Албазинская крепость
Шрифт:
Начальник Желтого знамени, не дождав ответа от Сабурова, решил атаковать крепость. Воины его кинулись на приступ, но понесли потери и отошли. Вновь ударили пушки, взвились стрелы железные, огневые, травленные змеином ядом. Албазинские жонки с малолетками бегали по крепостной площади, хоронясь и пригибаясь, забрасывали песком ядовитые и огневые стрелы.
К вечеру бой утих.
Сабуров оглядел дали с дозорной башни: всюду богдыханова рать, не видно ей конца. Сокрушенно думал он: "Убывают запасы огневые. Воинов мало, потери столь велики. Пало много храбрых казаков, старых бывальцев, ратных товарищей".
Сабуров сошел с башни, скрылся в подлазе, сел на песок, голову зажал шершавыми ладонями. Сидел долго. Над ним - небо одето синевой, частые звезды перемигиваются, плывет лениво луна, желтым глазом оглядывая землю... Жгли маньчжурские ратники костры, ржали кони, людской гам эхом несся по Амуру.
В ту ночь и созрели у Сабурова хитрые и страшные помыслы. Решил он спасти людей от неминуемой погибели. Прикидывая так: "Были бы живы люди, а крепость воздвигнуть снова можно..."
Ночью албазинцы крепость подожгли и бежали через потайные подлазы и подкопы.
Взглянул Сабуров на крепость с горы. Стояла она одиноко, сиротливо, дымились подпаленные башни...
Жаль стало Сабурову строение, скрипнул зубами, гордо сказал:
– Пусть казаки пораненные, хворые да жонки с младенцами тайгой идут через хребты на Нерчинск. Остальные ратные люди пусть сойдут в долину.
Набралось около трех сотен казаков и людей посадских. С ними ночью лесами, буреломами, болотами обошел Сабуров вражеский стан, чтоб кинуться на головную рать маньчжуров с обходной стороны и сбросить ее в Амур с крутого берега.
В тот поход Ярофей Степаниду не взял. Сколь жонка ни упрашивала, Ярофей отвечал:
– Негоже жонкам идти в открытый кровный бой...
На том Степанида не успокоилась. Едва скрылся Ярофей с албазинцами, она собрала казачьих жонок в круг.
– Жонки! Наши мужи, голов своих не жалея, идут в неравный бой, а мы, в трусости мышам подобны, бежим?
– Какая от баб подмога?
– перебила Степаниду старая жонка Силантьиха.
– Подмога велика. Смекаю, жонки: хоронясь лесом, обойдем крепость, выйдем с горы, распустив знамя по ветру. От того вороги сполошатся и силу ратную на нас поведут.
Жонки заголосили:
– Ой, Степанида, от того бабьего похода, окромя срамоты, иного не будет.
– Побьют нас, захватят в плен...
– Затея твоя, Степанида, негожа...
Она вновь горячо уговаривала:
– Бою не бывать, тому порука лес, в лесу, жонки, схоронимся. Ярофей с казаками упрямцев сломит: ударит сбоку. Мы же сотворим лукавство и отвод глаз.
Жонки Степаниду охаяли. Но она не унималась, собрала в тот бабий поход двадцать пять жонок. Остальные не пошли.
Ночью налетела буря, полил проливной дождь. С гор ринулись мутные потоки, разлились речки, забили горные ручьи.
Жонки дошли до горы, где стояла крепость. Удивились: крепость темнела утесом. Огонь не спалил ее, охранил дождь. Оттого маньчжурские начальники и не поняли хитрости Сабурова, послали в крепость посланцев с угрозой: "Коль без боя не сдадитесь, быть вам огнем спаленными, саблями порубленными".
Посланцы вернулись, не войдя в крепость. Начальник Желтого знамени, зная, что запасы огневые в его войске заметно поубавились, приказал перестать бить из пушек.
Решил идти на крепость полной силой: пешей и конной.
Весь день богдыханова рать готовилась к осаде. Жонки вышли на гору, подняли знамена. Маньчжурские воины удивились, откуда взялись русские, и пошли на приступ той горы.
Стемнело, почернели леса, притих Амур. В это время ударил Сабуров; внезапный налет переполошил войска маньчжурского стана. Им почудилось: напала несметная сила русских с двух сторон. В том ночном бою маньчжуров и даурцев немало полегло, немало утонуло их и в черных водах Амура. Пало много и лихих албазинцев. Бегством спаслась с Сабуровым малая кучка: шестьдесят казаков да девять жонок. После того боя Ярофей Сабуров окривел; выбил ему даурский лучник левый глаз. Повязав кровавое дупло тряпицей, Ярофей сердито говорил казакам:
– Божьей милостью руки целы. Глаз же мой богдыхану пожива малая... Я его подлое воинство и единым глазом вижу...
Гору же, где Степанида с храбрыми жонками обманула маньчжурских военных начальников и отвела рать, назвали казаки Степанидиной заставой.
И это имя горы сохранилось навсегда.
Крепость Албазин богдыханово войско снесло начисто и отступило.
Албазинцы, дойдя до реки Шилки, повстречали русскую рать в триста пятьдесят самопалов, с пушками и огневыми запасами. Шла рать под началом Афанасия Байдонова из Нерчинска на подмогу албазинцам. Опоздала та подмога на один день.
Афанасий Байдонов упрекал Сабурова: крепость он бросил напрасно. Идет к Албазину еще рать русская в пятьсот самопалов, с пушками долгомерными, богата и свинцом и порохом. И решили казаки вернуться, из Албазина непрошенных гостей выгнать и на рубежах снова закрепиться.
Афанасий Байдонов послал доглядчиков, чтоб узнали все о неприятеле и его замыслах. Доглядчики вернулись, не отыскав даже следа неприятеля. О крепости доглядчики говорили:
– А крепости той на свете не стало... Лежат уголья черные да пепел.
Вернулись к Албазину русские и вправду нашли не крепость, а развалины торчащие, дым да угли. Маньчжуры сожгли крепость. Запасы еды, что спрятали албазинцы и потаенных ямах, отыскали и разграбили. Остался лишь хлеб на дальних полях: неприятель эти нивы сжечь не успел.
Поставив караул и дозоры, Афанасий Байдонов послал половину людей, чтобы старательно сбирали с полей хлеб, а другая начала воздвигать новый Албазин. Афанасий Байдонов - прославленный русский мастер по строению крепостей. Новый Албазин он начал строить искусно, чтоб неприступен был ни с поля, ни с Амура.