Alatis. Наследие. Книга 1
Шрифт:
– Как вы себя чувствуете? – спросила она, прощупывая пульс – Какие показатели? – спросила она у Натэль.
– Показатели пришли в норму, но функции почек еще не восстановились.
– Что? Что случилось? – удивленно произнес я, бросая взгляд то на одну, то на другую женщину.
– Мы приняли вас на грани смерти, вернее будет сказать на грани жизни, так как вы были скорее мертвы, чем живы. Отказали почти все органы. Но переливание крови помогло ослабить влияние сыворотки. А остатки сыворотки Дженкинсона в вашей крови дали возможность выяснить, что
– Можно будет сделать противоядие?
– Нет. Нельзя. Но мы узнали, как оно действует: это нейролептик, нейтрализующий участки мозга, отвечающие за превращение в алатиса и иммунную защиту. Так же мы обнаружили в нем вещество, которое нейтрализует защитную реакцию нашей крови – то есть оно делает сыворотку незаметной для иммунной системы, и та свободно достигает нужных органов, уничтожая их.
– Значит, у Дженкинсона были образцы крови алатисов, чтобы сделать это вещество?
– Думаю да.
– Тогда мне нужно узнать где он ее взял. – решительно произнес я, пробуя подняться с кровати. Но увы! Мне не хватило сил чтобы поднять свое тело с койки. Вдобавок аппарат рядом с моей кроватью начал испуганно пищать.
– Что с ним? – удивился я.
Мария усмехнулась.
– Этот аппарат очищает ваш организм от последствий действия сыворотки (я сама его проектировала). Пока что вы не можете без него полноценно функционировать. И, как вы уже поняли, Аллан, вы еще слишком слабы, чтобы вообще вставать с кровати.
– Я понял: мне предстоит еще несколько дней проваляться без дела в этой кровати.
– Совершенно верно! – улыбнулась Мария – Ведь если я вас переведу в вашу комнату – вы останетесь без присмотра и будете работать исподтишка.
– Вы так хорошо меня знаете?
– Я внимательна. А все признаки у вас налицо.
Она забрала записи и, велев Натэль принести мне графин с водой, ушла прочь. До конца дня я ее не видел. Натэль же каждые полчаса приносила то одни то другие настойки, микстуры и таблетки, назначенные Марией.
Спустя три дня – три ужасно скучных и мучительных дня – я был освобожден! Я вернулся в свой кабинет. Я надеялся сесть за бумаги, увезенные из дома доктора Дженкинсона, но, к моему огромному удивлению, их не оказалось на моем столе. На моем столе вообще не было ни одной новой бумаги, которую мне стоило бы прочитать или подписать. Я догадался, что этой бумажной волокитой занялась Авем. Но всё же, обидно было чувствовать себя настолько заменяемым.
– Я рад, что с тобой все в порядке. – раздался голос Иеронима за моей спиной – Но я же говорил, что ты то и дело попадаешь в передряги со своей самоотверженностью.
– Хорошо, – ответил я, оборачиваясь к нему, – следующий раз я не буду звать никого на помощь.
– Следующего раза могло бы не быть, если бы ты не позвал на помощь. Но, может быть, стоит, всё же, продумывать свои действия? – ответил он, улыбаясь.
– Ты насмехаешься надо мной. – нахмурился я.
– Никак нет. – ответил Иероним, похлопывая меня по плечу – Я действительно рад, что ты позвонил нам, и мы смогли тебя спасти. Однако, советую тебе выше ценить собственную жизнь.
– Я постараюсь прислушаться к твоему совету.
– Это не просьба. – строго ответил Иероним, и его глаза загорелись ярким огнем.
– Ладно, ладно. Не злись. – ответил я, вздергивая плечами – Лучше расскажи, что тут происходило без меня.
– Аллан, я говорю серьезно! Не относись к своей жизни так безответственно. Хотя бы потому, что за тебя волнуются другие.
Его слова заставили меня призадуматься. Я почувствовал, как мое лицо изменило выражение. Я ужасно хмурился. Я почувствовал неприятный холодок внизу живота.
– Не думал, что моя жизнь так много значит на фоне достижения общей цели. – вновь принимая простодушное выражение лица, хмыкнул я, разводя руками. Мне было проще сыграть дурачка и закончить этот разговор, чем вытягивать все чувства наружу.
– Аллан, во-первых, ты – моя семья, и я действительно не хочу потерять близкого человека. Во-вторых, ты глава братства. А в-третьих, самый ценный ресурс нашего братства.
– В каком смысле?
– Во всех. С твоим приходом началось возрождение братства и восстание алатисов против Абсорбс Глобал Индастри. Твои решения революционны, ты "свежая кровь". Именно ты ввел нас в эру технологий, что только улучшило положение алатисов на арене сражений алатисов и Абсорбс. Именно поэтому я прошу тебя быть осторожнее и не принимать непродуманных решений.
– Я прислушаюсь к твоим словам и постараюсь быть осторожней. А теперь расскажи мне, что тут происходило во время моей болезни! – ответил я, присаживаясь в кресло –Ох, я совсем и забыл – что с Дженкинсоном? Где он?
– Он в темнице, внизу. – ответил Иероним.
– Надеюсь, вы не забыли о мерах осторожности?
– Да, мы, на всякий случай, сожгли его одежду и просканировали его самого.
– Что же, это действительно строгие меры. Пойдем к нему?
– Идем. Мы его допросили уже. По дороге зайдем в мой кабинет – я предоставлю тебе всю информацию.
– Что с его лабораторией и домом? Они сгорели?
– Да. От них ничего не осталось.
– А его исследования?
– Их изучили. Расшифровали.
– Мы знаем, что есть у Абсорбс, а что он не успел передать им?
– Нет. Этого говорить он не хочет.
– Идем же, чего нам ждать! – ответил я, подгоняя его – Надо скорее узнать у него эту информацию и разработать план.
Мы быстро сошли на этаж ниже, где находился кабинет Иеронима. В отличие от моего, его кабинет и спальня были в разных помещениях. В кабинете царила атмосфера строгого порядка, иерархичности и структурированности буквально всего, даже воздуха. Огромный кабинет, строго, но роскошно украшенный фресками и лепниной, деревом и гобеленами, вмещал в себе рабочий стол, широкий комфортный стул, два кресла, кофейный столик, шкаф для документов, шкаф для книг, светильники, напольные часы и несколько старинных богато украшенных стульев и старинную копию устава.