Алекс. Безродный. Дилогия
Шрифт:
— А ещё могу со спокойной душой и в спокойной обстановке стабилизировать то дерьмо, что находится у меня в голове вместо мозга, — выругался я.
Ведь и правда. Я на Земле и я здесь — два разных человека. Ментально, а не физически. Проигрыш рогатому ублюдку постоянно царапал моё эго. Если бы он просто меня убил, было бы куда проще… Но он добрался до самого сокровенного, давным-давно похороненного и забытого. Тварь… И я повёлся… И вот я здесь…
Куда-то пропал тот стержень бывшего следователя с железной психикой. Пропал и стержень бывшего бойца спецотряда Альфа, в котором я служил до вынужденной пенсии в отделении министерства внутренних дел. Исчез
Реальность порой отвратительна. Я старался… Изо всех сил старался сделать мой мир лучше и чище. Я использовал ранее недоступные мне знания и эти руки-убийцы, чтобы другим не пришлось жить в бесконечных муках. Но меня обыграли… Превратили из боевого офицера в жалкую пешку. Но я-то знаю: главное — дойти до конца шахматной доски и ситуация может круто поменяться.
Нужно лишь привести мозг и чувства в порядок. Играть придурка — много ума не надо. Важно не заиграться и двигаться вперёд.
Очищая очередную книгу от пыли, которую достал из деревянного ящика, я ещё раз обмозговал всё происходящее. Этот мир — та ещё головоломка, которую придётся разгадать, чтобы дойти до финала. Чем больше думаю об этом, тем больше замечаю странностей вокруг.
Перво-наперво нужно отметить, что количество посетителей библиотеки увеличилось. Не без моей помощи, конечно. Начал предлагать деньги за разного рода информацию о мире снаружи и просто за еду. Мелюзга быстро сообразила, куда ветер дует, а потому и требовала чуть ли не втридорога, но где наше не пропадало, согласитесь? Спасибо старине Тогу. Без его мешочка с денежками пришлось бы туговато.
Из того, что я понял: в городе суета полнейшая. Чёртов орк до сих пор не успокоился, а потому мутил воду везде, где только мог, и нередко вызывал недовольство у всех, с кем вёл дела.
С одной стороны, это чертовски проблематично, поскольку его прихвостни явно нечеловеческой натуры вечно мельтешат перед входом в хранилище, и не похоже, что в ближайшее время они прекратят этим заниматься. Можно, конечно, попытаться их перекупить, но что-то мне подсказывает, что подлетевшая до сорока серебряных награда за мою тушку — штука довольно соблазнительная. А это ведь даже не предел. Чувствуется, что подлететь может и до пятидесяти, и даже больше. Благо в библиотеке никто лишний раз руками не машет. Пристальный взгляд господина Констиниуса заставляет поумерить свой пыл даже самых отбитых, за что я ему благодарен, хоть и выглядит это подозрительно. Тот, впрочем, лишь пожимает плечами на мои удивлённые взгляды.
С другой же стороны, пусть этот придурок орк продолжает мутить. Я без понятия, какие у него есть связи, раз до сих пор его не повязали, но чует моя душа, что ненадолго всё это. Рано или поздно к нему придёт разъяснительная бригада просветлённых коммунистов и скажет, что есть истина, а что ложь.
— И если есть те, что заходят в гости к тебе, — напел я изменённую строку песни, — то найдутся и те, что придут за тобой.
Ко мне, кстати, приходил мальчуган от Мясника. Бойкий паренёк, что диву даёшься, но оно и понятно. Если бы от союза этого торговца и его жинушки дроу (всё-таки тёмная. Из книг узнал.) произошёл кто-то менее активный, то тут бы я удивился.
Мы
Попрощался с мальцом, отнёс вещи в кладовку и принялся за очередную коробку. Отнёс её к стеллажам, дабы там уже начать сортировку книг. Фолианты, пергаменты, свитки, книги, простые бумажки — здесь этого добра полно. Как-то раз (пять дней назад, если быть точным) меня это всё окончательно доконало. Я буквально чуть не пнул какой-то ящик, благо вовремя опомнился. На эмоциях я решил забыть о сортировке и просто с умным видом положить всё это добро в случайные места. Ох, я тогда получил от хранителя так, что капец. Этот старикан весь день брюзжал на меня и мои «аналитические способности», проклинал меня и мою семью до седьмого колена и не раз повторял: «Не хочешь работать на совесть, тогда катись отсюда!»
Пришлось чуть умерить свой пыл, хотя на Констиниуса я ещё дня два потом дулся. Однако нет худа без добра, как говорится. Я начал изучать то, что сам же и находил в этой куче добра. Стал читать, изучать, анализировать и сравнивать с тем, что уже и так знал об этом мире, и проводить аналогии с Землёй. По мере сего действия я всё больше убеждался в правоте своих ранних мыслей и начал ещё больше воспринимать этот мир, как наше Средневековье, но только с причудами.
— Правда, потом раз десять пришлось перепроверять полки, которые я заполнил книгами от балды… — вздохнул я, вспомнив тот эпизод.
Старик меня чуть ли не палкой гонял туда-сюда, заставляя проверять, перепроверять, потом снова проверять и заверять.
Закончив разбирать коробку, я потянулся и вышел из кладовой, дабы немного размяться. Хранитель, конечно, в такие моменты вечно смотрел на меня с лёгкой ноткой подозрения, но не вмешивался, понимая, что это всё необходимо. Иначе совсем загнусь. Не то чтобы он волновался о моей жизни, просто не хотел потом убирать мою «жирную тушку» с пола библиотеки. Когда я это услышал от него, то сильно возмутился.
— Какая «жирная тушка», старик?! Во мне под два метра ростом! В этом теле только кожа, мясо и груда мускул! Ну, и интеллекта ещё выше крыши, — напыщенно произнёс я, уперев руки в боки.
Старик с иронией взглянул на меня, осмотрел, после чего фыркнул:
— Да такого «здоровяка», как ты, даже в армию не возьмут без хорошей подготовки. А об остальном, — он махнул рукой, — можешь даже и не мечтать.
Поворчав на него больше для виду, я отпустил Хранителя с миром. За столько времени я уже успел с ним познакомиться и мог понять, когда тот серьёзен, а когда просто «режим старика» включает. Дедок-то он неплохой, просто, видимо, из-за службы ранее чуть очерствел, а потому такой нелюдимый. Ну ничего. Пара баб из любого добряка сделают, это уж точно!
— О, Алекс, — услышал я со стороны, пока проводил растяжку, — здорова!
— А, Рандел, — пожал я руку улыбающемуся блондину, — и тебе не хворать. Снова пришёл о зверье читать?
— Ага, — кивнул парень, — для наследника охотничьего дела отца эта информация крайне важна.
— Так чего у него не спросишь? — подивился я. — Обычно знания так и передаются: из поколения в поколение, от отца к сыну.
— Захворал отец мой, — вздохнул Рандел. — Он вот уже дня три как с постели не встаёт и весь в холодном поту. Боюсь, как бы не помер раньше времени.