Алая нить

Риверс Франсин

Джошуа обставил яму шестами и покрывает их пластами древесной коры и камышом. Бет и мальчики месят для него глину. К счастью, вот уже два дня как погода немного успокоилась. Туман покрывалом лег на землю.

Теперь мы живем в хижине, такой же, как у Коксэниса и его соплеменников. Интересно, что бы подумала обо мне тетя Марта, узнай она, что мы живем как первобытные дикари? Однако, должна признать, жить в таком домике несравнимо лучше, чем в повозке. Мы перебрались туда, как только снова пошли дожди, и теперь нам сухо и тепло.

Спасибо

Тебе, Господи, за то, что снова подарил нам крышу над головой.

* * *

Дети докладывали Сьерре абсолютно все, вне зависимости от того, хотела она слушать или нет.

— Папа взял в кредит кое-какую мебель, — сообщил Клэнтон после первого же посещения квартиры отца. — У него новый диван и пара кресел-качалок. А еще он купил домашний кинотеатр: телевизор с огромным экраном, колонки со стереозвучанием… И ты бы видела его компьютеры!

Каролину больше впечатлили белые крысята, которых отец купил для нее.

— Они такие миленькие, мама. Я назвала одного из них Великолепный, а другого — Творожок. Поскольку крысята мужского пола — детенышей не предвидится.

— Да, замечательно.

— А еще у него есть аквариум. Такой маленький, рассчитанный на несколько золотых рыбок.

Приманки.

Клэнтон и Каролина стали все больше и больше времени проводить с Алексом. Прибегали со школы, наспех проглатывали бутерброды и сообщали новости, быстро делали уроки и тотчас убегали к отцу. Сьерра начала уже сожалеть, что не сказала «нет». Она соскучилась по их голосам, даже по тем резким до хрипоты крикам, что раздавались во время их ссор. Иногда она возмущалась, видя их страстное желание быть с отцом, но потом ужасно раскаивалась. Иногда же ее одолевало тоскливое одиночество, и она страдала.

«Грех ли это, Господи? Тебя одного должно быть довольно для человека. Я люблю Тебя. Всей душой. Помоги мне принять эти перемены и не ревновать детей к Алексу. Помоги понять сердцем, что вполне довольно того, что Ты со мной. Помоги мне найти отдохновение в Тебе».

Очень помогали занятия в хоре. В субботу вечером Сьерра и дети шли вместе в церковь, затем отправлялись в семейное кафе, где заказывали десерт. Воскресные дни стали для нее истинно драгоценными, поскольку дети полностью принадлежали ей. Уходили они в церковь рано утром и не возвращались до часу дня. После обеда дети опять отправлялись в церковь, чтобы принять участие в молодежных мероприятиях, а она в это время посещала вечернюю воскресную школу.

Постепенно чувство одиночества перестало мучить ее. Она использовала время отсутствия детей для учебы и завершения всех маленьких, запланированных ею когда-то проектов, на которые вечно не хватало времени. Она могла включить приемник и слушать христианскую радиостанцию, по которой передавали современный рок, и могла подпевать, зная, что ее никто, кроме Господа, не слышит.

Наступало Рождество. Но вместо предвкушения праздника Сьерру не покидало чувство подавленности. Все покупки уже сделаны, подарки упакованы и спрятаны в ее спальне — в платяном шкафу и под кроватью.

Детям вовсе не нужно было обыскивать ее комнату: после Дня благодарения они прекрасно знали, где что лежит. В первую же неделю декабря она начала подписывать поздравительные рождественские открытки и писать письма. Она всегда так делала. Это было единственное время в году, когда она могла наверстать упущенное и узнать все новости от друзей и родственников.

Снова позвонил Рон.

— Ты чем-то расстроена?

— Занимаюсь написанием рождественских писем. Убивает необходимость повторять снова и снова: «мама умерла от рака», «мы с Алексом развелись».

— Поможет ли мое предложение развеселить тебя?

Уголки ее губ дрогнули.

— Смотря какое.

— Исключительно пристойное, уверяю тебя. В отеле «Хайятт Редженси» мы организуем рождественский благотворительный вечер, и я отчаянно нуждаюсь в прекрасной хозяйке.

— Нужно подавать напитки и закуски?

— Нет. Стоять рядом со мной и приветствовать гостей, гостей такого ранга, которые обладают великим множеством денег и неодолимым желанием расстаться с ними ради хороших дел, таких, которыми занимается лос-анджелесское отделение «Аутрич».

— И кинозвезды будут? — спросила она, поддразнивая.

— Несколько.

— Шутишь!

— Думаю, тебе будет интересно.

Она сделала вид, что колеблется.

— Ну, не знаю. А Мэл Гибсон появится?

— Нет.

— Тогда я не…

— Умоляю.

Сьерра расхохоталась:

— Я с радостью поддержу тебя. И ты знаешь это. Форма одежды парадная?

— Конечно. Я буду во фраке.

Рон посвятил ее в детали. Заберет он ее рано. Званый вечер включает в себя полноценный ужин и танцы.

— Мероприятие затянется до глубокой ночи, — предупредил он. В ту минуту, когда она положила трубку, Клэнтон уже выходил за дверь.

— Милый, не скажешь ли отцу, что мне надо поговорить с ним? Это важно.

Через несколько минут зазвонил телефон.

— Что случилось? — спросил Алекс.

— Могут дети переночевать у тебя 21 декабря?

— Переночевать? Где же будешь ты?

— На благотворительной акции с Роном. Он сказал, что я приеду домой поздно.

— У меня нет лишних спальных мест.

Голос его был холоден.

— Возможно, я смогу дать пару спальных мешков. — А вдруг у него другие планы, планы, о которых ей вовсе не хотелось слышать? — Ладно, забудь. Мне следовало продумать все основательно, прежде чем беспокоить тебя, Алекс. Каролина уже давно просилась остаться на ночь у Сьюзан, а Клэнтон всегда может пойти…

— Я побуду с ними у тебя, — не допуская каких-либо возражений, заявил он. — Мы придумаем, как развлечься вечером, и потом я задержусь до твоего прихода.

— Может, меня не будет очень долго, Алекс.

— У тебя очень удобный диван.

— Ты уверен? — Голос ее звучал не очень радостно.

— Да, уверен.

Вздохнув полной грудью, Сьерра позвонила Одре и сообщила ей, что приглашена на официальное мероприятие в роли хозяйки.

— Мне необходимо найти подходящее платье.