Ален Делон без маски
Шрифт:
– Вы несправедливы.
– Скажете, Жискар д’Эстен мало высовывается? Ему бы держаться поскромнее!
– Возможно.
– Так хочется увидеть на экране телевизора более жизнеспособных лидеров, не заштамповавшихся в своей фразеологии. Я готов служить тем, кто говорит правду. Мне неохота голосовать за роботов, даже при наличии у них высокого интеллекта. Сейчас у оппозиции действуют одни роботы.
– На окаянном телеэкране все замечаешь.
– Я не смотрю ТВ. Только матчи по боксу. Наши чемпионы лишены задора, не подготовлены к состязаниям. Они похожи на нашу страну. Им не хватает профессионализма. Сезон поблестели, пшик, и больше их не видно. Мужественности нет. Но зрелище оппозиции еще плачевнее.
– Главное – предложить наиболее эффективное лекарство. Критиковать ведь так
– Я бы выбрал человека, похожего на Помпиду до его болезни. Кто бы говорил правду.
– Но вы тоже играете печальных героев. Говорят, что вы восхищаетесь Аттилой.
– А любимый мой композитор – Вагнер, художник – Милле. Его «Ангел», «Косцы». Любимая театральная героиня – Мессалина. Нет, я могу играть и веселые роли. В жизни я веселый человек, хотя для этого нужно окружение и обстановка… Говорят, я очень озабочен бизнесом. Нет. Я просто люблю риск. Как актер я не знал провалов, как продюсер – да: «Господин Клейн». Я люблю драку. Драку с трудностями. Я всегда принимаю вызов. Мне грустно, когда я вижу вокруг нас столько тумана, лицемерия, расчетов, торгашества, обмана. Мне по душе отлично сделанная работа. И еще я ненавижу предательство. Вот отчего так люблю собак. Собака никогда не предает. А еще люблю лошадей. Они тоже верные животные.
«В кино на удар надо отвечать ударом» [4]
Студия «Булонь». Я Делона жду в баре. Его должны предупредить о моем приходе. Наконец ведут в артистическую, превращенную в продолжение кабинета. На стене афиша фильма «За шкуру полицейского», черно-белые фотографии Роми Шнайдер, несколько пришпиленных писем рядом с эскизами декораций фильма «Слово полицейского». На низком столике хлопушка и документация по фильму. Рабочая обстановка. Делон на месте. Сидит на диване. Встает, когда я вхожу. Загорелое лицо, синяя рубашка, джинсы. Маленькие очки на носу придают ему серьезно озабоченный вид. Он действительно озабочен, узнав, что цензура запретила показывать рекламный ролик «Слова полицейского» для лиц моложе 13 лет. Мы начинаем разговор по этому поводу и о последствиях такого запрета и сразу затрагиваем самую суть интересующих меня проблем – о его вкусах, требованиях, амбициях. Хотя он и не выглядит расслабленным, тон нашей беседы доброжелательный, хотя мои вопросы и его ответы, которые вы прочитаете, могут создать обратное впечатление. Обаятельный – не изображая обаяние, смешливый – сохраняя осторожность, убежденный в своем праве и убеждающий в нем – таков Делон. Наша беседа не является спором противоборствующих сторон. Делон оживленно и настойчиво отстаивает свои взгляды, говорит о двойственности своего положения, подчеркивает, многократно возвращаясь к своему, вполне, кстати, понятному желанию делать разные фильмы, чередуя, по его словам, черное и белое. Итак, сегодня пятница 12 июля, 11 часов 45 минут…
4
В 1985 году он дал пространное интервью журналу «Премьер», для чего корреспондент посетил его на студии «Булонь», где снимался фильм «Слово полицейского»
А. Делон. Рекламный ролик запрещен для показа лицам моложе 13 лет из-за его якобы «снисходительного отношения к насилию» (после некоторых купюр ролик будет разрешен для всех. – «Премьер»). Я не касаюсь политики, которая вас не интересует, но это настолько пристрастное решение, что вряд ли кого введет в заблуждение.
«Премьер». Вы находите, что за этим запретом скрывается злой умысел?
– Да… Сначала ролик показывался узкому составу цензуры, и он был принят единогласно. Требовалась только подпись председателя. Тот пожелал увидеть ролик перед тем, как подписать постановление. Посмотрел и созвал на заседание полный состав своей контрольной комиссии. Для одного-то рекламного ролика! Редчайший случай… Вот тогда-то и было отмечено «снисходительное отношение к насилию» и принято решение об ограничении показа в залах, где идут картины для всех категорий зрителей. А это три четверти всех кинотеатров. Увидите, они и фильм подвергнут такому же запрету.
– Этого уже давно не было…
– А со мной будет, сами увидите. Последний мой фильм, запрещенный для лиц моложе 13 лет, назывался «За шкуру полицейского». Мой дебютный фильм как режиссера. Все, что делают другие – и тем лучше для них! – будь то Жан-Поль (Бельмондо), картины «Мад Макс» (Джорджа Миллера с Мелом Гибсоном. – А.Б.) или «Индиана Джонс» (Стивена Спилберга. – А.Б.), –
– Вы можете объяснить почему?
– Мне не хочется искать объяснение, хотя и мог бы сказать: «Потому, что у власти находятся левые», на что мне могут возразить: «Ваши фильмы запрещались и во времена, когда у власти были правые». И это так. На самом же деле в отношении Делона всегда существовало априорное мнение.
– То есть?
– То есть: то, что можно другим, мне не разрешено. Хотя фильм «Слово полицейского» – зрелищный фильм, это настоящее кино. Я ведь делаю кино… Отсюда утверждение, будто Бельмондо снимает комиксы, а Делон – реалистические фильмы. Вот и запрещают «Слово полицейского», как и «За шкуру полицейского», для лиц моложе 13 лет. Так было и со «Смертью негодяя» Лотнера. Всю свою жизнь я делаю картины, не ориентируясь на детскую аудиторию. А это непросто. Ибо означает дополнительные сложности. Им ведь известно, что такое фильм с трехмиллиардным (Делон использует старое исчисление, до деноминации. – А.Б.) бюджетом. Могу показать список картин, сделанных «для всех», среди них и «Стукач» (Жан-Пьера Мельвиля с Бельмондо. – А.Б.). Ладно, оставим эту тему…
– Почему вы выбрали режиссером Жозе Пинейро для постановки «Слова полицейского»?
– Я обратил на него внимание, посмотрев «Слова, чтобы сказать». И мне захотелось поработать с ним. Он сделал прекрасный фильм тогда, несмотря на свою молодость (в 1983 году Пинейро было 38 лет, и он уже снял «Family Rock». – А.Б.). Его сюжет был сильным и смелым. Уже одно то, что он сделал свой фильм таким, каким его задумал, говорило о многом. Я смог оценить его профессионализм. Знание монтажа (он начинал как монтажер), тонкостей режиссуры. При моем собственном знании тонкостей этой профессии это позволяло надеяться на интересную встречу. Мы поговорили о фильме, который не должен был походить на то, что он снимал до сих пор. И это сразу захватило его. Я поставил ряд условий, в частности, чтобы фильм снимался в определенной стилистической манере, в определенном ритме. Я спросил, готов ли он на это и способен ли вступить в такую игру. Разумеется, я давал ему полную свободу в работе с актерами и в области режиссуры. Он загорелся. Я предоставил ему все нужные гарантии. И мы решили снимать картину. Оказалось, что мы составили дружную пару, понимали друг друга с полуслова. В такой степени, что решили «рецидивировать» будущей весной.
– В очередном полицейском сюжете?
– Скорее авантюрном и экзотическом. Фильм будет очень дорогим, и снимать его мы собираемся во всем мире (широкая улыбка означала, что ему больше нечего сказать)…
– Нечто похожее на продолжение «Искателей приключений»?
– Именно так (смеется).
– Наблюдая за вами на съемках «Слова полицейского», я считал, что вы вели себя очень покорно. Однажды только едва не выразили нетерпение, но достаточно было Пинейро объяснить вам движение камеры, как вы сразу успокоились и стали терпеливо дожидаться в своем углу, когда все будет готово.
– Обо мне часто говорят обратное (смех). У меня ошибочная репутация. Те, кто так говорит, не видели меня на съемке и то, как я работаю. Да, я профессионал с характером. Я уважаю профессионализм и знание дела. Не боюсь говорить об этом из ложной скромности. Мне нужно только поверить в кого-то, и тогда я могу спокойно рассуждать о Пинейро в такой же мере, как о Бертране Блие, Джозефе Лоузи, Дзурлини, не говоря о Висконти. Тогда я становлюсь самым послушным актером в мире. Но оставим в покое Пинейро. Решив пригласить Бертрана Блие, которого считаю великолепным руководителем актеров и замечательным режиссером, и одобрив тему его фильма, я после этого выполняю до конца все свои обязательства. Если на съемочной площадке режиссер оправдывает мои ожидания, я поступаю в полное его распоряжение, предоставляю ему все, что ему нужно, и даже больше, если потребуется. И испытываю райское чувство: никаких забот, никаких волнений. Но, увы, таких людей, как Блие, Пинейро, Сотэ, Рене, мало. Зато сколько других! Когда мне приходилось сталкиваться с режиссерами – а я уже снялся в 75 или 76 фильмах, – которые не знают, где поставить камеру, и не умеют срежиссировать сцену, мне приходилось изменять своему обыкновению не вмешиваться. О Делоне говорят, что он вмешивается в режиссуру, что он такой-сякой, что с ним невозможно работать. Это – ложь! Но когда, видя недееспособность режиссера, ко мне обращались продюсеры: «Да сделайте же что нибудь! Скажите ему, чтобы…» – приходилось брать бразды правления в свои руки. Пример известен: «Сожженные амбары».