Александр
Шрифт:
И я ушла, хотя очень хотелось остаться.
Дан... удастся ли когда-нибудь мне от тебя избавиться?
3
С этих пор Мишка стал активным почитателем психолога. Так же, как раньше он всех гнал от двери напротив мужского туалета, теперь он всех гнал в эту же дверь. Психолог такой умный, так много знает, так красиво говорит, такие дельные советы дает! Рассказать подробнее суть советов Мишка отказывался - по его улыбке я догадывалась, что советы он опять
Но результат Мишкиной деятельности был налицо, - психолог, которого Мишка при всей его восторженности упорно называл психиатром, оказался теперь человеком вечно занятым. Выкладывали ему все: обиды на заносчивых профессоров, детские страхи, комплексы, проблемы несчастной влюбленности, ссоры, просто плохое настроение.
У психолога, по слухам, даже появилась книжечка с записью, куда ровными рядами выстроилась студенческая очередь. Появился-таки человек, который знает все и всех, который выслушает, подбодрит и исправит плохое настроение, который помирит подруг, и разделит между ними парня, и при этом не выдаст ничьих секретов.
В результате не у дел осталась одна я. Лезть в очередь мне не хотелось, как и вообще ничего не хотелось: депрессия цвела пышным цветом, игнорируя установившуюся за окном солнечную и сухую погоду.
Наверное, так и гнила бы я в своей хандре, если бы не Мишка. Твердо решивший получить после окончания университета второе образование психолога (хотя у него и с первым были проблемы), он во время большой перемены подсел ко мне за столик в нашей обширной студенческой столовой:
– Ты чего хиреешь, а, Ритка? Осунулась вся, побледнела! Не хочешь поговорить?
– Отстань!
– хмуро ответила я, вовсе не горя желанием распутывать Mишкины проблемы. Своих хватало.
– Ритка, нельзя так - налицо признаки затаенного суицидного психоза.
У меня глаза на лоб полезли: это было самой сложной фразой, которую я когда-либо слышала от своего друга:
– Мишка, ты где так ругаться научился?
– Ты это, Ритка, зря, - невозмутимо ответил мой полоумный дружок (все ж прав народ - с кем поведешься... ), - пользуйся, пока я добрый! Я тебе помочь хочу.
– Помоги!
– тихо ответила я, постаравшись придать голосу побольше устрашающих ноток...
– С противоположного конца столовой... Миш, отстань, а? По-хорошему, ладно? А то ты парень добрый, обижать тебя не хочется!
– Рита, - строго сказал Мишка, - ты мне не безразлична!
У меня почему-то начали гореть щеки. Здрасти, приехали! Хорошо, что здесь Димки нет. Мишка понял, что сморозил глупость, покраснел и быстро добавил:
– В смысле, человек ты хороший, добрый, выручала меня часто.
– Мишка, чего попросить хочешь?
– начала я.
– Давай поскорее, а то твои предисловия меня
– Рит, ты не кричи, ладно, - примирительно заметил Михаил Иваныч, - А то вон, Дарья Ивановна на нас поглядывать стала... Ритуль, ну, успокойся, я... Так я, Рит, ты, это, прости, но я...
– Прощаю, чтобы ты там не натворил, - перебила я его.
– А теперь - брысь! Дай поесть спокойно - мне еще в деканат, договор забирать. Отстань!
– Рита, я тебе записал!
– выдал вдруг Мишка.
– В дуры, - хмуро парировала я - ни сердиться, ни удивляться эмоций не хватало.
– Нет, к Александру Алексеевичу.
Я подавилась булкой. Мишка дружески похлопал меня по спине. После приступа отчаянного кашля, красная, как помидор, я смогла-таки переспросить:
– Что!?
– Сегодня на 15. 30, - сбросив с плеч тяжелый груз тайны весело ответил Мишка.
– Как раз после лекций. У тебя целый час, Ритка. Так что пользуйся!
Уж и не знала я в этот момент - прибить мне его на месте или обнять. Так прибить или обнять? Пока я решала, Мишка шустренько схватил свой поднос, запихнул на него между тарелками мою кружку c недопитым чаем и быстрым шагом порулил прямо к мойке. А мне стало страшно. И весело... Впервые за последнюю неделю... И... Одним словом, легче.
Но легче не легче, а послать Мишку раз двадцать к черту с его самодеятельностью до 15. 30 я успела. Как и хорошенько испугаться последствий Мишкиной глупости. Но уже в 15. 20, не сомневайтесь, я торчала у ненавистного кабинета как штык!
Ровно в половину дверь мягко отворилась и вышла Аня. Довольная! Даже похорошела от удовольствия! Что этот психолог с ней сделал? Александр Александрович сам проводил ее до дверей и теперь стоял на пороге. На нем был все тот же черный, сидевший, как влитой костюм, синий галстук и того же цвета рубашка. Красавец... наверное, слишком.
– Зайдете?
– по-домашнему тепло спросил психолог, посмотрев на меня внимательным взглядом.
Сразу почему-то стало уютно. Но характер - штука тонкая, никуда его не денешь, поэтому, гордо прошествовав мимо психолога, я ответила:
– Зайду.
Психолог закрыл за мной дверь, и я с ужасом услышала щелчок замка.
– Чтобы не мешали!
– пояснил мужчина, будя во мне женские инстинкты. Полутемная комната, свеча на столе, интимная обстановка, довольная Аня... Куда я попала!?
– Хотите чаю?
– мягко спросил психолог - его голос соответствовал обстановке и обволакивал теплыми нотками.
– Кофе!
– выпалила я, усаживаясь в кресло.
Вернее, не сразу усаживаясь. Сначала я огляделась, пытаясь пристроить где-нибудь сумку.