Алая зима
Шрифт:
Минору принял более удобную стойку и направил лезвие в сторону соперника, но вдруг заметил Эми.
– Доброе утро, госпожа! – коротко поклонился он, подняв посох.
Катсуо оглянулся и тут же встал ровно.
– Эми! – воскликнул он, раскрасневшийся то ли от сражения, то ли вновь от смущения. – Что ты здесь делаешь?
Минору хмуро уставился на младшего сохэя. Эми моргнула, не зная, что ответить, и глянула вниз, на незнакомок, не сдвинувшихся с места. Повисло неловкое молчание.
Звонко рассмеявшись, старшая из девчонок
– О, Катсуо! Минору! Доброе утро! А мы тут показываем госпоже окрестности.
Девчонка стиснула Эми крепче и одарила сияющей улыбкой, в которой явно читалось: «Ты нас выдала, так что давай-ка лучше подыгрывай». Вторая девочка поднялась следом, вся пунцовая.
Первая, не выпуская Эми из плена, широко взмахнула ладонью.
– Дом уже посмотрели, теперь покажем конюшню. Нравятся лошади? У нас их четыре: три кобылки и мерин.
Продолжая болтать о лошадях, она потащила Эми обратно к дорожке. Вторая девочка поплелась за ними, не поднимая взгляда. Катсуо и Минору молча смотрели им вслед. Прилипшая к Эми девчонка громко разглагольствовала до тех пор, пока сохэи не остались прилично позади. Спустя минуту вновь донесся звон оружия.
Девчонка наконец убрала руку с плеч Эми и закатила глаза с такой силой, что ее голова дернулась назад.
– И вот надо ж было тебе так подойти! Они ведь понятия не имели, что мы подглядывали, пока ты не решила постоять на виду.
– Я не понимала, что вы делаете, пока Минору меня не заметил, – то ли попыталась оправдаться, то ли признала свою вину Эми.
– Теперь придется искать новый способ за ними следить, – девчонка хмыкнула и, не замедляя шага, устремилась вперед по тропинке от дома на север. – Я, кстати, Рина. А это – Юи.
Она указала через плечо на свою напарницу – та безмолвно пялилась на Эми. Толстые очки увеличивали глаза Юи, делая ее взгляд еще более странным. Волосы у нее были до плеч – длины едва хватало, чтобы собирать их в положенный мико хвост, – а крошечная фигурка терялась в широких рукавах белого кимоно и просторных красных хакама.
– Когда ты приехала, мы были в школе, а потом Нанако запретила нам приходить на твой первый ужин здесь. – Снова закатив глаза, Рина заправила длинную челку за ухо. – Кто знает, почему. Ее бесит, даже когда ветер дует не в ту сторону.
Судя по всему, Нанако вела себя грубо не только с Эми.
– Рада знакомству, – произнесла Эми, пользуясь первой паузой в болтовне девочки. – Я…
– Кимура Эми, – радостно перебила ее Рина. – Камигакари Аматэрасу, амацуками ветра, вестницы радости и весны, повелительницы вихрей и бурь. Мы знаем. Знали еще до того, как каннуши Фуджимото объявил, что ты останешься здесь до церемонии. Твое имя известно всем мико во всех храмах Аматэрасу.
Сзади донесся тихий голосок. Рина остановилась и фыркнула.
– Говори громче, Юи! Хватит шептать,
Юи сцепила руки.
– А у тебя правда есть метка ками? – спросила она чуточку отчетливее.
Эми кивнула и прижала ладонь к груди.
– Да. Она появилась, когда мне было восемь лет, на утро после зимнего солнцестояния.
– А можно посмотреть? – засветилась от любопытства Рина.
– П-посмотреть? – изумилась Эми. О таком ее еще никто не просил. Разве Рина не заметила, что она и так жестом обозначила место – ровно над ложбинкой груди? – Она… э-э… не там, где можно… то есть было бы неуместно…
– Забей, – отмахнулась Рина и пошла дальше. – И каково это – быть камигакари? Могу поспорить, что легкотня, а? Тебя-то никто не заставляет работать, для этого ты слишком важная.
Эми неохотно зашагала за ней. Над тропинкой нависли раскидистые кроны деревьев, за которыми уже не ухаживали так, как в саду. Дом скрылся из виду, а ни один из сохэев так и не отправился следом. Вот тебе и стражи…
– Долго ли еще идти? – спросила Эми. – Конюшня ведь на землях храма?
– Конечно, – беспечно отозвалась Рина. – Прямо за поворотом. Знаю, тебе нельзя уходить с земель храма без сохэев.
Она резко свернула влево. Лес кончился, и за ним обнаружилась огороженная лужайка с простенькой конюшней. Присыпанную снегом траву щипали четыре лошади – две бурых, гнедая с темными чулками и черным храпом и, наконец, вороная с одним белым носком. Гнедая подняла голову и заржала; остальные невозмутимо продолжали жевать.
Рина подошла к деревянной ограде, а затем, прислонившись к ней спиной, устроила локти на верхней перекладине и усмехнулась.
– Так что, мисс камигакари, каково это – быть тобой?
Эми чуть не скорчила гримасу. Она-то надеялась, что Рина уже позабыла об этом вопросе.
– Почти как быть мико, но куда больше… ограничений.
– Вряд ли ограничения так уж плохи. – Рина пнула траву. – Тебя же вечно балуют, да? Красивые сохэи на побегушках, плюс всю работу выполняют другие мико, раз тебе нельзя напрягаться и рисковать здоровьем. Да брось. Как по мне – звучит очень даже круто.
Стараясь не хмуриться, Эми глянула на лошадей. Гнедая вернулась к трапезе, не обращая внимания на снег. Впрочем, становилось теплее, и к обеду он должен был растаять.
– Да, наверное, есть и свои преимущества, – пробормотала Эми.
– Камигакари надлежит хранить чистоту, – шепнула Юи, сцепив руки, – дабы получить силу и дух ками. Дважды в день омываться, медитировать до и после сна, есть лишь здоровую пищу, пить лишь очищенную воду. Камигакари должна сохранять непорочным как дух, так и тело, и прогонять злые, нечистые мысли и желания.
– Что, опять учебники зубрила? – буркнула Рина, глянув на Юи, а потом ухмыльнулась. – Нечистые желания, м-м? Значит, не стоит нам звать тебя подглядывать за сохэями. Они здесь всего неделю, а тренируются по два раза в день.