Александра

Ростов Олег

— Гриша, я сейчас напишу текст по латыни. Ты его аккуратно перепишешь на пергамент. Понял? И перепишешь, копируя вот этот подчерк.

Положила рядом ещё один свиток, тоже очень старый, времён, как я поняла по тексту, поздней Римской империи. Этот свиток я взяла у Митрополита. После молитвы, выпросила разрешения покопаться в церковной библиотеке, где и нашла его. Там говорилось о племенах антов и гипербореев, то есть о предках славян, к которым посылали эмиссаров командующие пограничных округов империи. Документ был крайне любопытный. Но только с точки зрения историков. Мне же от него надо было только скопировать стиль написания. И перед этим я ещё разговаривала с Митрополитом выясняя, очень аккуратно про календарь римлян. Единственно что я знала, так это то, что они вели его от основания Рима. Я начала писать:

'В год 907 от основания Рима, я, префект IX

испанского легиона Гней Антоний Пилум, исполняя посмертную волю последнего командующего легиона, легата Марка Септимия Дука, римского патриция, объявляю о том, что IX испанский легион заканчивает свой двухсотлетний славный путь и прекращает своё существование, так как от легиона осталось меньше двух центурий. Пополнения из митрополии нет и не будет. Всего в наличии осталось 180 легионеров, считая гастатов, принципов и триариев. Орёл IX испанского легиона был снят с древка. Я видел какими глазами смотрели легионеры на то, как орёл снимали. Это говорило о том, что легиона больше нет. У многих бежали слёзы. Мы до конца исполнили свой долг перед Римом, но нас бросили. О нас забыли и как сказал перед своей смертью мой командующий, кто-то в Риме сделал это целенаправленно. Восемь лет назад легион был переведён из провинции Британия в провинцию Верхняя Германия, на берега Ренуса. Спустя два года, после того, как легион закрепился на новом месте, в ряде опорных пунктов оборонительной линии Верхнегерманского-ретийского лимеса, началась война с рексом свевов, лангобардов, саксов, бургундов, маркоманов и квадов Зигфридом из рода Хибелунгов и его воинственной супругой Брунгильдой. Война шла два года, изнурительная и кровопролитная. Легион нёс потери, а пополнения из митрополии приходили редко и не восполняли до конца потери. На исходе второго года войны командующий, наконец, сумел вынудить Зигфрида и его жену принять генеральное сражение. Варвары были разбиты на голову. Нам удалось захватить казну Зигфрида и его двух детей, сына Ивора и дочь Боудику. Зигфриду и Брунгильде пришлось заключить мир. И отдать легату в жёны златоволосую Боудику. За пять лет Боудика родила мужу четырёх детей, но выжили только двое сын — Марк Септимий Дука-младший и Олимпия Дука. Которые являются двойней, что говорит об особой благосклонности богов к семье Дука. Боудика, когда дети были совсем маленькие, нанесла на их тела две руны, чтобы они не забывали, что в них течёт кровь Хибелунгов, ведущих свой род от самого бога Вотана. Так же Зигфрид передал нашему легату кольцо, символ власти рекса. Но не смотря на мир, набеги и столкновения с варварскими племенами лангобардов, бургундов и квадов продолжались. Легион нёс потери и таял. А за последние два года мы не получили ни одного человека пополнения. Больше легион не в состоянии был противостоять на этом участке оборонительной линии варварам. В последнем бою, легат был тяжело ранен. На смертном одре он повелел снять орла легиона. С этого момента легионеры, кто остался в живых были самостоятельны в принятии решении — оставаться здесь или уйти на территорию империи, где более безопасно. Части ветеранам и мне в том числе, он повелел увести его детей в Рим. Мы намерены выполнить волю командующего. Казну Зигфрида, а она огромна, а так же часть казны легиона, были захоронены в тайном месте на берегах Ренуса. Так же там был захоронена аквила легиона — золотой орёл с пурпурным полотнищем. Да помогут нам Юпитер и Миневра преодолеть опасности пути в Рим. Детей легата Марка Септимия Дука — Марка Септимия Дука-младшего и Олимпию Дука мы поклялись уберечь.

Префект IX испанского легиона Гней Антоний Пилум. Год 907 от основания Рима, майские ноны, 7 день'.

Написав, передала текст Григорию. Там же нарисовала и две руны: «Одал» и «Тейваз», указав, где их нужно втиснуть в текст.

— А что здесь написано, Царевна-матушка?

— Тебе то знать не обязательно. Твоё дело полностью скопировать то, что здесь написано. Причём скопировать вот в такой же манере, как написан текст вот на этом свитке. Видишь, наклон, интервал… Видишь?

— Вижу, Царевна.

— Молодец. Теперь приступай. — Сама взяла другой лист бумаги и стала рисовать печать девятого легиона. Вспомнила, что когда знакомилась с военной историей и не посредственно с военной историей Рима, видела оттиски того или иного легиона, которые они оставляли на строительных плитках, кирпичах, возможно и в документах легиона, как бы показывая, что это собственность легиона. Нарисовала орла, расправившего крылья. А под ним: «LIXH», только наоборот, чтобы при оттиске читалось правильно. Оглядев своё творчество, осталась довольной. Вышла из штаба, закрыв Гришу в своём кабинете. Прошла к нашему плотнику, который работал на хозяйстве Корпуса и жил здесь с семьёй. Было уже совсем темно. Но меня это не смутило. Кивнула сопровождающему меня Айно, чтобы постучал в дверь. Подождали. На Руси ложились спать рано с закатом, чтобы встать пораньше. Увы телевизоров и электричества ещё не было. Дверь в избу открыл сам плотник.

— Спишь, Матвей?

— Царевна?!!!

— Царевна, царевна. Одевайся. Есть работа. Давай, я жду тебя.

Плотник оделся быстро. Прошли с ним в столярную мастерскую, которую сделали ещё когда клали казармы. Зажгли свечи. Положила перед плотником рисунок.

— Мне надо вот это вырезать. На дощечке. — Я указала ему размеры. — Сколько тебе надо времени, чтобы сделать?

— До утра сделаю, Царевна.

— Делай. Я поставлю у твоих дверей кадета. Он посторожит, чтобы никто тебе не мешал. Понятно?

— Понятно, матушка. — На матушку я уже не реагировала, даже если мне это говорил мужчина вдвое меня старше.

— И ещё, Матвей. О том что ты делаешь, никому ни слова. Понятно? Иначе это будет считаться воровством и умышлением против Великого Государя. А это дыба и плаха.

— Я всё понял, Царевна-матушка. Никому ничего не скажу, вот истинный крест. — Плотник перекрестился.

— Хорошо. Работай.

Мы вышли из мастерской.

— Айно, Иди сейчас в казарму, пошли сюда к дверям мастерской кадета. Любого. Пусть стоит, внутрь не заходит. Караулит. Никого пускать туда не надо. Как только плотник сделает то, что мне надо, пусть завернёт в тряпку и отдаст кадету, а кадет сразу же принесёт тебе. Ты же передашь уже мне. Тряпку не разворачивать. Понятно?

— Да, Царевна. Тогда разреши, я сам постою здесь.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо. Я поеду в терем. Буду до утра там. Потом в штабе.

Вернулась к штабу, села на коня и вернулась в сопровождении десятка ратников на подворье. Посмотрела на часы. Время половина второго ночи. Все спят. И мне пора. Хоть немного посплю.

Утром встала, когда солнышко ещё только стало вставать. Потянулась. Легла на пол и стала делать зарядку. Лёжа на спине, поднимала ноги под углом, качая пресс. В этот момент ко мне зашла Ленка. Смотрела на меня удивлённо.

— Сань, ты чего делаешь?

— Забыла, что мы делали, будучи в олимпийском резерве?

— Это когда было? В другой жизни.

— Какая разница. Ложись, качай пресс, а то живот себе отрастишь.

— Живот я себе и так отращу. С таким активным супругом. Мне кажется, что я опять беременна, Сань.

— Тошнит?

— Нет.

— Задержка?

— Пока нет. Всё в пределах допустимого.

— Тогда что ты паришься, подруга?

— Мне сны снятся, где я на руках девочку маленькую держу.

— М-да, Лен! Теперь уже по снам определяем, беременна или нет. Замечательно!

— Знаешь, Саня. Я уже скоро во всё, что хочешь поверю.

Но Ленка всё же легла рядом со мной и начала тоже качать пресс. В этот момент в горницу зашла маман. Вытаращилась на нас. Перекрестилась. Ну а как хотите? Две молодые невестки, лежат рядышком на полу и задрав подолы ночных рубах, поднимают голые ноги в верх. Так и до бесстыдства, позора и блуда недалеко.

— Вы чего делаете?

— Утреннюю зарядку, матушка. — Ответила Ленка подняв ноги вверх под прямым углом. — Чтобы стройнее быть и мужу больше нравится.

— Свят, свят. Прости Господи. Ляксандра, там один из твоих прибежал, принёс что-то, в тряпку завернутое. В руки никому не даёт. Сказал только тебе лично.

— Спасибо, матушка. — Я села на задницу. Пора заканчивать с зарядкой. — Скажите ему, чтобы подождал там. Я сейчас оденусь и выйду. Лен, завязывай, ноги задирать к потолку.

— Сама сказала, пресс качать.

— Всё, покачали. Вставай, давай одеваться.

Мы умылись с Леной. Потом она ушла к себе, я стала одеваться. Всё как обычно. Нательная короткая рубашка, до середины бёдер. Штаны, облегающие с лампасами, чёрные сапоги-ботфорты и китель. Свою так называемую чобу, я уже не называла чобой, а стала просто называть кителем. Да, мой китель был не совсем обычный, красного цвета, до колен. Но с двумя рядами золотых пуговиц с изображением двуглавого орла, воротником-стойкой, с узором в виде дубовых листьев, выполненных золотыми нитями. На плечах такие же погоны, вышитые золотом. На голове белый платок, укрывающий мои волосы, сверху либо кубанка с красным верхом, либо кивер. Но в основном носила кубанку. Она была более удобной. На руках белые перчатки. Спустилась вниз. Там меня ждал Айно. Передал сверток.