Альфа из ниоткуда
Шрифт:
В какой-то момент на моем лице оказалась кислородная маска, а в вене игла. Вспомнила такие же ощущения, когда меня везли удалять аппендикс. Меня собираются оперировать?
Глаза закрывались. Веки тяжелели до невозможности их поднять. Мысли путались, исчезали, превращались в бессвязные обрывки. Понимание реальности исчезло. Не понимала где я, кто я, что происходит вокруг. А потом мир исчез.
Когда очнулась, болели глаза. Да и все тело гудело так, будто меня избили. Перед глазами все плыло. Откуда-то доносился запах цветов, протяжный писк, чей-то голос.
Когда взгляд прояснился, я увидела зимний пейзаж за окном. Парк с покрытыми снегом деревьями и кустами, медленно падающие на землю белые пушинки, ощущение прохлады. Не было ни ветра, ни метели – все выглядело как на статичной картине.
Повернула голову. Это было явно не самое простое действие в моей жизни – казалось, будто шея сделана из дерева. Тут же уткнулась взглядом в огромный букет. Высящийся на тумбочке у кровати. За ним пищал какой-то аппарат, о назначении которого я понятия не имела. Типичная палата типичной больницы. Белые стены, простыня с печатью, гнетущая тишина…
– Алекс, - позвала я.
В ответ ни звука.
– Здесь есть кто? – сказала громче, ощутив, как пересохло во рту, и вода бы мне точно не помешала.
– Вы пришли в себя? – спросила заглянувшая в дверь медсестра. – Сейчас позову врача.
– Пить дайте…
– Конечно. Сейчас, - медсестра налила в стакан воды, протянула мне. Взяв его, я увидела, как трясутся руки. Глотнула несколько раз. Вода была со странноватым привкусом. – Алекс здесь?
– Ваш муж? Был. Отошел, может, купить что.
Я кивнула.
– Что со мной было?
– Подождите, я позову врача.
По её выражению лица стало понятно – она знает. Но не говорит. Предпочитает, чтобы рассказывал мне кто-то другой. Что-то страшное? Мать умерла от рака. Неужели…
От этой мысли я содрогнулась, покрылась липким потом. Схватила стакан, допила оставшуюся воду. Как вспомню лицо мамы в последние дни…
Худая, похожа на обтянутый кожей скелет, без волос. С огромными выпученными глазами, в которых читалось лишь одно желание – побыстрее оставить этот мир и не страдать. Она пыталась улыбаться, но так, что сразу было понятно, это дается ей с трудом и только для того, чтобы я меньше нервничала…
А я тратила последние деньги, чтобы хоть как-то ей помочь прожить еще хотя бы день. Не хочу такой участи…
Вошедший в палату врач был высоким, полным, начинающим седеть у висков мужчиной с безразличным выражением лица.
– Как себя чувствуете7 – спросил он.
– Будто меня избили. Что со мной? Это…
– Вы скоро поправитесь. Вашей жизни ничего не угрожает. Поставим вам пару-тройку капельниц, будете как новая.
– А ребенок…
– Вот тут все немного сложнее, - вздохнул врач и сел рядом со мной на койку.
– Что с ним?
– Отец вашего будущего ребенка – оборотень. И ребенок тоже унаследовал это. Если вкратце, то он выделяет вещества, которые плохо переносятся вашим организмом. Потому случился приступ. Я считаю, что нужно прервать беременность. Иначе рано или поздно приступ повторится, он будет сильнее этого. Затем еще один…
– Что вы такое говорите? Можно подумать, я первая в мире беременна от оборотня…
– Не первая. Но я не говорю, что это общая проблема. Чей-то организм переносит это без проблем, чей-то трудно, а для кого-то это угроза жизни. Слышали про истинные пары у оборотней? Это эволюционный механизм, созданный природой для того, чтобы оборотни сразу распознавали тех, кто может выносить их потомство. Ну и довольно часто у оборотня и человеческой женщины рождается вполне обыкновенный человеческий ребенок.
– То есть я не его…
– Истинная пара? – вздохнул врач. – Это недоказанная концепция. Правда, и не опровергнута. Я сказал ту теорию, с которой соглашаюсь сам. Но об этом вам лучше поговорить с вашим мужем. Мне же нужно ваше решение насчет прерывания беременности.
– А если я откажусь?
На глаза наворачивались слезы.
– Может, и все закончится хорошо. Я выпишу таблетки, с которыми будет полегче. Но поймите, что тут все зависит только от удачи. Никто в мире не даст вам точных гарантий, что очередной приступ не станет и для вас, и для ребенка смертельным. Можете обратиться к другим врачам, но они скажут то же самое. Не советую играть в такую рулетку. Вы молодая, ваш муж тоже, у вас еще будут дети. Следующий раз это может быть человек…
– Не нужен мне следующий раз! Уходите! – закричала я, не в силах не зарыдать.
– Я уйду, а вы подумайте…
– Не хочу я ни о чем думать! – я отвернулась, уткнулась лицом в подушку и заплакала.
Глава 19
Алекс
Я стоял на снегу и пялился под ноги. Белизна полностью заполонила мой взор. Казалось, что зрение вовсе исчезло, оставив лишь сплошное белое пятно. Я был готов к каким угодно проблемам. Хоть к бандитским разборкам, хоть к финансовым трудностям, хоть к выживанию на необитаемом острове. Что угодно можно решить, из любой ситуации найти выход…
Кроме той, о которой мне поведал врач.
Или избавиться от ребенка, или Оксана может умереть.
Выбор, конечно, был её. Вот только я знал, что она выберет. Решит сохранить беременность, несмотря на огромный риск. А для меня выбор не был так очевиден. Я не мог позволить ей умереть.
Понятия не имею насчет истинных пар и всего прочего, не знаю, верил ли в это раньше, но дело было не в этом. Я взял на себя ответственность за неё, и не могу просто сказать «делай что хочешь».
Я попытаюсь решить проблему. Найду других врачей, третьих, десятых. Но вряд ли кто-то из них скажет что-то другое. Найдутся шарлатаны, машущие перед носом новыми сверхсовременными методиками, найдутся желающие нажиться медиумы с экстрасенсами, но никто из них не решит проблему. Все, что я нашел в поисковике по такому синдрому, говорило об одном – или аборт, или вера, что пронесет и предоставление себя на откуп слепому случаю.
Я сжимал пальцы в кулаки, будто бы это может решить проблему, но вместо решения разум атаковали странные картины и мысли.
Вот я сижу на какой-то конференции. Всего присутствует десять, может, двенадцать человек. Среди них Татьяна, помогающая своему боссу – коренастому, низкорослому, похожему на гнома мужчине.
Решается судьба какого-то крупного проекта. Я встаю, и заявляю, что выхожу из сотрудничества. Все смотрят на меня так, будто я Папа Римский, только что совершивший камминг-аут. Но я лишь отворачиваюсь и едва заметно улыбаюсь. Зачем-то мне было нужно угробить тот проект.