Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»
Шрифт:
В августе Александр Николаевич встречается с послом США в Канаде А. Шмидтом — оба дипломата скорее прощупывают друг друга, обмениваются больше протокольными фразами.
Зато встреча с мэром Монреаля Ж. Драпо носит вполне рабочий характер: обсуждают подготовку к Олимпийским играм 1976 года, мэр рассказывает о новых спортивных сооружениях, обещает устроить спортивный праздник на самом высшем уровне. Посол, в свою очередь, интересуется деталями проживания нашей олимпийской делегации, спрашивает, как будут решены вопросы, связанные с безопасностью. Последнее — важно, ведь именно на предыдущей Олимпиаде в Мюнхене террористы захватили заложников прямо на территории Олимпийской деревни.
Тогда же, в августе, посол ведет переговоры с руководителями Международной организации гражданской авиации (ИКАО), речь идет, в частности, о том, чтобы «Аэрофлот» имел больше возможностей для рейсовых и чартерных полетов в аэропорты Северной Америки.
Встречается с послами ряда стран, аккредитованными в Оттаве, принимает у себя президента Банка Монреаля Макнила.
В ноябре — короткая командировка в Москву в связи с официальным визитом министра иностранных дел Канады Митчела Шарпа. Как и положено по протоколу, в правительственном аэропорту Внуково канадского гостя встречал его советский визави министр Андрей Громыко, за спиной которого маячил Александр Яковлев. Пришлось участвовать не только в переговорах с канадским министром, но и делить с ним часть вечерней программы: в Большом театре давали балет «Баядерка».
В следующем году опять — множество встреч с дипломатами, правительственными чиновниками, руководителями общественных организаций Канады, высшими спортивными функционерами, известными бизнесменами, журналистами, писателями, музыкантами. Поездки по стране. Заключение межправительственных соглашений по сотрудничеству в области рыболовства, культурного обмена, спорта.
Иногда приходилось улаживать какие-то проблемы, разруливать острые ситуации, к счастью, пока не катастрофические. Например, в 1975 году наши запланировали перелет на современном пассажирском лайнере по чкаловскому маршруту: Москва — Северный полюс — Ванкувер (американский город в штате Вашингтон). Но канадцы зароптали: часть заявленного пути проходит над территорией, закрытой для пролета советских самолетов. Яковлев пытался настаивать, однако ему опять: «Это может навредить нашим национальным интересам». Пришлось искать компромиссный вариант.
Однажды пришлось выговаривать генеральному директору Европейского бюро МИД Канады Э. П. Блэку — после того как в оттавской газете «Ситизен» появилась явно провокационная статья, в которой говорилось, что русские остаются наиболее вероятными врагами Канады и в случае захвата ими страны ликвидируют премьер-министра, всех членов правительства, всех членов парламента, и содержались другие подобные глупости. Не будем забывать, что холодная война была в самом разгаре.
Иногда надо было принимать ответные удары.
К примеру, в 1975 году совпосольство едва ли не еженедельно получало ноты из Министерства внутренних дел Канады в связи с грубыми нарушениями нашими дипломатами правил дорожного движения. То кто-то становился виновником ДТП, то имело место нарушение скоростного режима. Как правило, машины с дипномерами дорожная полиция не останавливала, чтобы составить протокол, но нарушения исправно фиксировались. Только в июле пришлось реагировать на четыре таких ноты из МВД.
Яковлев понимает, что иногда это лихачество носит вынужденный характер, таким образом кое-кто из «дипломатов» с погонами отрывается от наружного наблюдения, его о таких делах предупреждали еще в Москве. Но когда чаша переполняется, посол в гневе, на одну из нот он накладывает резолюцию, адресованную сразу четырем руководителям посольских служб (видимо, среди них резиденты КГБ и ГРУ): «Прошу разобраться и принять меры».
Много встреч и переговоров, связанных с летней Олимпиадой в Монреале. Судя по всему, Александр Николаевич участвовал в них охотно и со знанием дела. Во-первых, спорт ему не чужд, именно в структуре Агитпропа был соответствующий сектор, и Яковлеву по долгу службы приходилось заниматься и организацией хоккейной суперсерии 1972 года, и олимпийскими делами, вникать в проблемы футбольной сборной и разбираться со склоками в хозяйстве фигуристов. При его активном участии готовилась та решающая записка Отдела пропаганды, по итогам рассмотрения которой Политбюро приняло решение разрешить сборной СССР игры с канадскими профессионалами. Матчи серии-72 Яковлев видел по телевизору, а вот в следующей серии-74, когда сборная СССР схлестнулась с лучшими игроками ВХА, он уже в качестве посла наблюдал канадскую часть игр воочию.
В Квебек-Сити был на игре вместе с премьер-министром Канады П. Э. Трюдо, сидели рядом в ВИП-ложе. Однако комментатору Николаю Озерову, который вел репортажи о поединках, было велено имени Яковлева не упоминать и в кадре его не показывать. Такой маленький «привет» от коллег из Москвы…
На летней Олимпиаде-76 в Монреале вначале все шло, как и обещали хозяева: яркий спортивный праздник, честная борьба, выдающиеся рекорды, волнующие победы. Но ближе к финишу — ЧП. Один из членов сборной Советского Союза по прыжкам в воду Сергей Немцанов покинул расположение нашей команды в Олимпийской деревне, а вскоре выяснилось: он просит политического убежища в Канаде. Потом подоспели и подробности. Оказывается, мальчишка, которому не исполнилось и восемнадцати лет, влюбился в американку из состоятельной семьи, она тоже запала на нашего прыгуна…
С родителями. Мама Агафья Михайловна, отец Николай Алексеевич. Сентябрь 1976. [Из архива Л. Шерстенникова]
Это сейчас все кажется обычным: ну, закрутили роман, ну, женились или хотят жениться, это ведь их личное дело. Однако тогда в воздухе запахло жареным. Было такое впечатление, что кое-кто в нашей делегации просто ждал именно такой развязки событий на Олимпийских играх: это сотрудники «органов», сопровождавшие все советские сборные команды, а также два генерала с Лубянки, входившие в состав руководства делегации. Они с первых же дней видели кругом «провокации», направленные против наших, а совпосольство обвиняли в благодушном настроении. Им кругом чудились враги, агенты ЦРУ, украинские националисты, подстрекатели, поджигатели, террористы. А секрет такой бдительности прост: этим «тренерам в погонах» надо было во что бы то ни стало доказать важность своего присутствия на Олимпиаде.
И вот — как подарок чекистам, исчезновение молодого Немцанова. Ведь ясно же, что не обошлось без ЦРУ или канадских спецслужб, это явно их козни, направленные против Советского Союза.
Что тут началось! Истерика, как вспоминал посол, поднялась неимоверная.
Канадские газеты: Немцанов выбрал свободу, но его хотят похитить агенты КГБ.
Советские газеты: нашего комсомольца обманом вывезли в неизвестном направлении и теперь силой удерживают на тайных квартирах спецслужб.
Олимпийские игры, начавшиеся так хорошо, грозили завершиться в обстановке скандала и конфронтации.
Москва завалила посольство грозными телеграммами: приложить все усилия к тому, чтобы Немцанов вернулся, обеспечить «правильное» освещение инцидента в местных СМИ, оградить всех остальных советских спортсменов от возможных провокаций. Яковлев, который к тому времени уже установил дружеские отношения с канадским премьером, явился к нему, чтобы обсудить возникшую проблему.
Пьер Эллиот Трюдо был умным человеком и без труда понял своего визитера. Ему тоже не хотелось, чтобы этот досадный случай омрачил так удачно складывающийся процесс налаживания канадско-советских отношений. Премьер, выслушав посла, — а тот прямым текстом предупредил, что в Союзе исчезновение Немцанова будет рассматриваться как враждебная акция, с соответствующими последствиями, — ответил, что разделяет озабоченность советской стороны и постарается сделать все возможное для возвращения спортсмена домой. При этом Трюдо сделал ряд оговорок, он попросил унять активность сотрудников советских спецслужб, которые «шныряют по Канаде в поисках Немцанова», прекратить беспрецедентное давление на канадское правительство, а в том случае, если прыгун в воду вернется домой, гарантировать его свободу и возможность продолжать занятия спортом.