Алая мантия

Холт Виктория

– Вы требуете, чтобы я предал свою страну и свою веру! – воскликнул Доминго.

– Мы требуем, чтобы вы спасли свою жизнь, – ответили ему.

В доме, куда его отправляли, уже жил священник, но его должны были вызвать в Рим, и Доминго предстояло занять его место. В семье есть молодые люди, по отношению к которым он должен исполнять обязанности наставника. Таким будет его номинальное положение в Харди-Холле. Его брат может отправиться с ним в качестве секретаря, а Чарли – в качестве слуги.

Если у него появились бы сомнения во влиятельности своих новых хозяев, то ему стоило задуматься о том, каким образом каждое

его движение по прибытии в Англию стало им известно или как случилось, что мистера Хита вызывают в Рим в самый удобный момент, чтобы освободить для него место. «Никакая цена за сведения не является для меня слишком высокой, – говорил сэр Фрэнсис Уолсингем, – и никакие сведения, как бы незначительно они ни выглядели, нельзя игнорировать». Такова была его политика – по этой причине щупальца возглавляемой им организации протянулись по всей Англии и по значительной части Европейского континента.

– Если вы вздумаете предать нас, – сказал Уолсингем Доминго, – то вспомните о поле Святого Джайлса. Тогда, будучи разумным человеком, вы остережетесь совершить подобную глупость. Возможно, вас утешит то, что очень многие – в том числе те, от которых вы ни когда бы не ожидали подобного, – пребывают на службе у государственного секретаря.

Потребовалась длительная подготовка. Те, кто работал на сэра Фрэнсиса, должны были действовать не только в полной тайне, но и с полной безупречностью. Доминго предстояло заучить код, который он должен был использовать в переписке. Никого из замешанных лиц нельзя называть по именам. Кодовые обозначения существовали также для всех, кто занимал высокое положение.

Чарли разрешили часто навещать Доминго в тюрьме, а когда его освободили, он поджидал его, кипя энергией. Доминго еще никогда не видел Монка в столь при поднятом настроении.

– Вы можете доверять Чарли! Я всегда готов услужить вам и сеньору Бласко.

– Значит, Бласко тоже освободили?

– Освободят завтра. Не беспокойтесь, отец. Предоставьте все Чарли.

Монк снял скромную комнатушку в таверне.

– Не вполне подходит для вашего преподобия, но это лучшее, что я мог найти. К тому же вы говорили, что скоро отправитесь в путешествие.

– Очень скоро, – подтвердил Доминго. Комната, которую нашел для них Монк, находилась на Лэдс-Лейн. Чарли приносил туда жареное мясо с Темзстрит и вино с набережной.

Бласко присоединился к ним на следующий день – он сильно побледнел, черты его лица заострились, а вокруг рта появились жесткие складки. Бласко не пытали – его страдания были душевными, так как в тюрьме ему сообщили о смерти Жюли. Но братья обрадовались, что они снова вместе. Тем не менее, Бласко был озадачен.

– Я не понимаю их, – сказал он. – Они схватили нас, заточили в тюрьму, а потом освободили!

– Мы не настолько важны, чтобы держать нас в заключении, – отозвался Доминго.

– Однако мы были достаточно важны, чтобы нас разыскивать.

– Возможно, они искали других. Но не будем ломать голову над их методами. Нам предстоит работа. Несколько домов готовы принять нас.

– Откуда ты знаешь об этих домах?

– В соседней камере сидели двое священников. Я слышал, как они молились. Мы стали переговариваться через стену. Наш тюремщик был неплохим парнем. Он пожал плечами и сказал, что не видит вреда в наших разговорах. Иногда он даже отпирал мою камеру и раз решал посещать священников. Они говорили о работе, которую я мог бы выполнить, получив свободу. Мы исповедались друг другу в наших грехах и вместе причастились. Они назвали мне имена людей, которые с радостью предоставили бы мне приют, и я узнал о семье в Девоне, которая хочет, чтобы я провел у них некоторое время, так как их священника отзывают.

– Нам поразительно везет, – заметил Бласко. – Очевидно, англичане немного повредились в уме, если сначала схватили нас, а потом отпустили.

– Возблагодарим Бога за их безумие, – сказал Доминго.

Наконец они отправились в Девон через графства Гэмпшир и Сомерсет. Красота пейзажей придала бы им бодрости, если бы обоих не тяготило чувство вины.

Только Чарли был счастлив и громко распевал, проезжая по крутым и извилистым дорогам.

Бласко было не до пения. «Жюли мертва, – говорил он себе, когда они ехали по вересковым пустошам. – Она умерла, направляясь ко мне. Почему она так хотела меня увидеть?»

Бласко представил себе мирный гугенотский дом, в котором жила Жюли с тех пор, как они прибыли в Англию. Почему она решила отправиться к нему в тюрьму, подвергнув опасности собственную свободу? Бедная, глупая, неосторожная Жюли! Он никогда так не думал о ней раньше.

Она не любима его. Между ними никогда не было любви. С его стороны была жалость, а с ее – долг.

«В чем я был не прав по отношению к Жюли? – спрашивал себя Бласко. – Может, мне следовало оставить ее убийцам на улице Бетизи, и это избавило бы ее от многих страданий? Может, я не должен был идти в этот дом, а остаться ночью в гостинице как добрый католик? Хотя в ту ночь ни один добрый католик не оставался дома. Добрые католики ходили по парижским улицам, и кровь капала с их шпаг. Будь я добрым католиком, моя бы жизнь была совсем другой. Я бы вернулся домой, женился на подходящей для меня женщине – разумеется, католичке, и жил бы с ней в согласии, как мои родители. Скольких лет страданий можно было бы избежать!»

А теперь образ Жюли будет преследовать его до конца дней. Жюли на крыше; Жюли в его объятиях в гостинице, покуда мимо движется процессия на кладбище Невинно Убиенных; Жюли, стоящая на коленях на кровати, прислушиваясь к шагам на лестнице; наконец, Жюли под ногами у толпы, спешащей поглазеть на казнь Бэбингтона…

Теперь, проезжая по вересковым пустошам, Бласко смотрел на кусты утесника, кажущиеся золотыми в солнечных лучах, на маленькие ручейки, бегущие среди камней, и спрашивал себя: «Что мы здесь делаем? Доминго выполняет работу, к которой его готовили много лет, а я… я шпионю для моей страны».

– Скоро покажется Плимут, – сказал Чарли. – Вы говорили, отец, что дом, куда мы едем, находится на самой окраине?

– Да, – отозвался Доминго. – Наше путешествие почти окончено.

– Ты уверен, что мы останемся здесь? – спросил Бласко.

– В Харди-Холле нас ожидает работа, – ответил Доминго.

– И хорошая работа, джентльмены! – подхватил Чарли. – Спасать людские души из рук дьявола!

– Мы окажемся неподалеку от моря, – заметил Бласко и подумал: католический дом, куда поручили ехать Доминго, весьма удачно расположен. Экспедиции в Тихий океан, Северную и Южную Америку отправляются из Плимута. Он начал многое понимать. Работа Доминго – убеждать людей сменить веру, а его работа – собирать сведения о судоходстве в проливе.