Алеф (CИ)
Шрифт:
– Я не понимаю, герр Шпигель, что вы имеете в виду.
Он смотрит на меня с укором. Выражение его лица приобретает сходство с мордой спаниеля.
– Не понимаете?
– Нет.
И вдруг я понимаю: это игра! Он притворяется, валяет дурака, чтобы подогреть мой интерес, а затем огорошить. Хитрая тварь!
Но этот спектакль не вяжется с покушением. Шпигель явно не собирается убивать меня - ему нужно что-то другое.
Теперь мне действительно интересно, какую игру задумал мой немецкий партнёр и по чьей
Ждать разгадки долго не приходится: всплеснув руками, Шпигель восклицает:
– Побойтесь Бога, герр Кармин, вы изнасиловали мою дочь!
Я невольно приподнимаю брови.
Обвинение Шпигеля смешно: как можно принудить кого-то в виртуальности, где человек в любой момент может выйти в реальный мир? Секс же с личной, лишившейся хозяина, едва ли способен кого-то вдохновить.
Кроме того, у нас с Марной ничего не было. В этом я пытаюсь убедить Шпигеля. Мои доводы звучат более чем адекватно, однако он упорно отказывается верить, намекая, что я выкручиваюсь.
Мне становится всё интереснее, к чему он ведёт. Несколько минут мы ещё обмениваемся репликами, но уже ясно, что дискуссия себя изжила.
– Я до сих пор не заявил в полицию только потому, что мы с вами коллеги, - говорит Шпигель.
– Хотел сначала переговорить с вами.
Кажется, Шпигель решил меня шантажировать, для чего и придумал историю с изнасилованием. Но у меня ещё есть сомнения в том, что передо мной не сообщник Голема, а всего лишь алчный юзер. Требуется подтверждение, и весомое.
Я молча смотрю на Шпигеля. Он некоторое время ждёт моей реакции, но, догадавшись, что её не будет, ещё раз упоминает полицию.
Я не отвечаю, и в кабинете воцаряется тишина.
Шпигель глядит в сторону, а я на него. Становится слышно, как под потолком летает муха. В реальности насекомых больше не существует - кроме тех, кого разводят в лабораториях и питомниках. Природа поглотила всё живое, исказив и превратив в единое нечто.
Нужно решать, что делать с назойливым немцем. Его присутствие меня раздражает, но ясно, что так просто он не уйдёт.
– Что вы хотите, герр Шпигель?
– спрашиваю я прямо.
– Мы с вами деловые люди, так что не юлите. Довольно этого спектакля с изнасилованием.
Он бросает на меня быстрый взгляд и понимает, что я его раскусил. Больше он не прикидывается: с узкого лица сходит выражение спаниеля, и на губах появляется тонкая усмешка.
– Я хочу, чтобы вы сделали меня полноправным владельцем немецкого филиала, - говорит Шпигель.
Это нагло. Нагло и несправедливо. Я должен ни за что ни про что отдать завод, построенный на мои же деньги? И, между прочим, не только на мои.
Неужели Шпигель рассчитывает, что нелепое, надуманное обвинение способно настолько испугать меня?
Я
Но этот агентишка с дурацкой попыткой шантажа… Как мне относиться к нему? Воспринимать всерьёз не могу, но и проигнорировать опасаюсь. Дилемма.
Смотрю на Шпигеля: неужели он думает, что я не понимаю его намерений и пущу чужака в свою фирму?
Если он шпион Голема, значит, не человек. Киборг. Ненавистная машина.
Во мне появляется и растёт злость. Я сижу, ожидая, когда она охватит меня целиком.
Вспоминаю о Зое. Это лишь усугубляет дело.
Я должен что-то сделать, чтобы избавиться от гнева.
План с лихорадочной скоростью зреет у меня в голове: картинки, образы и обрывки мыслей мечутся в черепе подобно набившимся в банку насекомым, складываясь в цепочку действий. В ней ещё остаются незначительные пробелы, но они не имеют решающего значения, о них можно подумать позже, когда совершится основное.
Я не могу сопротивляться растущей во мне потребности. Поступить иначе будет просто… противоестественно.
– Что ж, герр Шпигель, - говорю я, вставая.
– Должен признать, вы меня удивили.
Немец иронически кланяется, уверенный, что я принимаю его правила игры и признаю поражение.
Теперь, когда я знаю, что предпринять, мне смешно смотреть на него, но я продолжаю серьёзным тоном:
– К сожалению, мне пришлось отпустить секретаршу, так что с документами придётся подождать, - я неторопливо обхожу кабинет.
Муха снижается, и её жужжание становится слышнее. Она не может быть шпионской программой: ничто не пробилось бы сквозь защиту небоскрёба и моего офиса. Откуда же взялось насекомое?
– Время терпит, - говорит Шпигель, следя за мной.
– Я дам вам три дня.
Он наглеет прямо на глазах. Что ж, тем лучше.
– А скажите, герр Шпигель, - говорю я, останавливаясь напротив него, - Марна тоже в этом участвует?
Он улыбается. Мне очень хочется расквасить его мерзкую физиономию.
– Что вы имеете в виду?
– Вы с ней с самого начала задумали это?
– Нет, герр Кармин, - Шпигель поднимается. В его голосе появляется ленца победителя: видимо, он собирается уходить.
– Но не сомневайтесь, в случае надобности Марна подтвердит всё, что я скажу. Она послушная девочка, - он оглядывается на дверь.
– Что ж, полагаю, мы поняли друг дуга. Я, пожалуй, пойду. Помните, три дня.
– Посидите ещё, - произношу я самым любезным тоном, на какой способен, и прежде чем Шпигель начинает протестовать, вынимаю из подмышечной кобуры «Кольт Питон».