Алеет Восток
Шрифт:
Алибегашвили Леван Маркозович родился в 1934 году, в селе Казбеги Грузинской ССР.
В 1957 г. окончил Ленинградский инженерно-строительный институт по специальности инженер-дорожник.
По распределению попал в Киргизию на строительство Памирского тракта Ош-Хорог. Его домом в это время становятся поселки Гульча, Суфи-Курган, Сары-Таш. Любому альпинисту, бывавшему в районе пика Ленина, знакомы эти названия. Там, после случайной встречи с участниками экспедиции В.М. Абалакова, он по-настоящему заболел горами. Несмотря на то, что вся его работа и так проходила в горах! Вместе с группой начинающих ошских альпинистов в 1960 г. Леван совершает свое первое восхождение на пик Урожай в Дугобе. Уже в 1962 заканчивает школу инструкторов в Талгаре и начинает тренировать секцию автодорожного техникума, а затем и республиканскую команду «Спартака». Инструктором первой категории он отработал 16 смен в альплагерях «Ала-Арча» и «Ала-Too».
СССР 1973 г. в классе траверсов за траверс пиков Победа – В. Пшавела – Неру – САВО и 1980 г. в высотно-техническом классе за первовосхождение на пик Погребецкого (6500 м). Призер чемпионата Москвы 1969 г., ЦС «Спартака» в 1976 и ЦС «Буревестника» в 1978-м. Шестикратный чемпион Киргизии. Первый «Снежный Барс» в Киргизии. Как позже выяснилось, и Грузии. Мастер спорта СССР по альпинизму. С 2007 г. возглавляет Федерацию альпинизма Киргизской Республики. Кавалер неправительственного ордена «Эдельвейс» 2-ой степени.
И сегодня, несмотря на свои восемьдесят лет, продолжает работать главным инженером Республиканского проектного института по строительству дорог. Заслуженный строитель и Почетный дорожник республики. В киргизских горах нет ни одной дороги, к которой бы он ни приложил свои знания и талант. Как утверждает сам Леван, его лебединой песней является проект дороги через Боомское ущелье. Этот участок в шестьдесят километров всегда славился высокой аварийностью. Даже в самом фантастическом сне невозможно было представить, что когда-то здесь будет приличная трасса. Сейчас это – четырехполосная автострада европейского уровня. А Леван продолжает свою «лебединую песню» уже на рекогносцировке будущей трассы Иссык-Куль – Казарман – Ош.
Но вернемся к нашим баранам. В прямом смысле. По приезде в Гульчу нас ожидала теплая встреча. Вернее, Левана. Ведь он проработал здесь восемь лет дорожным мастером. А на Памирском тракте дормастер – это большой человек. И Левана под белые ручки местная команда Памирского автомобильного треста увела на торжественную встречу в честь него самого.
У нас же было особое задание – добыть свежее мясо. Альпинистов-вегетарианцев не бывает. Выше 4000 м без калорий не попрешь. Но зато бывают исключения. Якобы вегетарианцы.
Вот им в нашей команде и был Саша Онин. Мастер спорта по альпинизму, а заодно по самбо, греко-римской борьбе и всяческим боевым искусствам и единоборствам. Невысокого роста, сухощавый, легкий, он обычно играл роль забивного. Шел первым, бил тропу в снегу, завинчивал ледобуры в лед, организовывал страховку. Если эту веревку навесил Саша, можно было смело грузить ее собственной персоной. А еще это добрейшей души человек. Работал тренером в детской спортивной школе в городе Канте. Мало ему было детского шума и крика на работе, так еще вместе с женой организовал детский семейный дом. Иногда в этой семье, кроме своих двоих, жило по десять детей! На тренерскую зарплату разве прокормишь этот детский батальон?! В лихие девяностые какому доброму дяде-чиновнику нужны были эти дети и их проблемы? От полной безысходности снялись Онины с родимого киргизского гнезда и перебрались в матушку Россию. Конечно, не ждали они манны небесной и готовились к худшему. К удивлению, в городе Кирове власти дали им и дом, и деньги на содержание детей. Не дворец, конечно, но то было начало сказки. Через два года Сашу везут в Первопрестольную в Кремль, где президент Путин лично вручает ему орден «За заслуги перед Отечеством»!
Народ должен знать своих героев – Саша Онин
Теперь спустимся на грешную землю и вернемся к вопросу о распространении вегетарианства в рядах альпинистов. Быть лидером на восхождении очень почетно, но трудно. Несмотря на моральные принципы, расход энергии очень большой и организму хочется кушать. Ну очень хочется! А в овсянке и сгущенке калории вроде есть, но ноги не идут. Поэтому выше 5000 м наш вегетарианец Онин сало украинское с мясными прослойками жрал, да требовал еще! Против природы не попрешь.
Вот он-то и руководил операцией по поимке ходячего мяса в образе десяти курдючных баранов. Пока мы нашли стадо в горах, пока разбудили пастуха, пока выбрали самых крупных, уже свечерело. Доверчивые животные, чувствуя свою невеселую участь, сгрудились возле нашего липового вегетарианца, чуя в нем защитника. Но из кустов выскочила шайка презренных поклонников шашлыков по-карски, бешбармака по-киргизски и плова по-узбекски. Дальнейшая транспортировка разъяренных предательством Саши баранов по горной тропе при свете полной луны до дороги превратилась в трагикомедию. Бараны разбегались в разные стороны. А тащить на себе тридцатикилограммовую тушу было тяжело и неудобно. Она дергалась на плечах, пиналась и норовила спрыгнуть в обрыв вместе с носильщиком. Я лично считал ниже своего достоинства переть такого громилу на себе, когда он может ходить. И хитрость была найдена. Если взять барана за задние ноги и приподнять, тогда он спокойно идет на передних в нужном направлении. Таким иезуитским манером бараны были доставлены к дороге и погружены в автомобиль.
После перевала Талдык нас негостеприимно принял Чон-Алай. Холодный пронизывающий ветер нес пыль и обрывки газет. И столица Чон-Алая – поселок Сары-Таш только подтвердил его суровую репутацию. В придорожной «рыгалов-ке» – по-другому это заведение общепита назвать нельзя – мы сгоряча заказали на всю команду по порции шорпо. Странный мерзкий запах внес смущение в наши души. А дотошный геолог Женя Стрельцов обнаружил на замызганной стене подозрительную бумажку. Групповое изучение каракулей привело нас в полное замешательство. Она гласила: «Блуда ис усобшей баранены». Наш солдатский аппетит немедленно зачах на корню. Но было поздно. Источник зловония уже стоял на столе. И один смельчак рискнул вкусить блюдо из баранов, замерзших в прошедшую жестокую алайскую зиму Чамар, в миру он же Гена Чемерис, чемпион республики по тяжелой атлетике, решил, что для его бронебойного желудка мясо усопшей баранины не тяжелее тренировочной штанги. Тем более, халява, плиз! Три миски злосчастного блюда наполнили его живот, а наши сердца – предчувствием беды. Недаром за Геной водилось еще одно прозвище: «Чамар – тридцать три несчастья», хотя все его поступки были всегда продиктованы самыми добрыми помыслами. Если мы делали заброски, рюкзак Чамара был самым тяжелым. В его рюкзаке почему-то обязательно разливался бензин и продукты обретали неповторимый запах и вкус. Если он торил тропу в снегу, то она была удобна, как траншея, но всегда почему-то заводила не туда. Если он шел впереди по скалам, то из-под его ноги вылетал самый большой камень, пытаясь угодить в друзей по связке. Все эти недетские шалости назывались «чемергесками» и вызывали у нас резкие возражения, начиная от ненормативной лексики и заканчивая угрозами прямого физического воздействия. Но когда Гены не было в составе экспедиции, сразу же становилось скучно и у костра образовывалась пустота.
Кличут Гену кореша Язгулем-Заде-Паша
Очередная остановка для обеда в местной чайхане, уже в небольшом таджикском кишлаке, одарила нас парой интересных встреч. Посещение местной лавки обогатило очередным шедевром в области российской изящной словесности в таджикском варианте.
На полке с кастрюлями разного калибра красовался ценник: Каструл – 2 р., Каструлка – 1 р., Каструлчнк – 50 коп. А на улице нас ожидало погружение в историко-демографическую дискуссию о местном народонаселении. На небольшой деревенской площади собралась ватага ребят поглядеть на заезжих незнакомцев – обычное развлечение деревенской детворы. Но сама детвора была необычной. Одеты они были в традиционные таджикские одежды. Половина из них были типичными потомками Согдийского царства: брюнеты со смуглой кожей, крупными носами, темными глазами и разговором на фарси. Другая половина тоже говорила на фарси, но выглядела совсем иначе. Яркие блондины с длинными прямыми волосами, белыми лицами и яркими голубыми глазами. Явные представители еврозоны. Откуда в забытом богом местечке, затерянном в высокогорном Памире, могли взяться такие дети? Обсуждение этого вопроса получило свое продолжение в культурном центре кишлака – чайхане.
Дети Памира – демографическая загадка для историков
В ожидании плова сторонники новейшей истории отстаивали версию случайных связей заезжих геологов с местными представительницами прекрасного пола. Эту сторону представлял Чамар. Он целых три месяца работал в геологической партии канавщиком и был знатоком тамошних нравов. Но на защиту землепроходцев всей республики встал Стрелец, геолог от бога.
<