Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»
Шрифт:
Чиновники опасались небезосновательно. Случаи бегства совграждан на Запад были нередкими, число «невозвращенцев» росло. И каждый такой случай всегда становился предметом серьезного разбирательства по всем линиям — партийной (кто давал характеристику для выезда?), комитетской (как прошляпили, выпустили из-под наблюдения ненадежного человека?), ведомственной. Лиц, допустивших халатность, естественно, наказывали по всей строгости.
А тут впервые в истории целая группа молодых людей едет на год в логово врага, причем жить эти молодые люди будут не в посольстве и не в отеле под присмотром «кураторов», а в студенческих общежитиях, общаться с кем попало. Вся надежда на офицеров разведки, тоже замаскированных под студентов, но ведь и офицеры эти, попав в сомнительную среду, могут дать слабину, за ними тоже нужен контроль…
Представляю, как болела голова у тех работников Отдела загранкадров ЦК, которые готовили выездные документы.
Но вот наконец все хлопоты и тревоги позади. 22 ноября группа вылетела в Копенгаген, где ее ждала пересадка на самолет до Нью-Йорка.
В личном архиве Александра Николаевича сохранились записи той поры, которые любопытно процитировать.
22. XI.58 г.
Суббота
Пишу по памяти. Кажется, все заботы и тревоги закончились. Нас, группу советских студентов и аспирантов, приготовили к вылету на учебу в США. Что и говорить — дело большое, нужное и серьезное. Очень волнуюсь, все-таки уж очень много неожиданностей может ожидать нас. Но в то же время где-то подсознательно чувствую, что бояться нет оснований. Главное в жизни верить в людей, а они всюду одинаковы.
Дома все переживают страшно, особенно Нина. Но все наши тревоги оказались напрасными в этот день. Кто-то ошибся, и нас завернули от Копенгагена обратно. Вся Европа покрыта тучами. Сплошные облака. В Москве садились тоже в тумане. Немного было боязно. Отлета сегодня не будет.
23. XI-58
Воскр.
Почти весь день проторчали в аэропорту. Напрасно. Снова вернулись домой.
24. XI.58
Понед.
И вот наконец мы в Копенгагене. После дорожных мытарств чувства немножко притупились, но все равно интересно. Другая страна, другие обычаи, другой мир. Лица у всех товарищей полны ожидания чего-то необычного, нового, но все пошло хорошо и складно с самого начала. Скандинавская авиакомпания (SAS) повезла нас по городу. Наш гид говорит по-русски. Утверждает, что изучил самостоятельно. Или он вундеркинд, или хвастается. Кстати, обслуживание этой компании замечательное.
Город чистый, много магазинов, но мало людей в них. Все улицы, по которым мы ехали, горят огнями торговли. Все сверкает, блестит. Были на центральной площади, где живет король, наследница, какой-то принц и ходят охранники в русских медвежьих шапках, подаренных когда-то русским императором.
Все чаще наш гид показывал нам памятники королей, их дворцы и обращал внимание на то, что ими сделано. «Здание, построенное нашим любимым королем таким-то» и т. д.
Улицы узкие, движение небольшое. Электричества мало.
Гид был достаточно вежлив и доброжелателен. Только однажды, показывая на советский корабль, стоящий в порту, он сказал:
«Раньше он назывался „Молотов“, теперь не знаю». В голосе была явная издевка.
В Нью-Йорк вылетели ночью. И скажем — это была ужасная ночь. 15 часов без пересадки в кромешной темноте. Да еще объяснения, что одевать, куда вылезать, что нажимать в случае… Слава богу — случая не было. Все кончилось благополучно.
25. XI-58
Вторник
Мы в Нью-Йорке. Пускаемся в плавание по этим неизведанным нами морям. Прошли все формальности, кстати, они не очень строги.
Встречать нас пришли Mr. Манфорд, председатель межуниверситетского комитета, Mr. Томпсон, Mr. Bugerman, представитель Колумбийского университета, а также наш товарищ из ООН Н. И. Буров.
Хорошо еще, что не было репортеров. Все мы желтые, измученные, злые, словно черти, после такой трудной дороги. Хочется только спать. Но нас повезли по городу.
О ужас, оказывается, я совсем не знаю языка. Абсолютно не понимаю и только умею говорить. Да, дела! Отвезли в гостиницу «Мартиника» на Бродвее, дали по 9 долларов, по пачке книг, а также карту США, где обозначены места, запрещенные для нашего посещения. Вместе с картой США вручили карту нашей страны, где обозначены места, запрещенные для посещения американскими гражданами.
Все происходит очень вежливо, по-деловому.
Вечером были в Представительстве. Советник Крылов пожелал нам успеха в этом новом и интересном деле.
26. XI-58
Среда
За нами приехал Mr. Bugerman и повез в Колумбийский университет. Определили в общежитие, затем мы пошли к Ms Нованс, которая является, так сказать, советником иностранных студентов. Милая женщина. Там закончили все формальности и получили программу будущих действий.
27. XI-58
Четверг
Сегодня большой американский праздник, День благодарения (Thanksgiving). По обычаю каждая семья в этот день имеет к столу индюшку. В честь праздника до понедельника не работают школы, университеты. Вот и мы безработные.
Были у профессора Шеллера на празднике. Он приехал за нами на машине и отвез обратно. Принимали нас племянник жены, сын (приезжали вместе с профессором) и, конечно, жена. Профессор известен. Он составлял конституцию для Индонезии и Эритреи. Показывал нам фото людей, городов, зданий, событий в странах, где он был. Создается впечатление, что профессор коллекционирует человеческие души разных нацио-нальностей. Потому и мы были там. Племянник его был в России, учился в Финляндии. Политических разговоров, слава богу, не было, кроме разве о Пастернаке. Кстати, его сделали за рубежом настолько популярным, что в книжных магазинах, обычных лавках, аптеках и т. д. эта книга («Доктор Живаго») стоит на первом месте.
Живет профессор в хорошем особняке, который купил еще до войны за 7000 долларов. Сейчас такой дом стоит 30 000.
28. XI
Пятница
Случайно встретили в метро человека, который уехал из России в 1943 году и отрекомендовался как враг народа. Лицо при этом было неприятное: угрюмое, печальное, злое, ироническое, полное сожаления.
Вечером были у Видермана и его жены.
Да, утром нас знакомили с правилами в библиотеке, кстати, очень обширной, хорошей и удобной. Но мне сейчас не до библиотеки. Я временами начинаю отчаиваться. Язык, язык. Я злюсь, готов проклинать себя и наш метод обучения языкам (хотя он, наверное, ни при чем).
Но мне кажется, я немножко начал понимать лучше. Но чуть-чуть. Были в кино: «Defiant ones». Фильм, как белый и негр, скованные цепью преступников и убежавшие из-под стражи, начинают сближаться, понимать друг друга. Белый даже жертвует своей женщиной и женщиной, которую он полюбил. Кино имеет социальный оттенок и человеческие чувства.
Другой фильм: «Гонг-Конг confidence» — антисоветская ерунда и бред по существу.
Фильм «Элизия» производит страшное впечатление. Он агитирует за возврат к здоровой жизни дикарей. И вот большая группа белых (мужчин, женщин и детей) поселяются в одном живописном месте, раздеваются (абсолютно) и забавляются. Дикая порнография.
4-й фильм «Wild and wicked» — направлен против тайных домов проституции.
8 декабря
1958
Как много событий произошло за это время.
Был мой день рождения. И, как всегда, моя милая Нинуха преподнесла неожиданный сюрприз. Как дороги были мне эти родные строчки от моих самых близких мне людей.
Мне даже кажется, что с этого дня у меня появилась уверенность в своих силах.
Как я скучаю по вас, родные мои.
Был в гостях у родных мистера Видермана. Приятные интеллигентные люди. Вечер прошел живо и интересно.
Ездили в Принстонский университет. Это маленький приятный город, совершенно отличный от Нью-Йорка. И вообще, все населенные пункты, встречавшиеся на нашем пути, отличались резко от грязноватого Нью-Йорка. Городки чистые, уютные, но стандартные. Университет также не такой шумный и населенный.
Много было встреч с американцами. Они очень интересуются нашей страной, но очень мало знают о ней. И стесняются, когда не знают. Если говорить, кто здесь лучше относится к нам, необходимо сказать: американцы. С таким доброжелательным любопытством.
Слух есть — будем до сентября. Плохо. Мне крепко засела мысль о нашем путешествии с Нинухой вниз по матушке по Волге. Однако там видно будет.
Особо следует написать о методике преподавания иностранного языка. Главное отличие от нашей методики — это упор на разговор и через него — чтение, понимание. Вторая характерная черта — напряженность и интенсивность, сжатость материала.
Третья черта — живое преподавание, которое зажигает, заставляет двигать мозгами быстрее.
Занятия ежедневные: понедельник, вторник, среда, четверг, с 9 часов утра до часу дня.
В понедельник и среду, кроме всего прочего, лабораторные занятия с магнитофоном. Очень нужное занятие.
Сегодня познакомился с русскими иммигрантами, ожидал каких-то ляпсусов. Нет, только интерес. Вопросы глупые! О Живаго, об арестах, о жизненном уровне, об анкетах и т. д.
24. XII
Время идет, а толку мало. Даже не представлял, что время пойдет так глупо, так бесполезно. С языком почти нет сдвигов. Оказывается, это не так просто, как казалось. Но для языка время еще есть впереди. Но есть ли время для научной работы? Почти нет. Немедленно надо кончать приемы, приглашения и начинать работать. Да еще ко всему прочему заболел. Проклятый грипп! Ладно жаловаться.
Что же можно вспомнить за это время.
Были на вечеринке у мисс Вонг. Это работница студенческого совета, британская подданная. Китаянка из Британской Вест-Индии. Было много студентов, чиновников и даже один профессор в простой рубахе и русских сапогах. Какой он профессор, я не знаю, но русского он пляшет прилично. Один из присутствующих до неприличия костил свою страну и правительство. Мне настолько стало неприятно, что я предложил, к его смущению, изменить тему.
Были на дискуссии «Примет ли Америка русскую систему образования?» между Колумбийским и Оксфордским университетами. Первые — за. Вторые — против. Хотя, как хозяева нас заверили, спор носил схоластический характер, дискуссия была открыто политической, ожесточенной. Американцы шутят, что впервые в истории человечества американцы объединились с русскими против англичан.
Шутки шутками, а англичанам пришлось плохо. Аргументы им пришлось заменить вымыслами и клеветой.
Один из них сообщил, например, что в СССР имеется спец. книга для учителей (полит.), что в классах занимаются по 90 человек и что всюду сняты и вырваны портреты Сталина.
Когда после дискуссии мы подошли к англичанину и отрекомендовались, он сначала принял нас за беженцев, а когда узнал точно, был смущен страшно и даже извинился. Наш разговор слышали американцы (чел. 20) и заливались гомерическим хохотом.
Один из американцев сказал англичанину: что у нас в Америке считается предрассудками, у вас в Англии зовут традициями, и что вы со своего континента смотрите на остальные острова мира и не хотите видеть ничего.
Англичанин ответил: ну, если вам, американцам, нравится русская система, то поддерните штаны и догоняйте, вам не привыкать за последнее время. Американские слушатели встречали эту перепалку хохотом.
Когда спросили мое мнение об этом, я сказал, что в данном случае мне нравится старая английская позиция: «Сражайтесь, а я погляжу».
Как-то разговорилась Вера, какая-то бывшая княгиня. Она не любит социализм, наши порядки, зла на своих родителей, которых вымела из Петербурга революция. Но в то же время она с нескрываемой иронией и злобой говорила об эмиграции. 99 человек из 100 — интеллектуальные импотенты, дегенераты, ископаемые. Для нас, нового поколения, смешно и горько смотреть на их старческую игру в императорский двор, лейб-гвардию, охрану и все другие атрибуты царского двора.
Мы понимаем, что случилось в России, того не вернешь, мы радуемся прогрессу, и мы благодарны советскому спутнику. После него на нас стали смотреть с уважением, и многие студенты по происхождению из русских получили стипендии и направлены учиться на математические факультеты.
Была очень интересная встреча в International House со студентами из Канады, Австралии, Цейлона, Ганы, Италии.
Досыта наговорился на английском. Соседи Америки не жалуют ее. Скептически говорят о ее культуре, обычаях, жизненном уровне.
Был предкристмасский вечер Лингвистического центра. Весьма скучный. Главной нацией на вечере были венгры. Держали речь, показывали детей, пели песни.
Вчера, 23.XII, — были в театре, смотрел музкомедию с участием Джуди Холлидей. Хорошая музыка, игра артистов. В целом весьма милая постановка, если бы не дикие танцы полуголых баб и мазня на стенах.
В перерыве к публике обратился старый актер с просьбой собрать деньги актерам, вышедшим из строя. И вот по рядам пошла тарелочка, и зал наполнился звоном бросаемых монет. Да! Вышел из театра, и сразу же слепая старушка играет на гитаре и собирает деньги в кружку. Да!
5. I.59
Прошел Новый год. Ровно в 4 часа по местному времени мы зашли в ресторан, чтобы отметить Новый год по московскому времени вместе с нашими родными, а вечером были на вечере в Представительстве. Все было мило и приятно. В Нью-Йорке праздника как-то незаметно. Такой же обычный день, такие же озабоченные люди. Только погода стояла изумительная в течение всех каникул. Она и помогала держаться в хорошей форме. Скука страшная. Приступили сегодня снова к занятиям. С языком лучше. Стал потихоньку понимать и чуть-чуть разговаривать.
Видел первое в жизни кино на библейскую тему, что-то о рождении Христа. Но американцы везде остаются американцами, даже в религии. В самый кульминационный момент картины, когда к Деве Марии является будущий отец Христа и говорит, что он пришел подарить ей сына, картина прерывается и начинается показ полуголых девиц с летними принадлежностями для купания. В церквах танцуют, пляшут, а некоторые из них имеют физкультурные площадки.
В метро бросились в глаза 2 рекламы. 1-я: дите говорит: мама знает, что после изобретения мужа самым главным изобретением является счет в банке. Или — лежит полуголая девица с сигаретой в зубах и говорит: я готова бежать за этими сигаретами целую милю, и даже от любовника.
Очень не хочется, но, к сожалению, приходится вести много споров на темы о войне, мире, политике. Только факты могут как-то убедить, хотя сами они спорят без фактов. Странное дело: в головах большинства американцев крепко сидит идея, что всеми поступками их во внешних делах руководит благородство и честные намерения, которые надо принимать на веру.
Военные базы и даже акции — только в интересах мира.
Они признают, что политика этой страны воинственная и милитаристская, но необходима для мира, чтобы отразить какие-то тайные планы Коминтерна.
В их головы как-то сумели вбить, что мы собираемся завоевать их. И такой бред и чуть ли не главный аргумент во всех спорах. Странно. Столько всякой ерунды о Советском Союзе в журналах, газетах. И везде — пропаганда, пропаганда и пропаганда.
21. I-59
Были на лекции профессора Робинсона, основателя Русского института. Лекция называлась: «Россия в 20 столетии». Проф. был в СССР трижды.
В 1927 году самые сильные впечатления: сидит в ресторане представительница самой старой профессии — проститутка. Входит пьяный пролетарий и, указывая на нее, кричит: буржуйка.
1937 год — аресты, аресты, даже в парке все исчезли. За мной, он сказал, следили. Человек, который следил, сам признался в этом.
1958 г. Кое-что изменилось, но народ ничего не понимает. Под общий смех сообщил, что в Киргизии построен театр, внешне не хуже Метрополитен-оперы. И вот сидят киргизы в папахах и халатах и слушают оперу о Ленине.
Вот и все, что увидел этот профессор в нашей стране.
В конце пребывания т. Микояна здесь и в день его отъезда опубликован ряд провокационных статей, направленных на разжигание ненависти.
Здесь часто и аккуратно меняют всякие сообщения, но объявление о дискуссии о докторе Живаго висит с 8 декабря! [23]
23
Там же. Документ № 1. Американские заметки (1958–1959 гг., Колумбийский университет). URL:(дата обращения: 13.08.2022).
Этот обильно процитированный, стилистически непричесанный дневник не оставляет сомнений в том, что его автор — вполне советский человек, партиец, любящий родину, тоскующий о семье, с большим подозрением относящийся ко всякого рода эмигрантам, критически поглядывающий на небоскребы Манхэттена.
Аспирант Александр Яковлев в США. [Из открытых источников]
На ступенях главного здания Колумбийского университета Слева направо: О. Калугин, А. Яковлев, Ю. Стожков, Г. Бехтерев. [Из открытых источников]
По поводу романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» и ему, и другим стажерам во время пребывания в США не раз придется вступать в дискуссии с профессорами и студентами. Ведь именно в том 1958 году автор романа был выдвинут на соискание Нобелевской премии. В СССР книгу запретили к изданию, зато поклонники Пастернака на Западе опубликовали «Доктора», и роман имел грандиозный успех в мире. Ничего там антисоветского не было, и если бы роман опубликовали в Союзе, то и скандала вокруг него удалось бы избежать, однако наши власти, как это часто происходило, проявили несгибаемую большевистскую твердость и тем самым создали себе массу проблем. Умели они собственными руками плодить себе врагов.
Запрет на издание романа и преследование Пастернака Запад активно использовал в своих пропагандистских целях: в Советском Союзе нет свободы творчества, все живое и талантливое подвергается репрессиям, налицо возврат к мрачным сталинским временам.
В ответ ЦК КПСС предпринимал свои шаги, например, всячески лоббировал через разные каналы альтернативу Пастернаку в лице Михаила Шолохова, поручил советским дипломатам, работавшим в капстранах, провести широкую кампанию по дискредитации автора «Доктора Живаго» как человека, который «не пользуется признанием у советских писателей и прогрессивных литераторов других стран». В записке, подготовленной Отделом культуры ЦК на сей счет, говорилось: «Выдвижение Пастернака на Нобелевскую премию было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности» [24] .
24
РГАНИ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 242.
И, разумеется, еще в Москве стажеров подробно инструктировали, как следует реагировать, если кто-то поднимет вопрос о «Докторе Живаго».
С английским у Александра к концу стажировки все наладится, Яковлев сможет и тогда, и впоследствии вести разговоры с американцами на самые разные темы без помощи переводчика. И с наукой он все успеет — прочтет кучу самых разных книг, сделает сотни выписок, которые затем пригодятся при защите кандидатской диссертации.
Всю четверку поселили в кампусе Сент-Джонс-Холл. Александру досталась маленькая, но опрятная комната на двенадцатом этаже с видом на знаменитый Центральный парк. Им назначили ежемесячную стипендию в размере 250 долларов, что по тем временам было внушительной суммой (такую зарплату получали наши дипломаты).
Александр еще в Москве был утвержден старостой своей «колумбийской» группы — исходили из того, что он самый старший по возрасту, фронтовик, партийный работник.
В научные руководители Яковлеву определили профессора Трумэна, который сразу удивил русского аспиранта тем, что рекомендовал ему для прочтения книги, содержавшие критические оценки американской внешней политики. У нас в СССР такое тогда было не принято. «Профессор был консервативным человеком по своим взглядам, но он честно выполнял свою работу, оставляя меня в свободном плавании в выборе оценок тех или иных научных позиций», — заметит Александр Николаевич незадолго до своего ухода из жизни, диктуя воспоминания об американской стажировке [25] .
25
Альманах «Россия. ХХ век». А. Н. Яковлев. 1956–1960. Документ № 6.
Занятия по американской внешней политике казались ему скучными, не выходящими за рамки стереотипов холодной войны. Зато отдушиной были лекции по русской истории и литературе, которые Александр посещал добровольно. Хотя и там он все время изумлялся тому, как поверхностно университетские профессора знают и сам предмет, и современную российскую действительность.
Вот это — отсутствие у американцев глубокого понимания того, что происходит в СССР, их часто нелепые высказывания и еще более нелепые вопросы — до самого окончания стажировки удивляло его. Причем речь шла не о провинциалах из техасской глубинки, а о преподавателях и студентах самого продвинутого вуза США.
Один профессор интересовался у Яковлева, правда ли, что разрешение на вступление в брак надо брать у комсомольской организации. Другой задавал вопрос: может ли советский человек свободно перемещаться из одного города в другой? На уроке русской истории в университете Берлингтона (штат Вермонт) Яковлев собственными ушами слышал, как преподаватель, говоря о причинах Октябрьской революции, выводил это историческое событие из факта… татаро-монгольского нашествия.
Справедливости ради, надо сказать, что и советские люди в те годы имели точно такое же превратное представление об Америке. Все знания они черпали из статей газеты «Правда», которые день за днем смаковали преступления белых против негров, рост безработицы и опасность американского милитаризма.
Все месяцы, проведенные нашими стажерами в США, прошли без особых происшествий. Постепенно парни настолько осмелели, что ходили не только в гости к своим новым американским друзьям, но и в ночные клубы, на дискотеки, охотно принимали приглашения выпить чего-нибудь крепкого в барах. Правда, навещавший их регулярно «куратор» из советского представительства при ООН не уставал повторять: не теряйте бдительности, за вами постоянно следуют агенты ФБР. «Куратор» сам был из «органов», поэтому знал, о чем говорил.