Альфа и Омега
Шрифт:
Матвей с сомнением смотрел на своего друга. Он верил в его светлый и проницательный разум. Убеждался в том, что предсказания Звонаря всегда сбываются, но иногда сказанное Иваном не умещалось в голове.
– Неужели ты веришь, что русская идея еще сохранилась, что на нее начинается оголтелая атака? Кто сегодня смотрит на русский народ как на духовный маяк? Не позади ли все это, не слишком ли мы возомнили о самих себе? Мы ведь грешим больше любого другого народа, Иван!
Звонарь вздохнул:
– Ты во всем прав, друг мой. И дух наш источился, и в грехах мы погрязли, но обрати внимание, какие силы были брошены на разгром советской власти. Почему? Думаешь, потому, что она не пускала буржуев к нашим богатствам? Правильно, и поэтому тоже. Или потому, что она мешала Америке свободно хозяйничать
– Но где же они обнаружили его в нас, этот русский дух?
– Как ты думаешь, зачем к нам Немчик приезжал? Разговоры с нами разговаривать, уму-разуму учиться? Ничуть не бывало! Ему наши премудрости совсем не нужны, у него своих достаточно. А приезжал он, мой друг, чтобы на нас с тобой подивиться, что это за чудаки такие в лесах объявились. Ведь таких чудаков сейчас по всей стране все больше и больше. Посмотри, сколько людей к святым местам потянулось. А я вот стал старые книги читать и узнал, что раньше на Руси между святыми местами непрерывно двигались богомольцы. Они двигались между ними, как кровь по артериям. А что такое богомолец? Это человек, который в жизни истомился и пошел к святому роднику душой припасть, оживить ее. И вот они получали этот живой дух и несли с собой дальше. Как кровь несет кислород, они несли укрепленную веру. Это явление не новое. Мусульмане тоже нечто подобное делают. Значит, есть в этом естественная закономерность. Сейчас православные кровотоки потихоньку стали обновляться. Так смотри, как интересно! Наши собственные вожди этого не замечают, а Немчик уже тут как тут, носом вертит: опять в лесах русским духом пахнет? Что его заставило все бросить, да по зимней дороге к нам две сотни верст ехать? Ответ простой: боязнь православного возрождения.
Вот ты говоришь, мы грешим не меньше других. Это правда. Но ведь согласись, большинство из русских людей воспринимает грех как грех, и не ищет себе оправдания. Не все, конечно, но большинство это знает, даже молодежь. Сколько ко мне молодых женщин приходило, каялись в грехе аборта. Каялись! У нас, пока, слава Богу, нет женских организаций в защиту аборта, как в западных странах. Подумать только: женщины в защиту права убивать своих детей! А мы способность видеть грех не утратили, от этого и идут богомольцы по проторенным тропам. В этом наше отличие от европейцев. Так что, не умер еще русский дух, живет в глубине нашей души.
Матвей горько покачал головой:
– Но ведь это различие пока едва заметно. Большинство из нас стремится как раз стать такими же европейцами.
Звонарь внимательно всмотрелся в лицо своего друга. За прошедшее время он успел привязаться к этому суровому и верному человеку, понять, как он страдает за судьбу своей земли. Матвей, наверное, сам не понимал, что сейчас противоречит себе. Кому как не ему, штучному военному специалисту, не тянуться к западным стандартам, воображать себя в пучине современной цивилизации, окруженным всевозможным умным комфортом и удобствами, солидной зарплатой и уважением окружающих? Почему же вместо всего этого он сидит в этой убогой избушке без всех удобств, питается скудно, читает при керосиновой лампе и не знает никаких развлечений? Разве не потому, что он в первую очередь русский человек, сумевший сохранить свою совесть такой, какой она досталась ему от предков? Разве можно утверждать, что в стране осталось мало людей с совестью? А те, кто идут к этой избушке бесконечной чередой, не совестью ли своей движимы? И тех, кто пошел в смертельную зону Чернобыля без надежды на спасение, разве не совесть повела? Таких примеров несметное множество, именно они для русского человека характерны.
– Не соглашусь с тобой, не соглашусь, Матвей. То, что наших людей обманули и навязали им западные взгляды на жизнь, это правда. Особенно молодежи. Но кроме взглядов есть еще душа. Именно душой человек чувствует незримую грань между добром и злом. Ведь зло часто надевает маску добра. И вот здесь мы другие, потому что у нас по истории другая духовная культура. Мы избежали капитализма, а капитализм выращивает эгоистов. Это его огород. Он на эгоистах урожай собирает. Но эгоизм и вера несовместимы. Помнишь «Возлюби ближнего своего…»? Они не уживаются. Поэтому капитализм веру изживает. А это путь к самоуничтожению, потому что человеческий эгоизм, если его не удержать, приведет к концу мира. Как сказал апостол Павел: «…тайна беззакония уже в действии, только не свершится до тех пор, пока не будет взят из среды удерживающий». Вот и получается, что сегодня мы, ослабленные и побитые, остались единственным островком, на котором еще есть сопротивление тайне беззакония.
Матвей задумчиво потер лоб ладонью и сказал:
– Что-то я не верю, что Ельцин хоть какое-то понятие имеет о том, что ты говоришь.
– Нет, конечно. Ельцин пришел для того, чтобы русского человека дожать до самой земли. Думаю, в результате его деятельности у многих глаза откроются на происходящее. Вот тогда настоящая схватка и начнется.
– Ты думаешь, наши люди способны объединить силы для духовной борьбы? Да у них сегодня вообще никакой идеи в головах нет.
– Идеи нет, это правильно. Но получится следующим образом. Вот мы о Немчике говорили, мол приезжал, любопытствовал. Бесы тем и характерны, что первыми в наступление идут. Немчик у них – как фронтовая разведка. Сегодня вроде бы еще и нужды никакой нет бороться с русским самосознанием. Где оно? Нету его! А они уже идут в атаку. Вон, смотри, какие пляски раскручивают и в газетах, и по телевизору, и на радио. Цель одна – задавить русский дух. Осмеять, поглумиться, унизить в глазах каждого. Слова-то какие придумали: «коммуно-патриоты», «красно-коричневые» «русские ксенофобы»! Хотят, чтобы русский человек стеснялся своего происхождения. Значит, понимают опасность для себя, торопятся, поспешают, не хотят, чтобы русский дух взял да и вышел из своего укрытия. А суета эта как раз против них и действует. Она – как соль на раны русского человека. Он смотрит, как над ним глумятся, и начинает потихоньку созревать для ответа. И думаю я, Матвей, что есть в этом Божий промысел. Есть! Будем мы снова православной страной, вот посмотришь. Другого пути у нас нет. Но если такая большая страна, как Россия, станет всенародно православной, то и роль Удерживающего будет только ее.
33. Филофей Бричкин
Настала пора расставаний в краеведческом музее. Кто бы из бестелесных знакомцев ни явился Филофею, все приходили прощаться. Аполлинарий Евсеич Захолустный обставил свой визит особым образом. В один из сереньких дней, когда Филофей вознамерился прилечь на кушетке после обеденной закуски и уже смежил очи, в помещении заревела иерихонская труба Аполлинария:
– Восстань, о старая телега, к тебе пришел прощаться я!
Бричкин подскочил на своем ложе и испуганно выкатил глаза. Перед ним красовался Захолустный во весь свой великолепный рост. Обычно мрачное лицо его озаряла ухмылка.
– Вы что, Аполлинарий Евсеич, совсем с рассудку съехали? Так и дурачком сделать можно.
– Да ладно, Филя, не кручинься. Мозгов у тебя на рассудок уже не наберется, да и к нам скоро переедешь. А я к тебе попрощаться пришел, призывают, знаешь ли, на поэтическую службу!
– Что, ТРАХ устраивать, или как?
– Про ТРАХ я при жизни писал, зря ты… А буду крестьянским парнишкам рифмы насвистывать. Глядишь, нового Есенина Сережку высмотрю.
– А раньше-то что, запрещено было?
– Нет, не запрещено. Просто парнишкам власти слух затыкали. Много способных поэтов так и не народилось из-за этого. Напишет такой в газетку первый стишок, а газетка его так ошпарит, что он замолкает. Советская власть тогда собственные теплицы для поэтов имела и в них всяких сорняков по блату напихивала. Вот и вырастали пустозвоны. Я одного век не забуду. Фамилия не важна, цитирую по памяти. «Август» называется:
Шибануло холодами,И пришел цветам каюк.С замороженными ртамиПтицы бросились на юг.Август – это лёт листа,Снег – не время августа.