Альбинос (сборник)
Шрифт:
Я поднял ружье, прицелился и выстрелил из обоих стволов. Из шкафа повалил дым, ржавые стенки затряслись, посыпались искры из щелей.
Вагонетка мчалась дальше, приближаясь к галереям.
– Не вышло… – начал я.
Раздался хлопок. Шкаф дрогнул, с него сорвало дверцу… и вагонетка с гетманами, как раз выскочившая на эстакаду, свернула на другую ветку.
Расплющь вас всех платформа! Я-то думал, вагонетки встанут, но этот шкаф, оказывается, управлял стрелкой.
Хорошо хоть скорость упала, когда мы покатили вдоль галереи. Ефим выкрикнул
Теперь его вагонетка удалялась от нас, и я выпрямился.
– Вылезаем.
– Зачем?
– А зачем нам туда? – Я мотнул головой в сторону трубы, куда сворачивали вагонетки, идущие впереди, и перемахнул на длинную железную площадку боковой галереи.
Лада попыталась перелезть через высокий бортик. Догнав вагонетку, я схватил ее за руку.
– Прыгай!
Она так и сделала, я подхватил девушку и поставил на ноги.
Людей между балками видно не было, зато хватало всяких щелкающих, тарахтящих и гудящих механизмов.
– Надо прятаться.
Мы отбежали в глубь галереи, к генератору, возле которого на козлах лежала цистерна. К ней тянулись кабели и гибкие шланги, за железными стенками булькало, в местах креплений шлангов иногда посвистывало, наружу вырывались струйки пара. За цистерной была вертикальная лестница, дальше сквозь лес балок виднелась пронизывающая все основание завода толстая ребристая труба, в которую въезжали вагонетки. Солнце ярко светило в небе, было жарко и душно. Наши шаги отдавались гулким эхом.
– На заводе много людей? – спросил я. – Ты вообще бывала здесь раньше?
– Пару раз, с отцом. Нет, не много. Рабы внизу, у бассейнов, а тут только механики появляются, которые посменно дежурят.
– А охрана?
– Внизу есть, рабов стерегут, обычно двое или трое, не больше. Ну, еще на уступе возле моста, который ведет в рабочий квартал, всегда хотя бы один человек стоит.
– Нам надо наверх, – решил я, подходя к лестнице. Она ныряла в решетчатый колодец, тянувшийся, возможно, до самого верхнего заводского уровня.
Поплевав на ладони, я сказал Ладе: «Давай за мной», – и полез.
Вдалеке по правому склону ущелья вверх желтой лентой убегала дорога – моя цель, путь из Инкермана.
– Что там? – донеслось снизу.
– Не шуми.
Высунувшись из колодца, я разглядывал ровную крышу из бетонных плит. В некоторых местах темнели круглые отверстия наподобие того, из которого торчала моя голова.
– Крыша, – поправив тюрбан, сказал я Ладе. – Пустая. Мачту для швартовки дирижаблей вижу. Она снизу, то ли из этой скалы, на которой завод, то ли из склона торчит. И шумит там что-то, вроде куча моторов работает.
От крыши к середине мачты, обтянутой парусиновой тканью, тянулся аккуратный мостик-радуга с навесом и ограждением.
– Что еще? – спросила Лада.
– Мостик с крыши к мачте идет. – Я отодвинулся, прижавшись спиной к стенке колодца. – По нему и уйдем. По мачте спустимся и…
– Правильно, – согласилась она.
– Только я ее основания отсюда не вижу. Надо сначала понять, что под ней. Поднимайся.
Выбравшись наружу, я побежал в сторону мостка, и Лада последовала за мной. Перепрыгнув через пару колодцев, остановился на краю крыши, и взгляду открылась ровная площадка, а дальше – склон.
– Что это? – спросил я.
На площадке рядами выстроились грузовики с высокими бортами и брезентовыми тентами. За грузовиками стояли необычные трехколесные машины, чем-то похожие на мотоциклы, у некоторых сзади была приварена квадратная решетка с треногой и пулеметом. Быстрые, должно быть, машинки, маневренные и устойчивые. Вон какие колеса широкие. И груз они на прицеп наверняка могут взять, легкую цистерну с горючим или тележку с провизией и патронами. Еще дальше, возле дороги, ведущей из ущелья, рыжим пятном маячил автобус Чака, стоящий между двух длинных приземистых строений, похожих на склады.
Рычали моторы, из выхлопных труб валил дым, вокруг машин суетились гетманы. Очень много гетманов.
– Да их тут целая армия, – сказал я.
– Это мотовозы, – пояснила Лада.
Окинув взглядом всю эту картину, я заключил:
– В общем, гетманы собираются войной на Херсон-Град. Плохо. Но все равно нам надо вниз, как еще из ущелья выбраться? С той стороны площадки людей возле машин почти нет, идем туда.
Оглушительно взревел двигатель. В нос ударил едкий запах солярного выхлопа, и я задержал дыхание.
Лежащая рядом Лада что-то сказала. Над нами взрыкивал мотор, выплевывая из выхлопной трубы едкие клубы дыма.
Перевернувшись на другой бок, я увидел колеса соседнего грузовика. За ним стоял еще один, а дальше был край площадки и склон.
Двигатель смолк. Раздались голоса, потом удаляющиеся шаги.
– До мачты отсюда недалеко, – прошептал я и, перевернувшись на спину, осмотрел днище грузовика.
Вверху была заляпанная грязью сварная рама, наискось к заднему мосту шел карданный вал, выше – дощатое дно кузова. Слева от рамы двигателя висел бензобак, справа какой-то ящик, наверно, для инструментов.
Снова послышались шаги, и я опять улегся на живот. К грузовику приближались двое, один сказал:
– Гоняют туда-сюда, чего старшине неймется?
Второй, прокашлявшись, сипло ответил:
– Та не поймешь их, сначала грят, что повезем людёв, теперя – ящики с патронами.
Гетманы разошлись по разные стороны кабины, и первый добавил громко, открывая дверцу:
– Слыхал, дочка Лонгина – предательница?
Лада рядом заерзала, я схватил ее за плечо, прижал к земле.
– Да нам-то чё? – откликнулся другой. – Все одно на Херсон-Град идем. Патронами токмо загрузимся… Эх, не ко времени оно мне! Я рабыню купил, девку молодую с самого Моста. Стока копил на нее… Сноровистая, поцарапала, слышь, пришлося побить, так вроде присмирела. Я думал этой ночью… а теперя бери и уезжай! Ладно, поперли на склады.