у меня такая слабость.
Только я там разместился, скрипнула дверь и в парную проскользнула какая-то девица в нижней рубахе. Пригляделся, вроде видел её раньше где-то, но лично мне не знакомая. Зашла, вся пунцовая от смущения. А тут ещё и жарко, сразу вспотела, рубаха к телу прилипла, обозначив довольно крупные груди. Молоденькая, лет шестнадцати — семнадцати. Миниатюрная такая, фигурка приятная на глаз. Ну и личико такое очень даже красивое.
— Ты кто? — хмыкнул я, глядя на смущённую девицу.
— Ирма, — пискнуло это чудо и смутилось ещё больше, хотя казалось уже дальше некуда.
— Ни и чего стоишь, смущаешься? Скидывай рубаху, и лезь на полку. Ты мыться пришла или на меня посмотреть?
Девица растерялась, и не понять было, то ли убежать хочет, то ли остаться. Я рассмеялся, притянул её к себе, не смотря на вялое сопротивление, стянул с неё рубаху, подхватил под попку и уложил на полок. Лёгкая как пушинка, но всё при ней и попа и груди и всё остальное на месте. Красивая барышня. Спинку мне потереть мне её прислали, что ли?
— Эй, не спи, Ирма, — хлопнул я её по заднице, — Лежишь, глаза зажмурила, ноги сжала, дрожишь как листок на ветру. Не боись, я в бане только моюсь и к голым девицам не пристаю. Так что, парится сейчас будем. Веничком тебя похлещу, потом ты меня. Ну чего ты? Ладно, дрожи, я тебя и дрожащую попарю.
Вот так подсмеиваясь и подначивая девицу, я принялся к помывке. Поддал пару, но так что бы Ирма не сварилась, сам-то я всяко погорячее люблю. Потом принялся наяривать её веником, но тоже аккуратно. Когда Ирма в изнеможении попыталась от меня уползти на пол, я её окатил холодной водой и открыл дверь, куда она с визгом вылетела. А я ржал, как конь. Такая забавная…
Ну а сам, наддал пару и приступил к нормальному, в моём понимании процессу, под названием — русская баня. Ирма так и не вернулась. Ну и правильно, нечего делать бабам там, где парятся настоящие мужчины. Ибо, это опасно, хе — хе…
После парной, сидел на улице, остывал. Снова появилась Ирма, накрыла стол, разложив лёгкие закуски и поставив жбан с пивом. Я как бы, не особо пиво люблю, но вот так после бани, можно. Квас или пиво, но вот сейчас пива захотелось. Попытавшуюся свалить в дом Ирму я остановил, усадил за стол. Очень меня забавляло её смущение. Ну и в процессе отдыха, завёл разговор на тему — кто она и откуда.
Как оказалось, к нам она попала в составе пленников из Литовского похода. Ну, я знал, что Радомир вёл своё войско кривыми путями, но что на столько кривыми, не знал. Он кроме литовских барончиков пощипал и прусское королевство. Заблудились слегка, бывает. Да там сам чёрт ногу сломит, как я понял. Там в каждом городе свой король, у каждого короля куча детей и все очень гордятся тем, что они королевские дети. Вот оттуда и притащил Ирму. Она оказалась какой-то там королевной, дочерью какого там прусского короля. Чем больше я её распрашивал, тем больше изумлялся. Да по сравнению с порядками и традициями в этой самой Пруссии, жизнь обычного славянина в нашей самой мелкой деревне — верх цивилизованности. Это же надо додуматься, умершего кладут на пол, и начинается пир. И пьют и гуляют, пока всё не выпьют и не съедят. Соответственно, чем богаче человек — тем дольше гуляют. Как Ирма сказала, могут и полгода гулять. Охренеть… Лежит тело, гниёт, воняет, а вокруг него народ бухает круглосуточно полгода. Бу — эээ… А потом начинаются драчки и делёжка имущества умершего человека между его наследниками и роднёй. И после этого они нас называли — нецивилизованными? Да уж, как они быстро всё забыли.
— А к нам в дом как попала?
— Сама пришла, — Ирма опустила голову.
— Ну, пришла и пришла. А чего так, жениха не нашлось или не понравился кто?
— Никто не понравился. Жила в общинном доме.
Общинный дом, это что-то вроде общежития в моём мире. Я когда занялся благоустройством города, приказал построить множество подобных домов, взятых на баланс города. Не понравилось мне, что люди уходят из города или бомжуют, только из-за того, что им негде жить. Ну и пленников есть куда размещать, если что. Порядок там поддерживался как в армии. Наряды на уборку, стирку, готовку. Посторонним можно приходить, знакомиться, общаться, но никаких пьянок в помещениях, никаких гулянок внутри. За пределами — пожалуйста, но внутри — ни — ни. Постепенно привыкли, хотя сначала не поняли, что это их дом, а дом нужно беречь и не превращать его в публичный дом. Ну и свобода выбора была. Негде жить? Приходи и живи. Решил или решила уйти — никто не держит, а если решишь вернуться — возвращайся на здоровье. Такой вот социализм. Естественно, дома были женские и мужские. Хотя, от кого-то поступило предложение всех вместе селить, вроде как быстрее переженятся. Ага, ну как же… Переженятся. Перетрахаются и там же останутся. Нет, блядские дома я не буду организовывать.
Вот из такого общинного дома к нам и пришла Ирма, пока я валялся в Ведьмином кругу. Как она сказала, никто ей не понравился из тех мужчин, которых она видела в городе. А вот когда она увидела меня, то не могла спокойно спать, я ей ночами снился. Вот она и решила, придёт и всё мне расскажет. Но когда пришла, меня дома не оказалось и её взяли в оборот мои благоверные. Вытянули из неё всё что она знала и не знала и решили её оставить. Ну, а сегодня, когда я пришёл, отправили её ко мне в баню. При этом хихикали, глядя как она испугалась и смутилась. Хотя она себя и настраивала на то, что близость с мужчиной неизбежна и я ей понравился сразу, но вот так — когда это должно случиться прямо сейчас, она испугалась. А Рогнеда и Купава её подначивали как могли, стебались от души, рассказывая разные страшилки. Вот, дурёхи. Знали же, что я в бане никогда не домогаюсь женщин, проверяли уже много раз.
— Вот, а ты на меня даже не смотрел как на женщину, — сказала Ирма и разрыдалась, прикрыв лицо ладонями, — Я тебе не нравлюсь…
— Эй, глупенькая, откуда такой вывод? — изумился я неповторимой женской логике.
— Ты даже меня не обнял, когда я лежала перед тобой голая в бане. Не обнял, не ласкал мою грудь, и у тебя не было это…
— В бане я не домогаюсь женщин, я же говорил, — терпеливо объяснил я прописную истину, — Я туда париться хожу, а не девиц валять. И я не понял, чего у меня не было?
— Ну, это… не было, — Ирма взглядом покосилась мне ниже пояса.
Я давно так не смеялся. Честное слово, так сильно — я не смеялся очень давно. Да так, что слёзы на глазах выступили и всполошённые Купава с Рогнедой вышли из дома и с изумлением смотрели на меня. Жестом, показав им на лавки, я выссказал им всё что я думаю об их проказах и шалостях. На что они похихикали и пообещали исправиться. Ага, так я им и поверил. Не смущаясь, они принялись за мою закуску и крикнули прислугу, приказав принести кваса.