Александр I
Шрифт:
– Любит, любит…
– Вы говорили, объяснились?
– Да. Я приехал просить согласия на мою свадьбу.
– Согласия? – испугалась Софья.
– Да, чего же ты испугалась?
– Я? Нет, нисколько, я только думаю, Серж, что нелегко будет испросить тебе согласия.
– Попробую.
– Вот что, голубчик, не спеши. Ты знаешь, Серж, я люблю тебя, и твоё счастие для меня так же дорого, как и для тебя.
– Верю, милая, верю.
– Скажу, Серж, что поступаешь ты честно, благородно; но папа и мама – люди старого убеждения, и знатное происхождение у них прежде всего. Нелегко их убедить! Вот я и говорю, Серж, не спеши, надо папу и маму подготовить.
– Какая
– Непременно, Серёжа.
– Да, да, я подготовлю их и потом скажу… Я уверен, что отказа мне не будет.
Молодой князь Гарин решил до времени ничего не говорить отцу с матерью про свою любовь к Анне.
ГЛАВА XXII
Наступили святки, весёлая, разгульная пора; смех, разные святочные игры, гаданье, песни подблюдные, вещие – не умолкают с утра до позднего вечера в княжеском селе Каменки. Эти песни и смех вырываются сквозь окна и двери на широкую улицу и замирают где-то вдали на морозном воздухе. Любят красные девицы и парни молодые разгульное святочное время – да и нельзя не любить: тут для молодёжи полное раздолье! Игры, гаданье, песни без конца, без устали. Большой гурьбой крестьянские девицы гадают о своих суженых, о своих ряженых: ходят подслушивать свою судьбину у чужих дверей, у чужих окон, и которые посмелей – ходят и к церковной паперти. С каким ужасом и страхом, озираясь по сторонам, подходят красавицы-девицы к церковному помосту! Ни одна из них не решается первой приложить ухо к церковной двери: хорошо, если услышит молитву венчальную, стих святой, радостный, – а ну как вдруг услышит песнь печальную, похоронную. Робеют девицы, прижимаются друг к другу, «узнать свою судьбину» хочется, да боязно. А тут какой-нибудь лихой парень-потешник притаится у паперти да как ухнет, крикнет нечеловеческим голосом… С громким криком и визгом бросятся девицы врассыпную, перепуганные до смерти…
Святочная песня глубоко связана с народной жизнью; свято и глубоко верит молодёжь деревенская, воспитанная на народных преданиях, которые передаются из рода в род, в неотразимую силу и правду святочных предсказаний. «Что верится, то сбудется, не минуется», – поют в подблюдной песне.
В княжеских хоромах рождественский праздник всегда встречался торжественно. В ночь на Рождество Христово все залы освещались множеством свеч; перед иконами, горевшими дорогими окладами с драгоценными камнями, ярко теплились лампады. С вечера в княжеской моленной совершалась всенощная, на которой присутствовали родные и близкие, соседи князя Гарина. После ранней обедни в зале обыкновенно накрывался стол со всевозможными закусками и холодными кушаньями; за этим столом «разговлялся» князь в кругу своих близких. Днём назначался приём лиц, приезжавших поздравить князя. В обширных людских тоже накрыты были столы для «разговенья» дворовым. Князь Владимир Иванович был русский боярин-хлебосол – он заботливо относился не к одним своим гостям, которые на его «харчах» проживали по неделям, – он любил, чтобы и его дворовые были сыты и ни в чём не имели нужды.
Со второго дня праздника в княжеской усадьбе начиналось веселье. На этот раз особенно было весело в княжеских хоромах: молодой князь Сергей, красавица Ирина, дочь губернатора, весёлая, находчивая, резвая, княжна Софья и ещё две молоденькие девушки, дочери помещиков, подруги княжны, с утра до поздней ночи справляли святки по русскому коренному обычаю – пели, гадали, резвились, катались с гор; старый князь придерживался старины, и в былое время сам он, несмотря на своё высокое положение, руководил святочными играми и забавами. Княгиня Лидия Михайловна хмурилась на дочь, которая предавалась святочному веселью, «мужицкому», но всё-таки её не останавливала. Бывшая фрейлина блестящего двора Екатерины хорошо помнила, как великая императрица, мудрейшая из женщин, не гнушалась русского святочного обычая – и проводила вечера на святках в кругу своих вельмож, и сама рядилась в различные костюмы, гадала и нередко заставляла петь подблюдные песни, и каталась с ледяных гор на золочёных «саночках-самокаточках».
Сергей и несколько молодых людей – соседей, гостивших в усадьбе князя, принимали участие в играх с Софьей, Ириной и другими барышнями. Они рядились в различные святочные костюмы и на лихих тройках с бубенцами, с разудалою песнею ездили по соседям, где и веселились до упаду.
А то молодёжь устраивала катанье наперегонки по большой, широкой улице княжеского села. Красавица Ирина сидела в маленьких саночках, бойкою лошадью правил Сергей; рядом с их лошадью ехало несколько других.
– Ирина Дмитриевна, вы любите катанья? – поворачивая голову к молодой девушке, спросил князь.
– О да, князь, быстрая езда – моя страсть! Я люблю так кататься, чтобы дух захватывало.
– И не боитесь?
– Нет, я не робкая.
– Хотите, Ирина Дмитриевна, мы перегоним всех.
– Пожалуйста, это так приятно.
– Только крепче сидите. Не выскочите из саней! – предостерёг молодой князь молодую девушку и пустил лошадь, тряхнув вожжами. Сильный конь взвился, понёсся вихрем; лошадь Сергея перегнала других и далеко оставила их за собою.
– Хорошо ли? – спросил Сергей молодую девушку.
– Чудно хорошо! – задыхающимся от удовольствия голосом ответила Ирина. От быстрой езды и мороза лицо у неё разгорелось, красивые глаза сверкали. Она была обворожительно хороша. Сергей пустил лошадь шагом, повернулся к молодой девушке и стал любоваться её красотою; Ирина это заметила и опустила глаза.
– Что вы так на меня смотрите? – тихо спросила она.
– Восхищаюсь вашей красотой!
– Будто я так хороша? – лукаво посматривая своими чудными глазами на князя, спросила Ирина.
– Обворожительны! – страстно ответил князь.
Уже признание готово было сорваться с его языка. Да и кто бы мог устоять против такой красавицы?! Сергей увлёкся ею, но только увлёкся, а не полюбил. В нём заговорила совесть, он вспомнил Анну.
– Ну, пора домой.
Он направил лошадь к дому.
– Так рано? Давайте ещё кататься.
– Извините, Ирина Дмитриевна, я устал, у меня болит голова.
Ирина с удивлением посмотрела на князя: она удивлялась перемене, происшедшей с ним.
– Куда же вы, неужели домой? – крикнула брату Софья. Она каталась с подругами на лихой тройке; лошадьми правил один из гостей, красивый молодой человек.
– Домой, – ответил ей Сергей.
– Ирина, идите к нам, мы ещё покатаемся, – позвала Софья молодую девушку.
– Нет, я довольно каталась, – ответила Ирина и поехала с молодым князем к дому.
Чуть не до ночи каталась молодёжь, со смехом и визгом обгоняя друг друга.
– Ну, что, моя резвушка, весело ли каталась? – ласково спросила княгиня красавицу Ирину, когда она вошла в кабинет Лидии Михайловны.