Алая зима
Шрифт:
Как ей рассказать? Как объяснить, не рассказав о том, что случилось, едва она открыла руководство каннуши?
– Я… обещаю все тебе рассказать, - тихо сказала она. – Но сейчас я не могу. Это… сложно.
Он тяжело смотрел на нее, а потом с неохотой кивнул.
– Что случилось после того, как я ушла вчера? – она не хотела знать, но это подготовило бы ее к грядущему разговору с Фуджимото.
– Как только мы поняли, что тебя нет, мы начали поиски. Нашли записку, но каннуши Фуджимото послал меня в лес, а Минору в город на поиски. Мы искали весь день, но не нашли ни следа. Думаю,
Она виновато вздрогнула.
– Мы решили отдохнуть, а потом продолжить поиски, – рассказывал он. – Я не мог уснуть, так что пошел проверить границу земель. И тогда я обнаружил, что защита тории сломана, но я не мог ощутить рядом ёкая. Я побежал в храм и увидел барьер ёкая. Я хотел будить остальных, но услышал твой голос, хоть и тихий. Барьер заглушал звук, и я ничего не видел сквозь него, но я знал, что ты там, так что я ждал, пока барьер падет.
Он стиснул зубы.
– Когда барьер пал, я был уверен, что увижу лишь твое тело. Но ты была жива.
– Широ победил их. Они чуть не убили его.
– Широ – это кицунэ? Тебе повезло. В следующий раз тебя будет убивать он.
– Он чуть не умер, защищая меня.
– Потому что в долгу перед тобой? – строго спросил Катсуо. – Потому что ему от тебя что-то нужно? Он ёкай, Эми. Они не жертвуют собой. Если они помогают людям, то из выгоды для себя.
Она отвела взгляд и промолчала.
– Тэнгу забрал его до того, как прибежали Фуджимото и Минору. Я не знал, что сказать им, - он поджал губы и нахмурился. – Они решили, что я убил ёкая, и я… не исправил их.
Она взглянула на него.
– Почему?
– Я не понимал, что случилось, кто те ёкаи. Ты звала их союзниками, но… Я не знал, как объяснить другим, что на тебя напали два ёкая, а двое других защитили, так что я не упоминал тех двоих.
Слезы обжигали глаза. Катсуо соврал, защищая ее, чтобы у нее не было еще больше проблем.
– Спасибо, - прошептала она.
Он что-то пробормотал и поднял поднос, переместил его на ее колени.
– Поешь, пока не остыло.
Она вяло сняла крышку с миски и взяла ложку. Бульон, толстая лапша и кубики тофу уже остыли, но она ела, не ощущая вкуса. Мысли кружились в голове, эмоции трепетали за ними. Ее надежда умерла после визита в Коянэ, остался горький вкус пепла во рту. Ей оставалось только исполнить обещание и снять с Широ оненджу. А потом ей нужно будет пройти до предначертанного конца.
Она отодвинула поднос.
– Я… хотела бы помолиться.
– Помолиться? – повторил он.
– В храме.
– О, - он замешкался и поднял поднос. – Каннуши Фуджимото работает с барьером тории, но он скоро вернется. Если поспешим, успеем в храм первыми.
Она чуть не попросила пойти одной, но поняла, что этого не будет. Они не оставят ее одну вплоть до солнцестояния. Катсуо ждал за дверью ее комнаты не из тревоги, а потому что ему приказали сторожить. Фуджимото не мог рисковать и давать ей шанс на побег.
– Мне нужно переодеться, - сказала она ему.
Он ушел в коридор, а она подняла вялое тело с кровати и добралась
Эми замерла на краю двора. Лужи, оставшиеся от хозяйки дождя, и следы огня виднелись на камнях. Она смотрела на черные следы, представляя, как они попали сюда. Это сделал Широ? Он использовал огонь мало, насколько она видела, но она не знала, какие новые способности открыла у него, сняв второй виток оненджу.
– Что случилось с телами ёкаев? – спросила она.
– Пропали, - он заметил ее испуганный взгляд и пожал плечами. – Все тела ёкаев… рассеиваются. Даже крови нет, видишь? Старый сохэй рассказывал, что после смерти ёкаев поглощает царство духов. Там ки самых сильных ёкаев накапливается, пока силы не хватит, чтобы ёкай вернулся в царство живых. Он даже предполагал, что есть число ёкаев, что постоянно перерождаются. Кто-то раз в несколько лет, кто-то – каждый век.
– Когда они возвращаются, они помнят предыдущие жизни? Или это как рождение заново?
– Не знаю.
Задумавшись, она пересекла двор к фонтану, чтобы ополоснуть руки и рот. Катсуо шел в нескольких шагах позади, не шумя, а она приблизилась к главному залу и поднялась по широким ступеням. Она остановилась и посмотрела на веревку, свисающую с колокола. Она не молилась Аматэрасу после того, как прочитала руководство каннуши.
Она потянула веревку. Дважды поклонилась, дважды хлопнула, сложила ладони и склонила к ним голову, закрыв глаза.
Слов не было. Ни мыслей, ни вопросов. Она стояла, не двигаясь, и впервые не могла ничего сказать своей ками. Она не знала, что сказать. Она могла спросить, почему ей врали, почему не предоставили выбор. Она могла спросить, почему Аматэрасу выбрала ее среди всех юных мико, просящих выбрать их. Она могла спросить, жалела ли Аматэрасу о том, что получит от Эми. Она могла задать тысячу вопросов… но они не имели значения.
Шли секунды, превращались в минуты, она стояла, потерявшись во тьме разума, а потом в ее груди вспыхнуло слабое тепло над сердцем. Жар медленно растекался по ней, отгонял тени и согревал холодный лет отчаяния и горя. Теплое прикосновение Аматэрасу разлилось по ней, в нем были мягкие эмоции, которые Эми не могла назвать, но груз на ее плечах и сердце стал меньше.
Печаль и сожаление проникли в нее, а потом присутствие Аматсуками угасло, оставив Эми в холоде горя.
Она простояла еще несколько долгих минут, а потом подняла ладонь к щеке и обнаружила, что та мокрая от слез. Вытерев лицо рукавом, она поклонилась. С судорожным вдохом она развернулась.
Катсуо ждал ее у ступенек, как она и думала. Но она не ожидала увидеть с ним Фуджимото и Минору. Нанако была в дальнем конце двора, следила за Риной и Юи. Девушки на четвереньках отмывали почерневшие камни губками и мыльной водой из ведер. Как долго она молилась?