Алчность. Жажда магии
Шрифт:
– Кто тебе сказал, что ваш свет лучше моей Тьмы?
– вкрадчиво и с предвкушением спросил я, выплескивая в окружающий мир море энергии.
В один миг большой костер, разведенный мной в самом начале вечера, потух, не в силах противостоять силам тьмы. Луна на ясном небе также прекратила одарять нас своим прекрасным светом, скрывшись за окутавшей нас пеленой темной энергии. Звуки заунывного пения стали доноситься до меня, словно сквозь толщу воды. Мир потерял свои краски, приобретая черно-белый
Я беззвучно переместился к лидеру, оказавшись у него за левым плечом. Заметить меня он был не в силах, но точно почувствовал чужое присутствие рядом с собой.
– Скажи мне, святоша, - вкрадчиво прошептал я на самое ухо врагу голосом, который не может принадлежать человеку, - Ты когда-нибудь слышал выражение: 'Ночь темна и полна ужасов'?
Одновременно с этой фразой моя когтистая лапа пробила грудную клетку жертвы, превращая содержимое в фарш.
– Твоя душа - моя, - сказал я умирающему святоше, прежде чем приступить к трапезе.
По окутанному Тьмой пляжу пронесся мой густой утробный смех, вызванный эйфорией от поглощения души и проникающий в само сознание оставшихся жертв.
В следующий миг царящую тишину начали разрывать крики ужаса и боли. Тьма, подчиняясь моей воле, начала медленно и мучительно разрывать и изменять тела святош. Тонкие жгуты проникали под кожу, впивались в мясо, чтобы добраться до внутренних органов и превратить их в кашу.
Толстые щупальца Тьмы хватались за конечности отчаянно отбивающихся жертв и начинали медленно выкручивать их, разрывая сухожилия и плоть до тех пор, пока та или иная часть тела не отрывалась с громким хрустом. Все это сопровождалось многоголосой симфонией боли.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Тьма схлынула, оставляя после себя залитый кровью пляж и растерзанные тела врагов.
Со стороны дорожки, ведущей к дому, послышался топот ног. Посмотрев в том направлении, увидел спешащего ко мне, слегка помятого, Карлуса с окровавленным боком.
– Все в порядке, - сразу заверил меня подбежавший дед, завидев в моих глазах беспокойство.
– Хорошо, - облегченно выдохнул я, - Как девчонки и дети?
– В норме, - отмахнулся старик, восстанавливая дыхание, - Напуганы, но совершенно здоровы. Ни единой царапинки.
– Джон с девочками подоспел вовремя, - тем временем продолжал пояснять старший родственник, - Непосредственно к тому моменту, как на нас напали. Только и успели, что спрятать Амелию и Валери в доме.
Я внимательно слушал старика, параллельно пытаясь унять ярость, так вспыхивающую от осознания, что эти святоши посягнули на то, что принадлежит мне.
– Помощь нужна?
– спросил я, стараясь отвлечься, и указал на пораненный бок.
– Всего лишь царапина, - отмахнулся собеседник, в подтверждение оголяя поврежденный участок.
Там красовалась тонкая рана, оставленная чем-то достаточно острым, чтобы пробить дедовскую шкуру. Кровь уже свернулась, так что умереть от кровопотери ему не грозит.
– Сколько их было?
– спросил я, желая узнать, как много врагов осталось мной незамеченным.
– Трое, - ответил Карлус, - Одного на себя взял Джон. А у тебя?
– Десять, - последовал мой ответ, а затем кивок на одно из тел, - Плюс их главарь.
Какое-то время мы стояли молча.
– И чего они этим добивались?
– старик задал вопрос в воздух.
– Не знаю, - вставил я свой комментарий, мысленным усилием создавая девять сгустков тьмы, которые должны были поглотить трупы, - Но очень скоро узнаю.
Я медленно подошел к трясущемуся от страха телу, которое принадлежало одному из нападавших. Носком ноги я опрокинул его на спину, отчего с него слетел капюшон, явив миру искаженное ужасом лицо, принадлежащее молодому мужчине.
– И ты мне с этим поможешь, - сказал я, склонившись над пленником и откидывая в сторону балахон, прикрывающий крест, висящий на его груди.
***
Аварис.
Вновь и вновь были слышны крики боли вперемешку с проклятьями. Они отражались от каменных стен и, резонируя, заполняли собой все пространство, отчего их можно было услышать в любом уголке темницы. Очередной крик, который так и норовил сорвать голос, встретил меня, когда я спустился проведать пленника.