Александр Первый
Шрифт:
Более унылы и однообразны были празднества в зале Манежа: монархи прогуливались под звуки полонеза, предлагая руку дамам, которых удостоили своим вниманием. Это шествие в темпе несколько ускоренного andante вошло в традицию со времен знаменитой процессии знати на коронации Генриха III и подражало образцовым «выходам» дореволюционного французского двора.
Народ довольствовался легкой музыкой на воздухе, в саду Аутгартен, чей вход украшала надпись, сделанная по приказу императора Иосифа II: "Место сие посвящено народу почитателем его".
В пятнадцати салонах первых красавиц Европы пятнадцать оркестров ежедневно услаждали слух гостей популярными мелодиями (только в салоне леди Кестльри предпочитали двух
Русский царь в черном домино и без маски танцует среди шумной толпы, и демократ Эйнар шокирован подобным отсутствием достоинства у монарха. Правда, его демократическое сердце смягчается, когда Александр приглашает танцевать его супругу.
Балерина мадемуазель Эме неловко упала, и, чтобы осведомиться о ее здоровье, Александр послал к ней сановника, кавалера орденов святой Анны и святого Владимира. В высшем свете осудили подобное поведение царя по отношению к женщине, не являющейся хотя бы его любовницей.
Нечистоплотные привычки Талейрана, которые у всякого другого прослыли бы плебейскими, у него считаются оригинальными — он сам создает себе правила хорошего тона. Всем развлечениям "величайший каналья столетия" предпочитает пикет и говорит, что тот, кто не научился играть в карты в юности, готовит себе скучную старость. Дамы по-прежнему вьются вокруг него и восхищенно аплодируют, когда он с улыбкой фавна бросает им какую-нибудь двусмысленную или злую остроту. Впрочем, на его обедах обсуждаются в основном достоинства национальных сыров: страхкино либо честера. Внезапно прибывает курьер из Франции с сыром бри, который и одерживает победу.
В моду входят живые картины; их устраивают в Гофбурге по вечерам, при потушенных свечах: на освещенной сцене — Людовик XIV у ног мадемуазель Лавальер, Ипполит, отбивающийся от Тезея… В антрактах оркестр исполняет пьесы Моцарта или Гайдна, а также сочинения королевы Гортензии, падчерицы имп… то есть Буонапарте. В заключение спектакля боги и богини заполняют новый Олимп: графиня Перигор изображает Венеру, а графа Врбна удается нарядить Аполлоном лишь после того, как за минуту до выхода он соглашается сбрить свои гусарские усы.
Меню обеда у Александра по случаю тезоименитства его сестры, великой княгини Екатерины Павловны: волжские стерляди, остендские устрицы, перигорские трюфели, сицилийские апельсины, ананасы из царской оранжереи в Москве на каждом из пятидесяти столов, клубника из Англии, виноград из Франции, и у каждого прибора — тарелка свежих вишен из Петербурга: одна штука — рубль серебром. Разве это не первый барин Европы?
Некая очаровательная маска на балу останавливает ухаживания Александра вопросом: "Уж не принимаете ли вы меня за завоеванную провинцию?"
Мария Луиза разрыдалась, случайно найдя среди своих вещей портрет Нап… тьфу, Буонапарте.
На ужине у графа Карла Зичи Александр и графиня Врбна поспорили о том, кому требуется больше времени для одевания — мужчине или женщине. Заключив пари, они разошлись в разные комнаты для переодевания. Отгадайте, кто выиграл пари? Графиня Врбна.
Князь Меттерних встает в десять часов утра и отправляется вздыхать в гостиную герцогини Саган. Задержаться у остроумной женщины разве значит потерять время? Кстати, герцогине надоело выплачивать ренту своим бывшим мужьям ("Мужья, мужья… Сколько их было…"); она заявляет, что мужья разоряют ее и что она больше не попадется на эту удочку. На днях она спросила Александра о судьбе ее владений в России. Царь отвечал, что она может ни о чем не беспокоиться, если порвет с Меттернихом, что герцогиня со вздохом и сделала.
Александр и Гарденберг (оба тугие на ухо), чтобы не кричать на людях, отправились искать уединенную комнату и нашли приют в спальне княгини Багратион, "обнаженного
На одном балу прусский король появился в гусарской форме, чем чрезвычайно огорчил Александра, у него в Вене нет хорошего гусарского мундира, и за ним немедленно послан курьер в Петербург.
Княгиня Эстергази в тот день, когда ее муж был на охоте, получила от царя записку, что он проведет этот вечер у нее. Она послала ему список дам, попросив вычеркнуть тех, кого бы он не хотел у нее встретить. Александр вычеркнул из списка всех, кроме нее!
Принц Вюртембергский, получивший согласие Александра на брак с его сестрой, великой княгиней Екатериной Павловной, едва не расстроил свадьбу неуместным замечанием. Когда за обедом у царя речь зашла о Фридрихе Великом, принц заявил, что порицает этого государя за то, что "по его примеру все государи Европы сделались фельдфебелями". Сын Павла надулся и перестал оказывать жениху знаки расположения.
Царь назначил ежегодную пенсию в 300 флоринов шарманщику, который выучил скворца говорить: "Виват, Александр!"
Наступил ноябрь, а о формальном открытии конгресса еще не могло быть и речи. Александр отправился в путешествие по Венгрии. По его возвращении предварительные совещания возобновились — все такие же утомительные и бесплодные. Александр, выведенный из терпения, предложил Фридриху Вильгельму ввести прусские войска в Саксонию.
Вступление пруссаков в Саксонию вызвало всеобщий взрыв негодования. Немцы кричали, что это еще более возмутительная узурпация, чем все узурпации Наполеона. Волнение достигло апогея, когда из Варшавы было получено воззвание великого князя Константина к полякам, призывавшее их сплотиться под старым знаменем Польши для защиты своих прав, находящихся под угрозой. Англичане и австрийцы уже начали подсчитывать свои силы. Они могли выставить 350 тысяч человек, Россия — столько же, но 130 тысяч французов, о которых все время говорил Талейран, как будто решали вопрос в пользу войны. Александр же пугал противников Наполеоном: "Если меня принудят к войне, я спущу на них с цепи чудовище". Князь Адам удивлялся: "Император продолжает держаться своего намерения; его твердость и непоколебимость относительно Польши служат для меня предметом удивления и уважения. Все кабинеты против него; никто не говорит нам доброго слова, не помогает нам искренне. Здешние русские тоже страшно негодуют и не извиняют императора; этот хор из своих и чужих голосов старается перекричать один другого… Но, несмотря на все бури, я все-таки надеюсь, что дело кончится хорошо для Польши".
Талейран вел дело к разрыву. В декабре он предложил лорду Кестльри подписать совместно с Австрией "маленькую конвенцию" для защиты прав саксонского короля.
— То есть вы предлагаете союз? — уточнил Кестльри.
22 декабря Франция, Англия и Австрия подписали тайную конвенцию, направленную против России. Союзники обязались выставить по 150 тысяч человек и действовать "с величайшим бескорыстием". Бавария, Голландия, Ганновер и Сардиния были приглашены примкнуть к этому договору.
Этот трактат явился величайшим торжеством Талейрана. Никогда еще искусство дипломатии не проявлялось с большим блеском. Представитель побежденной, обескровленной страны один, без всякой опоры на вооруженную силу, расстроил враждебную коалицию и натравил бывших союзников друг на друга. В те дни он писал Людовику: "Коалиции больше не существует… Франция уже не занимает в Европе изолированного положения… Ваше величество действует согласно с двумя первостепенными державами, с тремя второстепенными государствами, а скоро будет действовать и со всеми странами, не руководствующимися революционными принципами и правилами. Ваше величество будет поистине главой и душой этого союза, образованного для защиты принципов, впервые вами провозглашенных".