Александрийская гемма
Шрифт:
— Мы уже говорили об этом по телефону, Петр Григорьевич.
— Вы не согласились тогда со мной!
— Я не могу позволить себе отбросить даже самую ничтожную вероятность. Любая версия должна быть отработана.
— Острый приступ, причем с потерей сознания, со стороны внутренних органов практически исключается. Утверждаю это как врач.
— Ваше мнение для нас крайне существенно, — поддакнул Люсин. — А как насчет сердца, Петр Григорьевич? Или, к примеру, инсульт?
— А молния вас не волнует, молодой человек? Ведь
— Всесоюзный розыск, Петр Григорьевич! — простонал Люсин. — Все случаи безымянных захоронений — и те на учете… И хоть бы намек на след! Вот уже третий день местность вокруг дачи прочесываем.
— Значит, плохо ищете! Такой человек, как Солитов, не мог исчезнуть бесследно. Такие, как он, защищаются до конца. Юра был рыцарем без страха и упрека.
— Мне глубоко импонирует такая позиция, — согласно кивнул Владимир Константинович. — Но бывают случаи, когда разумнее уступить грубой силе. Деньги — всего лишь деньги, а жизнь невозвратима. Не только жизнь Георгия Мартыновича, принадлежавшая всем нам, но самая незаметная, самая скромная, любая…
— Меньше всего его волновали деньги! — вскипел Чадрис. — Зарубите это себе на носу!.. На первом плане всегда стояло человеческое достоинство, которое он самоотверженно отстаивал от любых посягательств. На моих глазах Юра вступился за старика, над которым изголялась шайка молодых гогочущих хулиганов.
— И чем кончилось происшествие?
— Они осмелились поднять на нас руку, мерзавцы! — хмуро процедил Чадрис, как-то сникнув. — Хоть бы кто заступился! Так нет, все спешили обойти сторонкой, словно это их не касается…
— Знакомая ситуация. — Люсину было о чем призадуматься. Рассказ Чадриса осветил характер Георгия Мартыновича с совершенно неожиданной стороны.
— И к сожалению, очень типичная. Раньше молодые люди вели себя иначе.
— Не обольщайтесь насчет прошлого, Петр Григорьевич! Не про вас сказано, но еще при фараонах ворчливые старики жаловались на молодежь, пророча близкий конец света. И что же? Слава богу, живем.
— Вам, конечно, виднее. — Чадрис нетерпеливо взглянул на дверь.
— Я слишком злоупотребляю вашим временем? — чутко отреагировал Люсин.
— Мне нужно посмотреть больного. Вы не обождете в приемной?
— Уже ухожу. — Люсин поспешно поднялся. — Только один вопрос напоследок.
— Где один, там и другой, я уж знаю. Вы все-таки подождите, — не допускающим возражения тоном распорядился Петр Григорьевич, склоняясь к рукомойнику. — Разговор у нас крайне серьезный.
Посторонившись, пропуская худосочную, заметно припадавшую на левую ногу девочку, которую подталкивала впереди раздраженная долгим ожиданием врачиха, Люсин закрыл за собой дверь и подсел к секретарше.
— Будете лечиться у нас? — поинтересовалась она, не отрывая глаз от сотрясаемой дрожью каретки.
— Я,
— Что вы! Наоборот, хорошо.
— Тоже верно, хотя, сказывают, к вам со всего Союза стремятся попасть.
— Еще бы! Некоторые по году ждут очереди… А кто вам сказал, как меня зовут?
— Прочел в ваших глазках, — мельком улыбнулся Люсин, невольно прислушиваясь к голосам за обшарпанной дерматиновой обивкой. — Тушь «Макс-фактор», тени «Ланком», звать Лина…
— Скажите пожалуйста! — заинтересованно засмеялась она, с треском выхватывая перепечатанный лист.
Намечавшийся флирт был оборван в самом зародыше зычной командой Чадриса:
— Немедленно сделайте повторные снимки и полный биохимический анализ!
Далее события развивались по принципу пущенной обратным ходом киноленты. Люсин вскочил, предупредительно уступил дорогу и занял прежнее место. Петр Григорьевич, вымыв после осмотра руки, оторвался от раковины.
— Остеохондрит, артроз, — ответил он на безмолвный вопрос. — Одиннадцать лет ребенку… На чем мы остановились?
— Вы случайно не вели с Георгием Мартыновичем совместных исследований?
— Вели и продолжаем вести.
— В какой области, если не секрет?
— Гуморальной защиты. Это от слова «гумор» — жидкость, чтоб вам было понятнее. — Тщательно вытерев каждый палец вафельным полотенцем, Чадрис занял свое кресло. — Дело в том, что в сыворотке крови, слюне и других жидких фракциях обнаружены особые физиологически активные вещества, способные уничтожать микробы и нейтрализовать токсины. Типичным примером может служить лизоцим, которым особенно богата слюна. Отсюда и широко распространенное в животном мире обыкновение зализывать раны. Вы не обращали внимание?
— Я сам всегда зализываю царапины!
— И правильно делаете, потому что лизоцим прекрасно дезинфицирует поврежденные ткани… Впрочем, я вам советую пользоваться бактерицидным пластырем. Помимо лизоцима, в слюне может оказаться и болезнетворная флора. — Чадрис замолк, потеряв первоначальную нить, и беспомощно огляделся. — О чем мы говорили?
— О гуморальной защите, — пришел на помощь Люсин.
— Именно! — обрадовался профессор, вновь обретая доброжелательную безмятежность. — Несколько лет назад удалось получить кристаллический лизоцим, который повсеместно внедряется в терапевтическую практику.
— Солитов? — высказал предположение Люсин.
— Нет, его, к сожалению, опередили зарубежные коллеги. Но Юре, Георгию Мартыновичу, посчастливилось обнаружить природные кладовые лизоцима. Оказалось, что его очень много в различных овощах, фруктах и даже цветах. Нет нужды напоминать, что в естественной смеси он действует куда более благотворно, нежели в синтетической. Во всяком случае, мы отдаем предпочтение натуральным продуктам.
— Уверен, что ваши больные с вами вполне солидарны.