Александр I
Шрифт:
– Пожалуйте.
Горничной удалось уговорить Анну принять Цыганова. В это время старика Гофмана не было дома.
– Что вам надо? Зачем пришли? – встретила Анна молодого человека.
– Не гоните меня, Анна Карловна!
– Говорите, что вам угодно?
– У меня есть доказательство…
– Какое доказательство?
– Словам моим – что они правдивы-с.
– Я вас не понимаю, говорите ясней.
– Я говорил вам, что князь и княгиня Гарины не позволят князю Сергею на вас жениться. Так и вышло-с! – с торжествующей улыбкой проговорил Николай и подал
– Это что? – спросила Анна, не дотрагиваясь до письма.
– Письмо-с. Извольте прочитать.
– Письмо адресовано не ко мне, а чужих писем я не читаю.
– Ничего-с. Извольте прочитать. Письмецо довольно интересное для вас.
– Кто писал?
– Молодой князь. Извольте взглянуть, его подпись.
Анна хорошо знала почерк Сергея Гарина, взглянула на подпись и узнала его руку. Молодую девушку стало подстрекать любопытство прочитать письмо.
– Письмецо это написал князь, ваш жених, своему приятелю, и совершенно случайно оно попало ко мне в руки-с.
Анна взяла письмо и стала читать; смертная бледность покрыла её красивое лицо.
«Добрый мой друг Пётр Петрович! – начиналось письмо. – Пишу тебе из Москвы. Болезнь удерживает меня, а то бы я давно был в Петербурге. Доктора не пускают. И болезнь моя, скажу тебе, приключилась от семейной неприятности. Тебе известно, поехал я в Каменки с целью испросить разрешение и благословение на мою женитьбу с Анной; мои старики – люди предрассудка – отказали мне: они считают, что брак мой с Анной принесёт бесчестие «имени, дому, роду князей Гариных». Они нашли мне невесту по своему вкусу, с громким именем и с миллионным приданым, впрочем, очень хорошенькую и очень миленькую, и настаивают, чтобы я на ней женился. Но тебе известно моё отношение к Анне: никто, кроме неё, не будет моею женою. Я дал ей слово и сдержу его во что бы то ни стало! Бедная Анна! Что я скажу ей? Она ждёт меня, думает – я привезу согласие. Грубый отказ моих отца с матерью убьёт её, голубку. По получении моего письма сходи, пожалуйста, к Анне, навести её – я давно не пишу ей. Да и что мне писать, чем её порадовать!»
Далее следовала подпись Сергея Гарина.
А как это письмо очутилось у Цыганова – мы сейчас объясним. Как-то Николай зашёл к ротмистру Зарницкому и не застал его дома. Он хотел дождаться возвращения Петра Петровича, пошёл в его кабинет, уселся в кресло и стал от нечего делать в сотый раз осматривать находившиеся в кабинете предметы; его взгляд совершенно случайно упал на распечатанное письмо, лежавшее на письменном столе. Цыганов как-то машинально взял его и стал читать. И представьте его радость, когда он познакомился с содержанием этого письма: оно было от князя Сергея Гарина к ротмистру! Молодой человек не так бы обрадовался находке в несколько тысяч рублей, как этому письму; он дрожащими от радости руками спрятал письмо в карман и поспешил уйти, не дождавшись ротмистра. Доказательство в его руках; скорее к гордой и неприступной красавице.
«Посмотрим, как теперь ты не поверишь мне. Что, помертвела и позеленела! Видно, от злости на своего князька! Любит тебя он, да вот горе – любить-то ему не велят!» – злорадствовал Цыганов, посматривая на отчаяние молодой девушки.
– Я не спрашиваю, как это несчастное письмо попало к вам в руки, – мне всё равно. Но всякая услуга, какая бы она ни была, оплачивается; вот, возьмите и, прошу, оставьте меня, – немного успокоившись, промолвила Анна, подавая кошелёк с серебряной монетой молодому человеку.
– Как, вы даёте мне деньги?! – растерянным голосом, покраснев, сказал Цыганов.
– А что же вам? Вы заслужили это.
– Вы оскорбляете меня.
– И вы ещё можете оскорбляться! Я догадываюсь, как это письмо попало к вам в руки: вы его украли.
– Вы ошибаетесь – я… я нашёл это письмо.
– Нет, вы его украли!
– Анна Карловна! – позеленев от злости, крикнул Николай.
– Да, да, украли, и сделали это с целью. Подите вон, я вас презираю! Ненавижу!
– Молчать, немка! Я научу тебя!
Николай вне себя выхватил из ножен саблю.
– В ножны саблю, мальчишка, не то застрелю тебя, как курицу! – раздался громкий голос позади Николая.
Он быстро повернулся. В дверях стоял бледный, взволнованный старик Карл Гофман; правою рукою он прицеливался в Николая из пистолета.
– Я… я готов дать вам удовлетворение, – как-то растерянно проговорил молодой человек.
– Что такое? Мне драться с мальчишкой! Вон! – крикнул Гофман.
Цыганову не оставалось ничего больше делать, как уйти.
Старик пришёл вовремя; он видел происшедшую сцену между дочерью и Николаем, снял со стены пистолет и взвёл курок. Старик убил бы Цыганова, если бы тот не поспешил убраться…
– Отец, отец, какая я несчастная! – кладя свою хорошенькую головку на плечо отца, со слезами проговорила Анна.
– Что у вас здесь случилось? Расскажи, Анна.
Молодая девушка показала отцу письмо.
– На, отец, прочти.
Гофман прочитал и задумчиво опустил свою седую голову.
– Отец, оставаться в Петербурге больше нам нечего.
– Ты права, Анна, нам надо ехать не мешкая, не дожидаясь возвращения князя.
– Мне хотелось бы с ним проститься…
– Зачем, Анна? Этим ты и себя, и его расстроишь. Мы завтра выедем.
– Так скоро?
– Чем скорее, тем лучше. Пойми, Анна, князь Сергей не может быть твоим мужем: гордые аристократы никогда не примут тебя в свою семью. Имей самолюбие, дочь моя, – пусть князь женится на той аристократке, о которой он так увлекательно пишет.
– Ты винишь Сергея, отец?!
– Оставим, Анна, про это говорить. Одного я тебе желаю: скорее забыть князя.
– Отец, отец! – со слезами упрекнула старика молодая девушка.
– Да, да, Анна, постарайся его забыть.
– Ах, разве это можно! Я до самой смерти буду помнить Сергея!
– Это твоё дело – запретить тебе любить князя я не в состоянии, – но знай: ты должна прервать с ним всякие отношения. Почитай, Анна, себя счастливой, что ваша любовь не зашла так далеко.
– Что ты говоришь, отец! – вспыхнув, сказала красавица.