Александр Солоник - киллер на экспорт
Шрифт:
А это означало, что в следующий раз Македонский мог наступить на те же грабли.
Солоник поднялся и, оставив официанту на чай, двинулся к автомобильной стоянке. Уселся за руль и, откинувшись на подголовник, смежил веки. Кровь приливала к вискам, пульсируя: «Выйти из-под контроля… Выйти из-под контроля…»
Но эта фраза вновь и вновь упиралась в естественный вопрос: как именно?
Ситуация казалась безвыходной. Так уж получается, что он ведет двойную, тройную жизнь. Один Александр Солоник тот, каким его знают многие, — страшный и беспощадный «наемник русской мафии», киллеродиночка,
Неожиданно вспомнился Берлин, бар в «Европа-центрум», фонтан с бутафорской лилией и пожилой немец, явно мелкий рантье, которого он поначалу принял за Шакро Какачия. Типично кавказские черты лица, фигура, манера двигаться…
Удивительно, но почему-то никому из мафиозных лидеров никогда не приходила в голову мысль о двойнике, который дублировал бы их, тем самым выводя из-под возможного удара!
Внезапная догадка словно острой иглой кольнула мозг: а если — двойник? Да, нанять двойника! Пусть этот человек и будет для всех Александром Македонским.
А с него, Саши, достаточно. Деньги есть — хватит до конца жизни. А имея деньги — не проблема оформить документы и выехать в какуюнибудь третью страну, где не будет ни всех этих шадринских, клинских, урицких и прочих группировок, ни РУОПа, ни ФСБ.
И постоянных заказчиков в лице серенького Куратора тоже.
Усевшись за руль, Солоник выехал со стоянки. Джип катил по узкой горной дороге, обсаженной кипарисами и пиниями. Теперь, как никогда прежде, необходимо было сосредоточиться, обрести ясность мыслей.
Да, двойник — это, наверное, единственно верное решение.
Саша мельком взглянул на свое отражение в зеркальце заднего вида. Все правильно, ментовские ориентировки, как всегда, предельно точны: на вид тридцать-тридцать пять лет, среднего телосложения, лицо овальное, заметны лобные залысины, брови дугообразные, глаза карие, губы тонкие. Если сильно захотеть, можно будет найти человека с такими же приметами. А дальше — пластическая операция, искусственные шрамы, известные на языке сыскателей как «особые приметы», и тогда…
Джип, обогнав туристический автобус, катил под гору. Внизу, у моря, в зелени садов и парков расстилались пятимиллионные Афины.
Ведя машину, Солоник всю дорогу размышлял. Идея подыскать себе двойника настолько захватила его, что он даже не заметил, как подъехал к своей вилле.
Мужчина похожей внешности, пластическая операция, поддельные шрамы все это представлялось реальным.
Впрочем, у Македонского не было выбора…
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
После взрыва в Сусальном переулке Свеча и его пацаны благоразумно уехали из Москвы. Не надо было быть большим провидцем, чтобы догадаться, кто отправил братьев Лукиных на тот свет и что за этим может последовать. Деньги, которые бандиты выкачали из бензоколонщика Дюни, давали возможность несколько месяцев жить в свое удовольствие, не думая о работе. Уже через два дня после убийства обоих Лукиных Свечников с бригадой оказались в ближнем зарубежье — сперва под Одессой, где провели пару месяцев, а затем в Ялте.
Сезон заканчивался, и город словно вымирал. По набережной еще бродили редкие курортники, еще работали кафе под разноцветными зонтиками, из музыкальных колонок, выставленных прямо на бетонные плиты, гремела музыка, но отдыхающие активно разъезжались. Стали привычными сетования ялтинских барменов, таксистов, официантов, продавцов и прочей обслуги: «А в прошлом году было гораздо лучше…»
Бригада Свечникова остановилась в «Ореанде» — самой дорогой и престижной гостинице города, нарядном полукруглом здании в самом конце набережной, напротив остановившейся после киносъемок бригантины, переделанной под ресторан. Сто баксов в сутки за номер после сверхдорогой Москвы не показались пацанам чрезмерно высокой платой. Комфорт стоил того, и в первый же день урицкие предались полноценному отдыху. В их понимании таковым прежде всего стал съем удивительно дешевых малолеток, в изобилии водившихся под Домом торговли, что у кинотеатра «Сатурн». Практиковались совместные походы с девками в гостиничную сауну и выезды на дегустацию крымских вин.
После бурных московских событий Свеча старался расслабиться вместе со всеми, отрешиться от прошлого, но это никак не получалось. Мысли неотступно возвращались к ситуации в столице.
Кроме Лукиных, в Москве оставался еще один человек, которого бригадир урицких имел все основания опасаться: уважаемый законник Крапленый. Причин было несколько: во-первых, Свеча не знал, как отреагирует вор на то, что он завалил братьев, а во-вторых, слово, которое он однажды дал законнику, обязывало к более решительным действиям, которые Свеча по независящим от него причинам пока не мог предпринять.
Через неделю после приезда Свечников и Мустафа, которого бригадир в последнее время приблизил к себе, подустав от недавнего загула, прогуливались по ночной набережной и прикидывали план дальнейших действий.
— Наверное, надо было бы первыми с Крапленым связаться, — осторожно предложил Мустафа. — Все-таки, как ни крути, а он имеет свой интерес.
— Да я сам понимаю, — Свечников, встав у бетонного парапета, закурил и, глядя на лунную дорожку, продолжил: — Крапленый у нас вроде консультанта. Лукиных нет, и непонятно, что в Москве теперь происходит. Может быть, все уже разбежались, развалилась группировка, раздробилась на мелкие. А может быть, и нет. Только если урицкие вообще перестали существовать, Крапленому это вряд ли понравится.
Водная гладь с тусклой лунной дорожкой сумрачно светилась у берега. В тишине слышались ее ритмичные сонные всплески. Вспыхивал и гас маяк. Все это должно было действовать умиротворяющим образом, но Свече теперь было явно не до умиротворения.
— Кстати, Крапленый вроде бы в последнее время тоже был недоволен братьями, — напомнил Мустафа. — На общак мало давали, зато тачки себе раз в полгода меняли да на блядей тратили больше, чем на залетевших пацанов. Я как-то краем уха слышал их разговор, Миша еще оправдывался: мол, если на «Жигулях» буду ездить, меня не поймут.