Алчность
Шрифт:
— Во что, черт возьми, ты одета?
— О, это вышло с моды? — сказала я, повернувшись настолько, что моя и без того короткая юбка поднялась вверх, обнажив мою задницу.
— Вернись туда и переоденься, черт возьми.
— Нет.
— Хочешь попробовать еще раз?
— Нет. Если бы ты не хотел, чтобы я это носила, ты бы не купил это.
Антон стиснул зубы и сжал кулаки, повернулся и рывком открыл дверь в коридор.
— Ну давай же.
Я следовала за ним, пока мы спускались по ступенькам и направлялись к его «Мазерати». Это была одна из моих любимых машин,
Взяв дело в свои руки, я просунула свою руку под его руку и положила ее ему на верхнюю часть бедра. Он не посмотрел, не вздрогнул, ничего. Как будто меня тут вообще не было.
— Я подумала… может быть, если я буду вести себя хорошо ради тебя сегодня вечером, я получу награду.
— Я абсолютно уверен, что ты не будешь себя вести хорошо, даже если я соглашусь на что-то подобное.
— Никогда не знаешь. При правильной мотивации меня часто можно убедить сделать то, чего я обычно не делаю. Но ты уже это знаешь, не так ли? — я позволила своей руке скользнуть к его уже затвердевшему члену. Даже в классических брюках я чувствовала, как он дергается от желания.
— А если ты не будешь себя хорошо вести, что я получу?
— Все, что ты хочешь.
— Все, что угодно?
— Да, что угодно.
— Ты будешь сидеть в своей чертовой комнате и не будешь мешать, пока я не убью Томми? Потому что это все, о чем я тебя просил, Майя, а ты, похоже, даже этого не можешь сделать.
Я отдернула руку и скрестила руки на груди.
— Знаешь что, Антон? Мне уже надоела эта гребаная игра.
— Это не игра. Я сказал тебе, что мне от тебя нужно, как только ты появилась. Томми должен умереть. Когда это будет сделано, мы сможем разобраться со всем остальным дерьмом.
— Остальное наше дерьмо?
— Да, например, что, черт возьми, я буду с тобой делать, когда все это закончится.
— Ты ничего со мной не сделаешь. Я все еще хочу паспорт. Я все еще хочу уйти.
— Перестань лгать.
— Это не ложь.
Он остановился на обочине и нажал на тормоза. Следующее, что я помню, он прижал меня к стеклу пассажирской двери.
— Ты не можешь покинуть меня Майя. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты моя, а я трахаюсь из-за этой ерунды и лжи.
Он отпустил хватку, и я потянулась к своей шее, наблюдая, как он поправляет куртку и снова включает передачу.
— Не трахайся со мной сегодня вечером, волчонок.
Это были последние несколько слов, которые он сказал мне, пока мы не приехали в клуб.
Антон подъехал и вышел, передав ключи менеджеру клуба, обошел меня, открыл мою дверь и потянулся к моей руке. Я повернулась, скрестив ноги, вышла из машины и попала под натиск людей с камерами, направленными в нашу сторону. Одной из самых привлекательных сторон Maserati были глаза, которые он притягивал. Последнее, что я собиралась сделать, — это показать миру, что под этой юбкой
— Пойдем, — сказал он сквозь наигранную фальшивую улыбку. Толпа расступилась, и мы вошли в клуб. Прошли годы с тех пор, как я входила в эту дверь, но звуки, запахи и свет казались мне такими же знакомыми, как и Антон. Моей первой работой была работа в этом клубе, и только когда мне исполнилось двадцать с копейками, я начала раздеваться в клубе его отца. Он никогда не был фанатом, но в то время он тоже ничего не мог с этим поделать.
Положив руку мне на спину, он притянул меня к себе, охраняя от пьяных посетителей танцпола. Днем и иногда ночами мы пользовались отдельным входом, когда он хотел пробраться туда незамеченным, но сегодня вечером владелец клуба хотел, чтобы мир знал, что он здесь. Мы дошли до задней стойки и поднялись на балкон, с которого открывался вид на все помещение.
Танцоры на больших колонках кружили бедрами в такт музыке, а мужчины внизу не могли отвести от них глаз. Мне не хватало того прилива адреналина, который сопровождал выступления. Я не была на сцене с момента закрытия клуба, и долгое время танцы были огромной частью моей жизни.
Антон остановился и прижался своим телом к моему перилу. Его правая рука поднялась, и он повернул мою голову к клетке, в которой я танцевала. В ней находилась молодая девушка не старше двадцати лет, и она прекрасно проводила время.
— Я скучал по наблюдению за тобой. Это место изменилось с тех пор, как ты ушла, — сказал он, прижимаясь бедрами к моей заднице. — Однажды, когда я смогу быть уверенным, что ты не набросишься на меня, я верну тебя сюда, выгоню всех и буду смотреть, как ты танцуешь только для меня.
Мое тело растворилось в его. В моей голове промелькнул образ того, как я смотрю на него сверху вниз, танцуя обнаженной в клетке, когда он провел руками по моему телу.
— А теперь пойдем, у меня есть дела сегодня вечером.
Антон взял меня за руку, и мы перешли в отдельную комнату сзади. Когда мы вошли внутрь, его приветствовали десять парней, троих из которых мы знали с детства. Данте Корсетти, Нико Маркези и Арес Сабино не встали, а кивнули в нашу сторону. Я не упустила из виду, что в комнате не было другой женщины, кроме тех, кто работал в клубе. Некоторые подавали напитки, у другой был поднос с белым порошком, и двое сидели на коленях у Нико и Ареса. Я наблюдала, как рука Ареса исчезла в верхней части платья женщины, и она посасывала его шею. На его лице было выражение раздражения, а не удовольствия.
— Рад вас всех видеть, — сказал Антон, когда мы сели напротив них.
— Можешь прекратить это дерьмо, Антон, я знаю, ты не рад, что мы здесь.
— Я предполагаю, что это для чего-то важного.
Данте наклонил голову к Аресу.
— Все уходят. Иди подрочи в угол, — со смехом крикнул Арес, когда комната опустела.
— Мы могли бы встретиться в моем офисе.
— Мне здесь нравится, — ответил Данте.
— Романо принесли больше проблем, чем пользы. С этим нужно что-то делать, но я не могу сдвинуться с места, пока ты не сведешь счеты с Томми.